В квартире было душно. От батарей центрального отопления шёл такой жар, что пришлось открыть настежь все форточки. Лиза, как заведённая, бегала между кухней и ванной комнатой: пелёнки с распашонками отмокали в тазу, в кастрюле кипел бульон, зажарка подгорала на сковороде, из крана лилась вода на немытую посуду в раковине.

Старенький радиоприёмник на пониженной громкости пел тенором Лемешева:

– Скажите, девушки, подружке вашей,

что я ночей не сплю, о ней мечтаю…

Начался концерт «В добрый час», мелодия романса сливалась с бульканьем, шкворчанием и плеском. Тимка спит, надо так много успеть!

Зло прислушалось – за стеной в кроватке лежит ребёнок, матери рядом нет. Чёрная Ведьма сидела в своей комнате и с вожделением смотрела на открытое окно – соседский балкон рядом, переползти на него, обернувшись сколопендрой со множеством маленьких подвижных ножек, залезть в открытую форточку – это так просто!

Мок, измученная духотой, дремала под потолком в пустой спальне. Вдруг чуткий слух уловил посторонние звуки в соседней комнате, где сладко посапывал малыш. Метнувшись к детской кроватке, албасты́ увидела мерзкую Кара́ Мыста́н, уже открывшую пасть над Тимкиной головой.

«Ииии-яяях!» – Мок молнией бросилась на ведьму. Сцепившись в клубок, они катались по полу. С беззубым ртом и тонкими руками албасты́ мало что могла, единственным орудием – палкой – старалась бить в ненавистное обезьянье лицо, но посох выпал из рук. Чёрная Ведьма взвилась к потолку тёмным сгустком, подлетела к форточке, мгновенно обратившись сколопендрой.

Тяжело дыша, Мок сплюнула от досады: «Гадина, застала меня врасплох! Я её караулю у входной двери, а она в форточку влезла!»

 Сколопендра, извиваясь, быстро ползла к своему окну, но из-за сквозняка оно захлопнулось, и чудовище заметалось по серым панельным стенам.

На центральной улице две тётки с полными авоськами судачили о последних новостях, что называется, сцепились языками. Боковым зрением одна из сплетниц уловила странное движение на новом четырёхэтажном доме, стоя́щем напротив. Замерла на полуслове, присмотрелась – по стене зигзагами ползало нечто метровой длины. Существо металось по диагонали между окнами и юркнуло в одно из них. «Это всё из-за погоды, давление скачет», – подумала женщина и пошла прочь от собеседницы, так и не узнав имени любовника продавщицы из гастронома.

Шумная драка разбудила Тимку, малыш заёрзал, скривил в плаксивой гримасе личико и захныкал. Лиза, оторвавшись от стиральной доски, с мокрыми руками побежала к сыну.

– Шши-ммм, – начала его укачивать, похлопывая по спинке.

Кипящий суп приподнял крышку и залил конфорку, в спешке брошенная пелёнка перекрыла слив… Вода медленно наполняла ванну, газ смешивался с тёплым воздухом кухни. Над этим бытовым кошмаром из радио плыл волшебный голос Майи Кристалинской:

– Опустела без тебя земля,

Как мне несколько часов прожить,

Также падает листва в садах,

И куда-то всё спешат такси…

Дребезжание дверного звонка резануло по ушам, сердце сжалось от дурного предчувствия. Кто-то чужой и равнодушный стоит на лестничной площадке, тот, кто не понимает, что в дверь, за которой живёт маленький ребёнок можно лишь негромко стучать.

Мок вздрогнула и напряглась – от Лизы исходили волны страха, обречённое ожидание чего-то нехорошего, неотвратимого. «То, что сейчас произойдёт, в первую очередь плохо для меня», – приготовившись к обороне, она зависла под потолком прихожей.

На пороге стояли трое: крупная женщина с халой на голове, толстяк, похожий на киношного бая, одетый вместо шёлкового халата в милицейскую форму, и ничем не примечательный мужчина с плешью на макушке. Важность посетителей чувствовалась во всём: они смотрели сверху вниз, прямо держали спины, у каждого в руке было по папке с документами.

