Вегас, насвистывая, протирал лобовое стекло. Он так увлёкся, что не замечал ничего вокруг. Внезапный оклик нарушил его идиллию, он замер и вскинул взгляд. Елена помахала ему с крыльца. Вегас мигом свернул работу, закинул тряпку в салон и поспешил на зов, улыбаясь.

— Привет, — он чмокнул мать в щёку.

— Не можешь расстаться со своим сокровищем? — она обняла его, — пойдём, всё остынет.

Вегас заулыбался ещё шире и отправился вслед за матерью, напоследок взглянув на машину, словно прощаясь.

Войдя в дом, он с наслаждением вдохнул родной запах, оглядывая всё вокруг. Он не мог выбраться к родителям больше месяца и успел соскучиться. Где-то вдалеке по половицам зацокали когти и через несколько секунд на него напрыгнул истосковавшийся пёс. Вегас нагнулся к нему, мокрый нос ткнулся в ладони.

— Соскучился, — Елена улыбнулась, наблюдая за пламенным приветствием, — идём.

— Сейчас, — Вегас самозабвенно продолжал наглаживать собаку, повизгивающую от восторга.

Приезжая домой, он словно переносился лет на десять назад. Это, казалось, были самые счастливые и беззаботные времена. Тогда он, конечно, этого не осознавал и даже мечтал поскорее повзрослеть, и выбраться из сонного тихого пригорода. Но вот — он вырос, переехал в Бирмингем, зажил взрослой жизнью и неожиданно понял, что скучает по дому, по родителям, по собаке, по маминой стряпне…

Елена терпеливо дождалась, пока сын наиграется с собакой, и они двинулись в сторону кухни. Пёс семенил следом за любимым хозяином, который почему-то возникал очень редко и всегда неожиданно. Вегас чуть зажмурился в предвкушении: воображение уже вовсю рисовало ожидавший его натюрморт, вдохновляясь доносящимися с кухни ароматами. Елена украдкой поглядывала на сына, отмечая следы усталости и, по-видимому, бессонных ночей. Успокаивало то, что сейчас он выглядел спокойным и довольным. Вегас перехватил её взгляд и вопросительно изогнул бровь.

— Оброс… — проговорила она, касаясь его щеки.

— Лень, — просто ответил сын, — ух ты! — по-детски воскликнул он, войдя на кухню, — это всё мне?

— А ты осилишь? Мой руки.

— А где Кан? — спросил Вегас, старательно намыливая ладони.

— Работает, скоро приедет… Тебе что, ножку, грудку?

— Мне всё, — Вегас уселся за стол, по-кошачьи улыбаясь.

— Ты там ешь что-нибудь? — спросила Елена скорее для проформы. За пять лет стало очевидным, что сын, улетая из-под родительского крыла, чем-то питается.

— Ага… Ем. Всё ем.

Он рассказывал ей последние новости, параллельно наслаждаясь обедом, а она внимательно слушала, подперев подбородок ладонью.

— Я собирался заехать на прошлых выходных, но не смог — много работы…

— Отдыхать успеваешь?

— Да, конечно, порядок. Просто неделя тяжёлая.

— Может, поменьше работать?

— Я всё успеваю, — с набитым ртом ответил Вегас. На самом деле — он лукавил: последний курс университета оказался на редкость сложным и насыщенным, поэтому работать всё чаще приходилось по ночам. Сбавлять обороты он не собирался, видимо, в силу природного упрямства и независимости. Впрочем, он, наверное, действительно мог бы работать меньше. Мог, но не хотел.

Он ночи напролет писал бесконечные программные коды, таким образом спасаясь от бессонницы, приносившей с собой призраки прошлого и вопросы, на которые ему не суждено было найти ответы. Так и возник этот замкнутый круг.

Вспомнив о надвигающемся дипломном проекте и очередном заказе, Вегас сдвинул брови и отогнал эти тяжкие размышления.

— Если нужны деньги…

— Ма-ам, — протянул он.

Елена и Кан уважали самостоятельность сына: поступив в университет, он категорически отказался от дотаций и успешно обеспечивал себя сам, при этом успевая неплохо учиться. Но сейчас, глядя на Вегаса, Елена явно видела, что такой ритм стал даваться ему тяжело. Об этом красноречиво свидетельствовали тени под глазами.

