— Не поймаете, офицер, — улыбнулся Джирайя, покачав головой. — Я ведь за рулем. У меня до сих пор ощущение, что сердце стоит комом в горле. Если ваши криминалисты там найдут хоть что нибудь, то это будет большой удачей, ведь мой чертов пес все перерыл. Честно признаться, меня даже едва не стошнило. Я думал, что он труп, даже представил, что сейчас начну поднимать его, а будет такой звук, ну, знаете, как от металла отрывают клейкую ленту.
— Только в том случае ты перестанешь плавить лед под собой, если сдохнешь… — безрадостно процитировал Мадара строку из любимого романа, отчего Джирайя даже покрылся мурашками. Уж слишком мрачно это прозвучало. — Вы рассказывайте, не обращайте внимания, просто я немного устал. Вы вообще в состоянии рассказать?
Мадара потер лицо и снова потянулся к пачке сигарет, выудив оттуда сразу две, вторую тут же сунул незнакомцу. А тот и не думал отказываться, закурил и кивнул.
— Думаю, да. Сегодня около четырех часов утра я вернулся домой с работы, а дома жена… Суровая женщина… Захотелось выпить баночку ледяного пива, а в доме, как нарочно, шаром покати. Пришлось снова сесть в машину и отправиться в круглосуточный магазин. За мной побежал Гамабунта, — указал он рукой на машину, в которой пес мазал слюнявые щеки об стекло. — Это моя псина. Я не хотел брать его с собой, но Цуна — не тот человек, который будет выгуливать живность, а потому я подумал, что на обратном пути обязательно погуляю с ним, попивая чертово пиво. Кажется, я заговариваюсь?
— Ничего страшного, господин…
— Просто Джирайя, — поправил он, и Мадара кивнул в ответ.
— Джирайя, — Учиха протянул руку. — Мадара. Рассказывайте, как считаете нужным.
— Очень приятно. Ну, так вот. Я ненавижу, когда мой идиотский пес убегает от меня, а потом он встал в свою противную стойку, будто почуял что-то. Один раз уже такое было, он тогда почуял… запах смерти, как я теперь понимаю. Но то была всего лишь белка. Разложившаяся, правда, но белка. А вот сейчас… увидев эти худенькие ножульки, закопанные в листьях… Простите, я не могу продолжить. Наверное, у меня будет инфаркт. Все, что я делал потом, было чисто на автомате, а вот теперь, расслабившись, понимаю, что готов свалиться в обморок прямо тут.
— Подождите. Во сколько вы вышли из дома?
— Где-то без десяти минут четыре.
— А в парке оказались…
— Уже в четыре. Я живу неподалеку, а этот проклятый парк очень нравится Гамабунта.
— И вот, почти через тридцать минут вы оказались здесь, — заключил Мадара, будто записывал в блокнот. — Ничего или никого странного не видели рядом?
— Помилуйте, — Джирайя развел руками. — Парк на рассвете просвечивает насквозь, особенно, когда он уже не богат на зеленую листву. Мимо меня точно никто не пробегал, да и вы говорите, что звоните ему с часу ночи. Думаю, тому, кто так мерзко поступил, вполне хватило бы трех часов, чтобы добежать даже до Канадской границы.
— Я просто спросил, понимаете, это стандартный набор вопросов.
— Мне даже как-то не по себе стало, — мужчина потер плечи, но непонятно, от чего стало знобко. То ли от холодного тона, то ли от того, что в парке совсем рядом мог находиться насильник, прятаться и наблюдать из-за кустов за тем, как медленно на мерзлой земле умирает его жертва. Но юный омега не выглядел избитым и вполне мог встать и идти сам, если бы, конечно, не постеснялся идти без штанов и босиком. — Знаете, я уж точно не здоровяк, но стараюсь держать себя в форме. Мне уже хорошо за пятьдесят, но я представил сейчас себя на месте вашего брата и… Это ужасно… Я видел на нем кровь… Он лежал на животе, а рядом звонил телефон. Это были вы. Потом я накинул на него свою куртяху и усадил мальчонку в машину, что было дальше, вы уже знаете.
Мадара обратил внимание на собаку, что жадно лизала окно и скулила, пытаясь выбраться из машины. Спросить бы собаку, какие запахи она чувствовала в тот момент.
— Спасибо вам огромное за помощь, — Учиха выпрямился и с хрустом расправил плечи. — Если я могу как-то вас отблагодарить за это…
Джирайя рассмеялся и обернулся через плечо, скользнув взглядом по фасаду дома.
