Мадара зажал ладонью рот и туго проглотил неприятный липкий ком. Он уже не пытался скрыть своих слез, только закричал, сдавив собственные щеки сильнее. Изуна в ответ захныкал и, снова поджав под себя ноги, отвернулся лицом к спинке. Он с роду не видел, как плачет его старший брат, а потому не хотел видеть этого и сейчас.
Совладав с собой даже в такой непростой ситуации, Мадара подошел ближе к дивану и опустился перед ним на колени, воткнувшись лбом в мягкие подушки и пытаясь утереть об них слезы. Рука закопалась в мягкой ткани пледа и коснулась выпирающих ребер Изуны, а затем скользнула на горячий живот.
— Ты хочешь сказать, что…
Изуна только затрясся сильнее, будто его ударили шокером, а затем и вовсе разревелся, стараясь закусить зубами плед, чтобы было не так громко. Не хотел он произносить этого слова, хотя и прекрасно понимал, что, возможно, семя уже попало туда, куда нужно, превращаясь вполне себе в зачатки эмбриона.
— Нужно избавиться от этого… — простонал он, стараясь унять трясущиеся губы и с каждым всхлипом втягивая их внутрь. — Может, как-то ударить или отморозить в воде… Есть же какие-нибудь таблетки… Наверняка что-то можно сделать…
Мадара его не слышал, а точнее, даже не хотел, прекрасно понимая, что если навредить, то останешься без детей на всю жизнь. Так поступить нельзя, даже если очень хочется. Организм омеги капризный, а потому такими варварскими методами действовать было невозможно. А что делать? Ждать? Чего?
— Изу, послушай, — успокоил он свою дрожь. — Это не “оно”, это ребенок, если он есть…
— Если есть?! — выкрикнул Изуна и резко повернулся, грубо скинув с себя братскую руку. Мадара поднял на него заплаканные глаза. — Не смей трогать! Оно не достойно, чтобы его любили! Оно не должно появиться!
Изуна остановился и прикрыл ладонями лицо, снова заревев. Пусть так. Мадара решил, что сыграет на его поле, попросту перевернет ситуацию в пользу. Это все равно бы случилось, а потому сейчас самое время.
— Зайка, послушай, — он сам постарался успокоиться, снова неосознанно коснувшись впалого живота брата. — Тора очень хочет близости, безумно хочет детей, а потому мы не будем избавляться от ребенка, ведь после вмешательства, возможно, ты больше никогда не сможешь их иметь…
— Какой шанс? — перебил его Изуна, сделав свой голос серьезным, даже перестал плакать.
— В каком смысле? — опешил Мадара и взглянул в родные испуганные глаза.
— Какой шанс, что я не забеременею?..
— Сейчас? Или совсем?
— Сейчас.
Мадара пожал плечами. Откуда он мог знать?
— Не знаю, но, скорее всего, пятьдесят на пятьдесят, — даже как-то быстро ответил он, но ответ был вполне логичен. Изуна заинтересованно склонил голову. — Давай так. Ты переспишь с ним, вы заделаете малыша, чтобы по срокам все было верно…
— А потом? — упрямился Изуна, дуя губы. — Ведь будет очевидно, если, когда ребенок родится, он не будет похож на него.
— Тогда все и расскажем, — кивнул ему Мадара и даже улыбнулся кислой улыбкой. — А пока это твой единственный выход.
— Но я не готов…
Мадара поднялся с колен, что они даже протестующе хрустнули, и сел на диван рядом с Изуной. Тот сам склонился, чтобы зарыться носом на груди брата. Теплые ладони тут же впутались в слипшиеся от грязи волосы.
— Мы тебя не бросим, — шептал Мадара над самым ухом, касаясь губами пыльной кожи, пахнущей прелой листвой. — У малыша будет столько нянек, что он никогда не останется один. Даже если Тора тебя бросит…
На этих словах Изуна отпрянул и даже попытался толкнуть брата, но тот упорно прижимал его к себе жесткой хваткой. Против такого у ослабевшего, замерзшего подростка не хватало сил сопротивляться, а потому он снова прислонился к свежей рубахе и потерся об нее грязной щекой.
— Даже если он тебя бросит, — упорно продолжал Мадара ровным голосом. — То мы обязательно вырастим ребенка, ведь он твой… В нашей семье появится еще один самый красивый человечек, который будет не менее дорог.