— Всё-таки последний курс. Устаешь, я же вижу…

— Я вчера был у Порша, отсюда и вид, — Вегас улыбнулся, — так что я ещё в форме — даже потусоваться успеваю. Кстати, Порш шлёт пламенный привет, вспоминает твой штрудель.

— Как у него дела?

— Порядок, вот, стукнуло двадцать шесть. Собаку завёл — как взрослый!

— В двадцать шесть у меня уже был ты, — Елена улыбнулась.

— Теоретически, он ещё может успеть, если его Эмма не будет против. Хотя, у них, вроде как, несерьёзно — они даже съезжаться не собираются. С другой стороны, это не показатель, — Вегас как-то невесело усмехнулся, вспоминая собственный пример.

Ему нечем было обнадёжить мать. Он решил, что пора совместно с Поршем разработать план действий на тот случай, если до сорока они не найдут свои половинки. Вегас всерьёз задумался над этим вариантом.

Друга он знал почти всю жизнь, они жили через несколько домов и всё свободное время проводили вместе: гоняли мяч во дворе, бренчали на гитарах в импровизированной «студии» на чердаке, подглядывали за соседкой Порша — Ирин, вооружившись биноклем. Они вместе попадали во всевозможные передряги и честно разделяли ответственность, когда приходило время кары за шалости. Это продолжалось до тех пор, пока Порш не закончил колледж и не уехал в Бирмингем. Вегас тогда отправился с ним на один день посмотреть, что ожидает его через год. Даже покидая родные пенаты, они умудрились отличиться и въехали в бампер соседа Порша — мистера Брайта. Так закончилась их эра здесь, в Банбери.

Через год Вегас благополучно поступил в университет, и всё началось по новой. Он справедливо рассудил, что они со Поршем уже обеспечили себя багажом воспоминаний, которым смогут предаваться, коротая свои последние деньки где-нибудь в домике у озера.

— Давай уберу, — Елена поднялась с намерением убрать посуду, стремясь перевести разговор в другое русло.

Она уже полгода старалась не заводить с Вегасом бесед о личной жизни. Итогом всегда являлась эта морщинка между бровей и всплеск какой-то вселенской тоски в его глазах, который он с успехом подавлял.

— Мам, — она вопросительно взглянула на него, — всё у меня в порядке. Я по ней не скучаю.

Елена лишь кивнула.

Уже полгода Вегас старательно её в этом убеждал. Она не имела привычки выпытывать что-то у сына, зная, что он сам расскажет, если захочет поделиться.

Конец своей истории любви он прокомментировал шаблонно, на удивление немногословно: не сошлись характерами. Выглядел он при этом абсолютно спокойным, что сбивало с толку ещё больше, учитывая, что дело вовсю шло к свадьбе. Елена хорошо помнила, как сын сидел на этом же месте рядом с Сарой и та, смущённо улыбаясь и светясь от счастья, демонстрировала ей колечко, подаренное Вегасом в честь помолвки.

Через месяц сын приехал один.

— Останусь на ночь, — сказал Вегас, глядя в окно. Во дворе мирно покачивались ветви яблони, опускались сумерки. Елена заваривала чай, пёс свернулся калачиком в ногах и сейчас Вегас чувствовал абсолютный покой и умиротворение.

— Конечно, и так редко бываешь, — она поставила перед ним тарелку с пирогом.

— Да я бы с радостью приезжал чаще, правда. Здесь ничего не меняется…

— Почти, — Елена тоже взглянула в окно, — заметил, Сэнгтамы перекрасили дом…

Вегас, уже принявшийся за пирог, лишь отрицательно помычал. Ещё бы ему заметить перемены в облике родового гнезда Сэнгтам, если он ни при каких обстоятельствах старался не смотреть в его сторону. Даже находясь за рулём, он смотрел вправо, а не прямо. Он предпочитал несколько секунд рисковать, нежели увидеть их дом хоть краем глаза.

— Ещё в августе, — продолжала Елена, — теперь синий. Хорошо смотрится.

Вегас закивал, выказывая молчаливое одобрение, столь неординарному выбору колора.

— Кстати! — мать оживилась, — Пит здесь, в Банбери. Ты в курсе?

Вегас замер. Горло сжал спазм, лицо обдало жаром, по телу будто пропустили электрический разряд. Он на мгновение забыл, как дышать. Со стороны всё выглядело так, будто он просто подавился.

— Вегас! — Елена подоспела на помощь, принявшись хлопать отчаянно кашляющего сына по спине.