— Мне чужого не надо, — пожал он плечами. — Да и не моя это заслуга. А вон того чудовища, которое, не ровен час, разнесет мне к чертовой матери машину.
Тонкие намеки на то, что пора прощаться, но Джирайя не спешил уходить, достал из нагрудного кармана засаленной рубахи записную книжицу и небольшой карандаш, черкнул на листке несколько цифр, а затем вырвал его.
— Столько я вам должен? — попробовал улыбнуться Мадара.
Джирайя насмешливо прищурился.
— Это мой номер телефона. Если вдруг мы с Гамабунта вам еще понадобимся, то не постесняйтесь позвонить.
Мадара принял листок и благодарно кивнул, сворачивая его пополам и пихая в задний карман брюк. Может, и пригодится. Пожав на прощание руку, Джирайя быстрым шагом отправился к машине. Вот теперь предстояло самое страшное — узнать историю с другой стороны. В гостиной, под теплым пледом лежал Изуна, который наверняка не захочет ничего рассказывать. Есть у него такая черта характера.
— Джирайя, — крикнул Мадара вслед, и мужчина оглянулся. — Можно я вас попрошу никому не рассказывать об этом? Все же дело очень деликатное, а так же касается моего родственника.
Джирайя прикрыл глаза и едва заметно кивнул. Это принесло толику облегчения.
Оттягивая время, Мадара прошелся по всем комнатам, выключая свет. Остался только приглушенный светильник в холле и напольная лампа в гостиной. Сон как рукой сняло, теперь появилось чувство, что надо ходить из комнаты в комнату, ни в коем случае не останавливаясь, будто это как-то могло помочь. Но в ногах буквально зудело.
— Изу, — несмело обратился он к брату, спрятавшему голову под пледом, а сам встал лицом к окну и сцепил руки в замок за спиной. Мадара признался самому себе, что сейчас очень боится услышать правду. Одно дело опрашивать посторонних людей, которые попали в подобные ситуации, но когда жертвой оказалась твоя родная кровь — это совсем другое. — Ты не хочешь мне ничего рассказать?
Изуна помотал головой, и хотя под одеялом этого все равно было не видно, по затянувшейся паузе было вполне понятно, что ничего он сказать не хочет. Или не может.
— Я просил тебя позвонить, — продолжил Мадара спокойно. — Ты проигнорировал мою просьбу. Даже если тебе неприятно это слышать, то все равно послушай. Я догадывался, что такое может произойти. Оно и произошло. В данный период ты очень привлекаешь нерадивых тварей, которые только и хотят засадить свой блядский член в твою…
Мадара прикусил язык. Да, он был зол, даже больше, чем расстроен, но сказать это слово вслух он не мог, а потому просто замолчал. Сзади слышалось копошение. Изуна тихо всхлипнул. Этот звук заставил сердце Мадары сжаться. Иногда он был чересчур резок и груб, пытался быть таким и сейчас. Не смог. Просто не смог. Учиха зажмурился, слезы скатились по щекам, зависнув крупными каплями на подбородке.
— Прости… — чуть слышно проговорил Изуна и высунул голову, все так же продолжая сжиматься под пледом. — Не стоило мне идти через парк, но я подумал, что так будет быстрее…
— Тебя изнасиловали, — слово далось тяжело, однако это было правдой, а Мадара умел смотреть правде в лицо. Все внутри задрожало, а льющиеся непроизвольные слезы уже нельзя было остановить. Светлеющая улица перед глазами расплывалась. — Ты осознаешь то, что с тобой произошло?
А то он не понимал? И в данный момент знал даже больше, ведь между ягодиц до сих пор неприятно слипалось от чужой спермы.
— Можно я помоюсь? — с очередным жалостным всхлипом спросил Изуна и даже попытался встать, свесив ноги с дивана.
Мадара повернул к нему мокрое от слез лицо и увидел точно такое же. До этого момента не было еще таких ситуаций в жизни, чтобы они ревели вместе, пусть и тихо.
— Нужно взять биологический материал на принадлежность…
— Не нужно! — почти истерично выкрикнул Изуна севшим голосом и замотал головой. — Я не хочу, чтобы кто-то об этом знал. А еще… — он помолчал немного, но решил, что если будет скрывать это, то станет только хуже. — Весь биологический материал внутри… Ты понимаешь, о чем я?
