— А что у вас? Поссорились? Подрались? Ты раскидал носки? — не терял надежды друг. Вразумительного ответа он так и не получил.

Вегас окончательно замкнулся в себе.

Спустя какое-то время, видимо, под воздействием выпитого, он успокоился и внезапно спросил:

— Порш, а где сейчас Пит?

— Кто? — Порш удивлённо взглянул сначала на него, потом на изрядно опустевшую бутылку виски.

— Пит. Сэнгтам.

— Наверное, всё там же — в Лондоне, — он пожал плечами, — я с тех пор о нём ничего не слышал, ты же в курсе.

— Ну да… Вот и я не слышал. Ничего не слышал… — Вегас остекленевшим взглядом уставился прямо перед собой.

— Слушай, причём здесь Пит?

— Ни при чём. Просто вспомнил, — Порш кивнул, но на всякий случай пододвинул бутылку ближе к себе.

— Нужно сказать ей… — проговорил Вегас.

— Что?

— Что конец. Это нечестно. Я не имею права, — на удивление чётко сказал он.

Несмотря на все попытки Порша отговорить его — он в своём решении был непреклонен и на следующий день, скрепя сердце, предстал с этим тяжким разговором перед Сарой.

Он плохо помнил этот вечер, как-то скомкано. Он не помнил, что ей говорил, не помнил, сколько раз извинился. Ему ещё никогда так не хотелось провалиться сквозь землю. Сара отреагировала на удивление спокойно и как-то обречённо. Он пытался объяснить, что дело не в ней, но она остановила очередной поток извинений:

— Я давно поняла, — она грустно улыбнулась, — кто-то есть…

— Нет, — севшим голосом сказал он, — дело не в этом, я не стал бы…

— Кто-то есть, — уверенно повторила она, приложив ладонь к левой стороне его груди, — здесь.

Вегас не мог отрицать, хоть и боялся признаться в этом даже себе. Оказалось, он мучил её уже давно. Сара в тот же вечер собрала вещи.

Когда за ней закрылась дверь, он сделал глубокий вдох, словно выныривая из-под толщи воды. Он был уверен, что поступил правильно. По крайней мере, теперь он остался со своими призраками один на один. На столе осталось лежать обручальное кольцо. Вегас долго крутил его в пальцах, невидящим взглядом вперившись в темноту. Парадоксальным образом ему стало легче.

С тех пор он не заводил серьёзных отношений. Со стороны всё выглядело так, будто он приходил в себя, переживая расставание. На самом деле он не чувствовал ничего. Он вспоминал последние полтора года собственной жизни как фильм. Словно это всё происходило не с ним. Он отдал бы многое, чтобы иметь возможность так же спокойно вспоминать Пита.

Временами он ощущал какую-то гнетущую пустоту, а в глубинах памяти начинали шевелиться образы прошлого, которые он без всяких сомнений привычно загонял на дно самого тёмного омута.

Вегас сел на кровати, выныривая из воспоминаний, и обвёл взглядом комнату: здесь ничего не изменилось после его отъезда. На своём месте остался даже плакат Сида Барретта. Он порядком выцвел, а угол отклеился, но снять его не поднималась рука. Не меняющийся антураж обычно вызывал ностальгию, но сейчас играл ему совсем не на руку. Потому что через несколько минут созерцания, внезапно, без его согласия, включилась встроенная машина времени и Вегас уже не мог остановить этот дьявольский механизм.

***

Они с Питом ввалились в его комнату, горячо целуясь. Вегас сбросил на пол рюкзак, следом полетела сумка Пита, и тот отпихнул её ногой в сторону. Они прошлись по вывалившимся на пол тетрадям и учебникам, не отрываясь от своего занятия.

Вегас потянул вверх футболку Пита, и тот с готовностью поднял руки вверх. Через несколько секунд этот предмет гардероба присоединился к сумке и рюкзаку. Вегас лихорадочно блуждал ладонями по гладкой тёплой коже, попутно целуя Пита в шею.

Они продолжали идти, сами не понимая куда и не разбирая дороги, пока Пит не встретил преграду в виде стола. Не удержавшись на ногах, он с размаху приземлился на него, сметая на пол творческий беспорядок. Вегас никак не отреагировал. Он лишь с силой развёл ноги Пита и навалился на него, увлекая в очередной тягучий поцелуй.

Пит запрокинул голову, шаря по горячей напряжённой спине Вегаса под его тонкой футболкой.