– Елизавета Барановская? Мы представители фабричной администрации и местного отделения милиции. Я думаю, что вы догадываетесь о причине нашего визита. Разрешите войти? – голова с халой важно вплыла в прихожую.

«Ну вот, я этого каждый день ждала и дождалась», – правонарушительница превратилась в соляной столб, страх опустился к мочевому пузырю. Тимка кряхтел, выгибался, и стоило больших сил удержать его на руках.

– Чем здесь так пахнет? – бай, протиснувшись между женщинами, пошёл в кухню. Мгновенно оценив ситуацию, перекрыл газ, распахнул окно и отключил радио, не дав Кристалинской допеть последний куплет. «Таким ещё квартиры выделять вне очереди! – думал он, трясясь от злости. – Эта засранка чуть взрыв не устроила! Гнать в три шеи без жалости!»

– Сейчас будет потоп! – плешивый юркнул в ванную комнату и закрыл кран с водой, – вовремя мы пришли!

Начальник милиции скрежетал зубами.

– Не будем заострять внимание на правомерности вашего пребывания здесь, но завтра в квартиру въедет законная хозяйка с ордером, и вам… вы… э, – председатель забыла всё, что планировала сказать. Умиротворение и благость согрели сердце, почувствовав материнскую нежность, председатель захотела обнять, прижать к груди Лизу, слёзы выступили на глазах от избытка чувств: – Лизонька, я так рада, что навестила вас с малышом! А кто у нас здесь такой хаёсенький, такой сладенький! Славный мальчик! – она показала пальцами козу удивлённому Тимке, давно затихшему на руках матери.

Раскосые глаза бая бегали от одной женщины к другой: «Что это было? Сумасшедшая! Ничего бабам доверять нельзя, тоже мне, председатель профкома! Я здесь такой же представитель власти – как скажу, так и будет!» – набрав воздух в грудь, чтобы разразиться гневной речью, он вдруг схватился за живот и, извинившись, понёсся в туалет.

Плешивый всё это время, смотря на Лизу, был занят своими мыслями: «Справная бабёнка, молоденькая, с годами отяжелеет, подурнеет, но сейчас самое то, что надо! А что надо? О чём это я? Забыл… Что я вообще здесь делаю?» – ему невыносимо захотелось убежать из этого места.

Пауза затянулась.

– Так что мне делать? – обречённо спросила Елизавета.

– Оставайтесь! – с запалом выкрикнула женщина с халой. – Всё само собой утрясётся!

– Как утрясётся?

– Как-нибудь! – густо намазанные оранжевой помадой губы председателя растянулись в улыбке. «Что за ахинею я несу?! Что со мной? Зачем я вообще сюда пришла?» – лихорадочно прыгали мысли в её голове.

Вернулся красный, взмокший от пота главный милиционер посёлка, держась рукой за стену, он тяжело дышал.

– Кхм, а можно мы уже уйдём? – плешивый обвёл всех затравленным взглядом.

– Да-да уйдём, сейчас же уйдём! – бай с удивительной для своей комплекции скоростью выбежал из квартиры не попрощавшись.

– Счастья и мира вашему дому! Пора и честь знать! – звенящим от нервного напряжения голосом выкрикнула солидная председатель профкома и, пятясь задом, вышла на лестничную площадку.

– Будьте здоровы…– промямлил плешивый, двигаясь, как сомнамбула, к выходу.

Ничего не понявшая, душевно и физически уставшая Елизавета, положила сына в кроватку, закрыла входную дверь и тупо стояла, глядя в никуда. Странный визит важных людей казался дурным сном.

Мок была вымотана до предела и удовлетворена одновременно, шутка ли – отбила коварное нападение Чёрной Ведьмы, заморочила представителей власти! Потратила много энергии, но есть чем восстановиться – на Лизке от пережитого вырос большой кокон, осталось лишь дождаться ночи и поесть вдоволь.