Что же, тут Мадаре надо отдать должное, успокаивать он умел, а иногда и манипулировать. Сейчас, пребывая в растерянности, Изуна не мог отличить этой тонкой грани в интонации, а потому решительно поверил брату. Пусть это и не дало ему той уверенности, что в свои восемнадцать он хочет детей, но это давало призрачный шанс на то, что ребенок будет от любимого человека.
Поспешное решение зачастую становится верным. Так не подведи же, логика старшего брата и смелость младшего.
В окно стучали холодные капли дождя, едким звуком барабанили по черепной коробке, в которой было и без того шумно. После горячей ванной Мадара закутал Изуну в огромный махровый халат с капюшоном и настоял на постоянном измерении температуры, потому как боялся, что брат простудился. Однако градусник показывал одно и то же 97,8* градусов. Температура оказалась в норме, но вот нервная дрожь постоянно прошибала тело, заставляя стучать зубами и даже прикусывать язык.
Мадара сам валился с ног, он не спал уже сутки, но решил, что сегодня убьется, но заставит Изуну уснуть. Тот отчего-то сопротивлялся. Старший подумал, что перейдет к крайним мерам, только если в них появится острая необходимость, а уже после того, как сам запнулся об свои ноги после очередного похода в туалет, понял, что больше так не протянет. Зайдя на кухню и налив теплый виски на пару кубиков льда почти до самых краев бокала, Мадара подумал с минуту, но решил, что не отступит, а потому разорвал две капсулы снотворного, растворив их в дорогом алкоголе.
Изуна проглотил виски довольно быстро, будто только этого и хотел всю ночь. Он, может быть, иногда и стеснялся употреблять алкоголь дома, но разве он сейчас не поделился самым страшным секретом? Разве не его нашли в непотребном виде? Что скрывать дальше? За будущего ребенка, если таковой вообще будет, Изуна не переживал и быстро осушил свой стакан, а потом воткнулся носом в рукав халата. Думал, что все так делают, насмотрелся украдкой на брата, который тихими ночами выл на кухне и всматривался в дно стакана. Он никогда не спрашивал, что произошло, хоть и очень хотел. Зачастую это было убийство, совершенное по службе, или же угнетение со стороны высшего начальства, которое требовало не только раскрывать убийства, но еще и предотвращать их. Интересно, а как это можно сделать? Вот и Мадара, похоже, не знал.
Проснулся Изуна в четвертом часу дня оттого, что холодный осенний дождь барабанил по стеклянной крыше в его комнате. Но не только это заставило его разлепить припухшие веки. Рядом с подушкой звонил телефон, заставляя юношу видеть беспокойные сны о том, что он до сих пор лежит в парке, на земле, слушая эту нескончаемую мелодию.
Парень повернул голову, закутанную в огромный капюшон, который скрыл половину лица, а потому взглянул одним приоткрытым глазом на дисплей. Звонил Кагами и, судя по пропущенным вызовам, звонил уже в восьмой раз.
— Да пошел ты… — прошептал Изуна и на этот раз сбросил звонок.
Умом он понимал, что злиться не на что, просто они оба немного перебрали, но неприятный осадок лежал тяжелой известью, почти так же, как сейчас что-то неприятное давило на внутренние органы, пострадавшие в недавнем инциденте. Вероятно, что внутри запеклась кровь, только вот ее вымыть сложнее, чем тело снаружи. А он и не пытался. Только помнил, как тихо всхлипывал, сидя на кровати брата после ванной, а потом, кажется, куда-то провалился. Сон — лучшее лекарство. Но только не тогда, когда тебе звонит вчерашний день в лице Кагами.
Дверь тихонько приоткрылась, и Изуна тут же прикрылся одеялом с головой, делая вид, что спит. Разумеется, что его замедленные движения от чутких глаз брата не ускользнули. Мадара подошел ближе и, присев на кровать, поставил поднос с поздним обедом на прикроватную тумбу.
— Как ты себя чувствуешь? — голос его был охрипшим. Вероятно, что он сам только недавно проснулся, однако успел приготовить покушать. Мадара слегка дотронулся до плеча брата через одеяло, а тот тут же повел им и высунул голову.