— Вегас… — выдохнул он, оторвавшись от горячих настойчивых губ и облизнувшись, — Ве…

— А? — тот перевёл на него затуманенный взгляд, прерывисто дыша.

— Я физику как сдам потом, а? Как?

Прочитав в школе сообщение от Вегаса — Пит понял, что грызть гранит науки сегодня точно не сможет. Поэтому он ушёл с уроков.

Вегас, так же сбежавший из колледжа, уже поджидал его у школы, греясь на солнышке и неторопливо покуривая сигаретку. Эта схема была отработана безукоризненно. Их встречи явно отрицательно сказывались на успеваемости обоих.

— Я с тобой позанимаюсь… Потом…

— Ты разбираешься в физике?

Вегас промычал, что вроде как да, разбирается.

Его вело от запаха Пита, от ощущения его тёплой кожи под ладонями и физика была последним, о чём он мог думать сейчас. Он встретил его мягкие губы, нетерпеливо раздвигая их языком. Пит зарылся пальцами в его волосы, и Вегас застонал от удовольствия сквозь поцелуй. Резкий звук заставил их оторваться друг от друга. В сумке Пита заливался телефон.

— Арм наверное. Я не предупредил, что ухожу. А там чёртова физика, — Вегас понимающе замычал, устроив ладонь между его ног. Телефон продолжал истошно звонить, — все уроки с тобой протрахал, — хрипло выдохнул Пит, притягивая Вегаса к себе, — не могу учиться… Совсем…

— Жалеешь?

— Нет. Я бы ещё раз протрахал… И ещё… Хотя бы аттестат зрелости получу заслуженно. Если доучусь, конечно.

— В следующем году будет легче, — этот год в колледже был последним. Вегаса ожидал переезд в Бирмингем. Питу же, предстояло выдержать 12-й класс гимназии здесь, в Банбери.

— Молчи, — Пит серьёзно взглянул на него. Между бровей залегла морщинка.

— Пит, я же буду…

— Не надо… Будешь, ты будешь…

— Пит…

— Меня поцелуй. Я что же, зря с физики ушёл? — он с укором посмотрел на Вегаса, приподняв бровь. Просить дважды не пришлось: тот с готовностью прильнул к его губам, ощущая, как они податливо раскрываются навстречу.

***

Вегас тряхнул головой и спрятал лицо в ладонях. Он, наконец, смог вернуться к реальности и теперь ощущал себя, словно выброшенная на берег рыба. Такого не случалось очень давно: он ни под каким предлогом не позволял себе погружаться в этот омут. Находясь в любом состоянии он контролировал механизмы своей памяти.

Вопреки его ожиданиям, находясь в бездействии, «машина времени» не заржавела, а, напротив, работала на удивление бойко. Вегас понял, что заснуть этой ночью нечего и мечтать. Он встал, подошёл к окну и взглянул на бледное пятно луны.

Банбери спал, погружённый в тишину. Лишь мелко моросил дождь и покачивались ветки деревьев. После Бирмингема эта тишина казалась нереальной. Здесь вообще всё выглядело каким-то сказочным. Вегас прислонился лбом к прохладному стеклу, упираясь руками в подоконник. Кажется, впервые за три года он мог с уверенностью сказать, что остался зря.

Он постоял так ещё несколько минут, потом решительно оторвался от подоконника, оделся и, стараясь производить как можно меньше шума, выбрался из комнаты.

Он наперечёт помнил скрипучие ступеньки и с успехом бесшумно их преодолел. Едва он спустился, раздался бодрый цокот когтей и перед ним возник удивлённый пёс. Он взглянул на хозяина, завилял хвостом и тихонько тявкнул.

— Тише! — шикнул Вегас, — меня здесь нет, — пришлось завербовать случайного свидетеля куриной ножкой.

Вегас потрепал довольного сообщника за ухо, радуясь, что Елена не видит всего этого безобразия. Он вышел во двор и вдохнул прохладный ночной воздух. Закурив, он, словно зажиточный землевладелец, обвёл взглядом свои «владения»: любимые розовые кусты Елены, грядки и парники, сарай, где они с Питом когда-то…

— Чёрт! — Вегас выругался: на макушку приземлилась холодная капля. Он посмотрел вдаль и задумался: спокойно ли спит в своём синем доме Пит. По крайней мере, сам он, приезжая сюда три года назад, испытывал некоторые трудности со сном. Примерно, как сейчас — он не мог спать в принципе. Видимо, у Пита всё было проще. Ведь он спокойно всё оставил и исчез.