========== 1. Вечеринка. ==========
Теплый сентябрьский вечер опускался на Вашингтон. Огненно-золотые реки опавших листьев в городе были не так заметны. Чопорные дворники убирали все намеки на красавицу осень.
Пролетая на высокой скорости мимо Национальной аллеи, Мадара спешил к Капитолию. В эту пятницу они с приятелем договорились попить пива в домашней обстановке. Хаширама — обычный офисный работник, но он всегда гордился тем, что работает не где-нибудь там, а в самом Капитолии. Наблюдая из маленького прямоугольного окошка за тем, как по утрам солнце лижет кончик монумента Вашингтона с надписью «Laus Deo», плавно спускается по всему обелиску, а к вечеру поднимается, замирает на самом краю и, наконец, исчезает вовсе. Эта картина заставляла сердце Хаширамы каждый раз замирать. Его романтичной натуре вообще свойственно радоваться всяким мелочам. Мадара совсем другой, он жестче и грубее, типичный альфа, который всего каких-то два года назад поставил себя выше всех своих родственников. К слову, родственников у него не так уж и много. Отец отказался общаться с сыновьями пару лет назад, когда узнал, что младший — тогда еще шестнадцатилетний Изуна — омега и позор его семьи. Мадаре тридцать, и он был абсолютно счастлив, что впервые за всю долгую историю их семьи у них появился тот, кто обладает священным даром давать жизнь. Таджима решил, что Мадара свихнулся на почве любви к брату, а потому просто махнул на них рукой и скрылся за горизонтом. Единственный, кто изредка бывал в их доме, так это двоюродный брат отца — Индра.
Остановившись под знаком «Парковка запрещена», Мадара сильно нервничал и выбивал пальцами дробь на руле, ожидая вечно опаздывающего приятеля. Наверняка никак не распрощается с обслуживающим персоналом. Он любитель так делать. Совершенно инфантильная личность, готовая обнять весь мир.
Учиха вышел из машины, махнул еще одному желающему нарушить правила, что, мол, там подальше есть место, а он пока никуда не уезжает. Наконец, вдалеке показался Хаширама, сбегающий вниз по ступенькам. Не прошло и года. Мадара надеялся, что мобильная камера не проезжала мимо и не сняла служителя порядка, грубо пренебрегающего правилами парковки.
— Мог бы и еще задержаться, — пробубнил Мадара, опираясь локтями на крышу авто. — Мне же очень хочется поторчать тут еще, ожидая, пока ты расцелуешь всех, кто встречается на твоем пути.
Хаширама махнул рукой, привыкший к вечно недовольному товарищу.
— Я же на два дня со всеми прощаюсь, — улыбнулся он в ответ и плюхнулся на пассажирское сиденье, примостив небольшой кейс на коленях. — Успеем мы с тобой напиться, не переживай.
А Мадара и не переживал, прекрасно помня, что Хашираме много не надо, ведь с трех литров пива его вполне ушатает. А вот дальше уже придется сидеть в одиночестве на просторной кухне, курить в окно и ждать возвращения брата с вечеринки.
— Пристегнись, — снова буркнул он, перед тем как с юзом сорвать дорогую иномарку с места.
Путь в пригород занял у них почти час. Жуткие пробки после окончания рабочего дня нервировали звуками клаксонов и криками из окон самых громких таксистов. Никому не нравилось стоять в пятницу вечером в длинных очередях на светофорах, но с этой бедой можно было только смириться, а потом благополучно пережить дома, завернувшись в теплый плед. В их случае — с банками прохладного пива, которое уже давно томилось в багажнике авто.
Свернув на лужайку большого дома, за который придется еще выплачивать ссуду ни много ни мало десять лет, Мадара облегченно выдохнул. В комнате Изуны на втором этаже горел приглушенный свет. Это было странно, ведь он собирался убежать с приятелями.
— Ты говорил, что мы будем одни, — почти недовольно проговорил Хаширама, тоже заметив свет.
Мадара лишь пожал плечами и наспех загнал машину в гараж.
— Может, что-то изменилось. Я сейчас узнаю, в чем дело.
Быстро покинув гараж через дверь, ведущую в холл, Мадара поднялся на второй этаж. Хашираме ничего не оставалось, как только самому взять ящик пива и пакеты с заказанным ужином с заднего сиденья, после чего проследовать на кухню.
