— Пит, успокойся, — Эстер взяла его за руку, но сын с раздражением вытянул ладонь.

— Я с ним, потому что он не считает, что мне место в психушке. Потому что он всегда был рядом. Он меня слушал!

— Я не считаю, что тебе место в психушке.

— Но ты ведь сказал, что я двинутый.

Отец сжал губы и отвёл взгляд, едва слышно сказав:

— Я просто этого не понимаю. И, наверное, не смогу. Извини.

Воцарилась звенящая тишина. Пит расправил безнадёжно измятую салфетку и, аккуратно сложив её, вышел из-за стола. Мать смотрела с мольбой, отец был крайне увлечён разглядыванием орнамента скатерти.

— Я пойду. Спасибо, — тихо сказал Пит и двинулся в холл. Агрессия схлынула так же внезапно, как и накрыла. Словно волна после цунами. Сейчас хотелось просто глотнуть свежего воздуха и закурить. Он застёгивал пальто, когда на пороге возникла мать.

— Подожди. Останься.

— Мне правда лучше уйти сейчас. Я позвоню, если хочешь.

— Пит, послушай, так не может вечно продолжаться, ты ведь понимаешь. И тебе не нужно уходить, у тебя есть свой дом.

— А я и не собираюсь жить вечно. Мне хорошо, я, чёрт побери, счастлив. Я могу быть счастлив?

— Можешь.

— Спасибо. Поговорим потом, хорошо?

В её глазах стояли слёзы. Это окончательно выбивало из колеи. Он сделал шаг вперёд и обнял её.

— Не надо. Я позвоню, обещаю. Я буду приезжать, — она закивала, уткнувшись в его плечо.

Он не помнил, когда обнимал мать в последний раз. Наверное, в далёком детстве. Он не помнил её плачущей.

— Мама, — голос сел, — всё хорошо.

— Ему просто нужно время, для него это сложно.

Он не ответил, на автомате поглаживая её по спине и вперившись взглядом в рождественский венок на двери. Он будто оказался в параллельной реальности, в зазеркалье, где всё перевернулось с ног на голову, или, наоборот — встало на свои места.

— Зайдёшь на Рождество? — тихо спросила Эстер. В груди что-то болезненно сжалось и Пит крепче обнял мать.

— Хорошо. Спокойной ночи? — он отстранился, заглядывая в её растерянное лицо.

— Спокойной ночи, — она попыталась улыбнуться.

Когда за спиной захлопнулась дверь, Пит принялся с жадностью хватать морозный воздух. Он запрокинул голову и несколько минут простоял, разглядывая звёздное небо, пока не заслезились глаза. Под ногами скрипел снег, на аллее лежали причудливые тени. Пит выбрал длинный путь, ведущий через парк. Он медленно брёл, опустив голову и ощущая, как немеют от холода пальцы. Внезапно его обогнал лабрадор, сжимающий в зубах палку. Он вилял хвостом, топчась на месте.

— Откуда ты здесь? — Пит присел на корточки, заглядывая в умные глаза, — где Вегас?

Он наглаживал пса, смахивая с его головы снег и не слыша приближающихся шагов. Лишь когда перед глазами возникли знакомые кеды, Пит вскинул голову — над ним стоял Вегас. Через плечо был перекинут поводок. В тени низко надвинутого капюшона он различал только его сверкающие глаза и огонёк тлеющей сигареты.

— Привет, — тихо сказал Пит.

Огонёк вспыхнул ярче и через несколько секунд ответный «Привет» уплыл ввысь вместе с дымом. Пёс закрутился вокруг Вегаса, виляя хвостом, словно пропеллером. Но хозяин почему-то неотрывно смотрел на двуногого.

— Почему ты здесь?

— А ты?

— Не спится, — Вегас пожал плечами и, наконец, забрал у питомца трофей, — молодец. Принеси, — он потрепал его за ухом и, размахнувшись, кинул палку, за которой тот с радостью понесся.

— Всё в порядке?

— Да, — Вегас протянул ему руку, помогая подняться и, едва Пит принял вертикальное положение, резко дёрнул за запястье, притягивая к себе.

— Пит, что происходит?

— Просто решил пройтись. Мне как-то не по себе, — он зябко поёжился, сунув занемевшие руки в карманы.

— Пойдём, — Вегас метким щелчком отправил окурок в урну и свистнул, подзывая питомца. Тот выбежал из-за деревьев с заветной добычей зубах и неспешно посеменил рядом с хозяином.

— Ты ничего не взял? — спросил Вегас, нарушив паузу.

— Нет. Не хочу. Меня и твой гардероб устраивает, — на самом деле, он даже не вспомнил про вещи. Подниматься в свою комнату не было ни малейшего желания.

— Так. Выкладывай.

— На самом деле, всё не так плохо. Они, конечно, не в восторге. Знаешь, я сам не понимаю, почему я такой. Меня всегда строго воспитывали. А я постоянно что-нибудь выкидывал. И мечтал слишком много.

— Но ведь сбылось?

***

— А чего ты хочешь? — тихо спросил Вегас, вычерчивая пальцем узоры на спине Пита и петляя между созвездиями родинок.

— Хочу уехать. Я здесь как будто задыхаюсь.

— Куда ты хочешь?

— Далеко. Но Бирмингем тоже подойдёт. Там на меня хотя бы не пялятся, как на пришельца.

— Ты неудачно замаскировался. И место выбрал неподходящее.

— Ты такой же пришелец, как я.

— Я? Да я самый обычный человек. А вот ты…

— Что со мной?

— Ты как будто с другой планеты, правда, — заметив озадаченное выражение лица Пита, он поспешил добавить, — в хорошем смысле.

— Я, наверное, слишком много мечтаю. Как думаешь, это плохо?

— Нет, — он подвинулся ближе, подложив руку под голову, и внимательно посмотрел на Пита, — расскажешь?

— Что?

— О чем мечтаешь? — Пит сдвинул брови, но тут же улыбнулся.

— Тогда не сбудется, — ответил он.

— Да ладно тебе, — Вегас шутливо толкнул его в плечо, — давай.

— Нет, — он снова улыбнулся, но как-то натянуто. Глаза остались серьёзными.

— Там что, про меня? — Пит сжал губы, прикрыв глаза. — Это значит «Отвали»? — Вегас провёл по его брови и вниз, очерчивая скулу.

— Ты ведь хотел спать, — прошептал Пит, невольно подставляя лицо под ласку.

— Успею, — ответил Вегас и, приподнявшись, отвел волосы в стороны. Он прикусил мочку и поцеловал за ухом, ощущая, как Пит вздрагивает, — теперь я хочу, чтобы ты мне всё рассказал, — прошептал он.

— Не сейчас.

— А когда? Когда поработишь весь мир?

— Когда-нибудь. Если сбудется.

***

Пит удивлённо посмотрел на него и, помедлив, ответил:

— Сбылось.

— Значит, не зря мечтал. Слушай, извини, что втянул во всё это. У тебя всегда неприятности дома из-за меня.

— По-моему, это я всегда устраиваю тебе приключения.

— Разве это плохо? Я люблю приключения.

Вегас медленно выдохнул дым и вытянул руку, ловя снежинки, искрящиеся в лунном свете. Это были лучшие рождественские каникулы. Он обернулся: из окна лился мягкий свет гирлянд. Из-за шторы выглядывали ветви ёлки, украшенные шарами. Таким безмятежно счастливым он ощущал себя лишь в детстве, задолго до того, как смог это осознать. Всё прошлое разбилось на мгновения.

Он видел воздушного змея в ярко-голубом небе; слышал смех семилетнего Порша, с которым они воровали малину в саду его соседа мистера Брайта; он чувствовал под пальцами струны своей первой гитары. Кнопочные телефоны, игровая приставка, дешёвые сигареты, прогулянные уроки — казалось, это было совсем недавно. А потом появился Пит. Он помнил каждую его родинку, помнил каждую трещинку на его кожаной куртке. В сознании отпечатались отдельные кадры: солнечный луч, запутавшийся в его волосах; снежинки на его подрагивающих ресницах; длинные пальцы; изгиб спины в синих предрассветных сумерках; короткие русые волоски на его шее. Он любил дуть на них, наблюдая, как кожа шеи покрывается мурашками. Питу этот ритуал нравился не меньше.

***

— Сделай так ещё, — звучал в голове его шёпот. Он вновь выдохнул, ощущая, как по телу Пита пробегает дрожь. Вегас знал, что он сейчас жмурится от удовольствия. — Поцелуй.

Он приник губами к выпирающему позвонку на его шее, слыша звук, напоминающий кошачье урчание.

***

Каждое Рождество, проведённое без Пита, он собирал осколки их зимних вечеров. Он не признавался в этом даже самому себе, но в глубине души надеялся встретить своё прошлое. Случайно наткнуться на Пита в супермаркете, на рождественской ярмарке, встретить на улице. Увидеть его виноватую улыбку и услышать, что вся эта история с его побегом — затянувшийся глупый розыгрыш.