Мадара осторожно постучал по косяку, прежде чем войти. Ответа не было, что не на шутку напугало. Он постучал еще раз, но уже решительно открыл дверь. У них в доме было негласное правило, что двери всегда должны быть открыты.
— Изу, ты… — замолчав на полуслове, Мадара расплылся в улыбке, наблюдая милейшую картину. Ноутбук как обычно был включен, а на экране открыт текстовый документ, в котором моргал курсор, ожидая ввода текста.
Изуна любил писать всякие истории, сочиняя их буквально на ходу. Записывал, постоянно что-то редактировал, даже иногда ругался, что ничего путного не выходит. Мадара всегда хвалил его, даже в свое время посоветовал пойти учиться на филолога. Изуна так и сделал, добившись даже того, что теперь учился бесплатно, получая, пусть и небольшую, но стипендию. Эти деньги им были не нужны, но младший был горд, что не тянул средства на дорогое обучение.
Осторожно кашлянув в кулак, Мадара подошел ближе и приподнял книгу, почти лежавшую на лице брата. Изуна спал, видимо, умотался после учебного дня. Лето кончилось не так давно, и мальчишка еще не успел перестроить свой режим, все так же просиживая ночи за любимыми книгами и текстами.
Изуна зашевелился, потянулся и поморщился от включенной лампы, светящей в глаза. Уютные звуки его потягушек всегда задевали у старшего брата все струны души. Что бы ни говорил отец, как бы он ни называл Изуну, Мадара не мог просто так взять и перестать любить его, всегда называя смыслом своей жизни. Он прекрасно понимал, что скоро придется отдать его в чужой дом, почти чужому человеку — его альфе, но Мадара был горд и за это. Не каждому омеге попадается такой серьезный, воспитанный и галантный, как Тобирама Сенджу. Полная противоположность его старшему брату Хашираме.
— Что такое, братик? — сонно промямлил Изуна, потирая кулаками глаза. — Ты уже вернулся?
Мадара отвернул лампу, снова направив свет на стол, после чего присел на край кровати и ласково потрепал по колену.
— Вы сегодня собирались на вечеринку, — мягко улыбнулся он. — Ты решил не идти?
— А сколько времени? — рука дотянулась до электронных часов, стоящих на прикроватной тумбе. Они показывали восьмой час вечера. — Ну, ничего себе! Я снова уснул. Если бы ты не пришел, то я так и пропустил бы все веселье.
Мадара несколько нахмурился, даже расстроился. На самом деле он очень боялся отпускать брата в шумные места, пусть и с друзьями. Изуна сейчас переживал опасный период, когда его течный запах привлекал нежелательных, а иногда и возмутительных особей. Чаще они отпадали сами собой, когда замечали метку на загривке, но отнюдь не всем было на нее плевать. Изуна был красив, а потому некоторым до дрожи хотелось от него детей. Мадара лично вышвырнул двоих с порога дома, когда понял, что брат не в силах разобраться с этим сам. Тобирама об этом не знал, да и ни к чему было лишнее волнение, ведь он и так ждал с тех самых пор, когда Изуне только исполнилось шестнадцать, и он узнал свою принадлежность. Прошло почти два года с их знакомства, и сейчас та самая опасная третья течка, которая буквально кричит, что настало время зачать детей. Тобирама не юн, ему уже двадцать восемь, а это значит и то, что ждать он более не может. Однако ждет, и именно его.
— Может, пропустишь на этот раз? — неуверенно попросил Мадара и виновато улыбнулся. — Ну, кто тебе такой этот Нагато, чтобы идти на его день рождения? Ты же там, наверное, никого не знаешь.
Изуна улыбнулся в ответ и сел на кровати, свесив руки между колен. Он не был дурачком, а потому прекрасно понимал эти нелепые ужимки и попытки оставить дома. Он был уверен в своих приятелях, а потому совершенно не боялся.
— Мы учимся вместе, Дара, — просиял он и коснулся руки, что до сих пор судорожно сжимала его колено. — Я там всех знаю, и к тому же там будет Кагами. Обещаю, что мы придем и уйдем вдвоем.
