— Нет! Что ты… — Кагами никогда бы не подумал, что его стеснение способно будет перерасти в очередную ссору. Мадара хмурился и пристально смотрел в глаза, выжидая ответа, а это означало, что он едва ли доволен сложившейся ситуацией. Мальчишка замотал головой и скрыл лицо в подушке, недовольно простонав. — Я делал это один единственный раз, — он снова замолчал и закусил губу, но делать было нечего. Кагами не врал, просто не мог заставить себя соврать в присутствии любимого человека. — Я делал это человеку, которого любил. Я думал, что после этого он скажет мне, что мы больше, чем друзья… Я облажался, но нет, мне было не противно.
Мадара почувствовал, как неприятно свело скулы от таких откровений. Он ведь и не был серьезным, когда задавал этот несчастный вопрос. Стало стыдно, но в этот раз почти физически ощутимо к горлу подкатила жалость. На что только ни шел этот мальчишка, пытаясь быть кому-то в этом мире нужным. Мадара искренне надеялся, что все это осталось в прошлом, однако все же заметил ничтожные капельки слез, зависшие на длинных ресницах. Он быстро смахнул их пальцами.
— Это был…
— Да, — тихо перебил его Кагами, не желая произносить имя друга, находясь в постели с его братом. Слишком уж это казалось неуместным, словно снова вернешься в тот день, когда пришлось сознаться в измене.
Сам смутившись, Мадара потер лицо ладонью.
— Прости, — промямлил он невнятно и тут же сдернул одеяло, пытаясь отвлечь мальчишку от грустных мыслей. Сильные руки тут же вцепились в талию и, несмотря на протесты, перевернули на живот. — А ну-ка, переворачивайся на животик, маленькая вредина.
— Что?! Стоп! Ты же не хочешь?..
Кагами замахал руками и схватился за широкие предплечья, но тут же ослабил хватку, прекрасно понимая, что в таком неудобном положении слишком сильно налегает на живот. Да, безусловно, ребенок еще слишком мал, чтобы быть заметным, но рисковать мальчишка не хотел, а потому успокоился, подбил руки под щеку и стиснул зубы.
— Очень хочу, котенок, — шепотом ответил ему Мадара, присаживаясь рядом на колени.
Потерев ладони друг об дружку, чтобы они стали теплыми, мужчина положил их на сведенные нервным напряжением плечи омеги, начав медленно растирать острые лопатки большими пальцами. Образовавшаяся впадина так и подбивала тронуть ее губами, но Мадара только слегка коснулся ее языком и улыбнулся выступившим мурашкам на молочной коже.
Оседающее легким конденсатом дыхание было слишком приятным, и с этим Кагами никак поспорить не мог. Но разве может быть приятным то, что стыдно? В то время как Мадара оставлял легкие следы поцелуев все ближе к пояснице, мальчишке оставалось только сминать в кулаках простынь и крепко жмуриться. Он сейчас просто сгорит от стыда, как спичка.
Сильные, но такие ласковые руки сминали напряженные ягодицы и гладили по бедрам. Кагами и не заметил, как белье уже ускользнуло с пальцев ног. Мысль о полной открытости сводила с ума. И почему он раньше не стеснялся? Парень боялся себе признаться в том, что те отношения, которые были до Мадары, являлись отношениями на день, не более. А теперь все, что между ними происходило, оставалось в голове надолго, это приходилось помнить. Кагами страшно смущала мысль о том, что, находясь в компании и ловя на себе взгляд альфы, тот вспоминает самые интимные моменты и фразы, которые только мог сказать этот рот. Бред же.
Довольно потираясь щеками и губами о шелковую кожу ягодиц, Мадара невольно улыбался и был уверен, что Кагами это чувствует. От невесомых касаний маленьких рубчиков, появлявшихся на теле от складок простыни, бросало в приятную дрожь. Мальчишка до невозможного уютный, такой сонный, смущенный и настоящий, что хотелось просто обнять его, приложиться щекой к копчику и в таком положении пролежать добрую половину дня.
— Гадость какая, — пробурчал Кагами, но эти слова только повеселили мужчину, заставив звучно чмокнуть в поясницу. — Кому это вообще нравится?
Голос мальчишки звучал не так убедительно, как хотелось бы, а потому пришлось снова спрятать лицо в подушку и покрепче вцепиться в простыни. Неужели Мадара не понимал, какой сжигающий стыд можно испытать, будучи принимающим? Нарочно издевался, пытаясь разрушить последнее препятствие, мешающее полноценной интимной жизни?
— Мне нравится, — ухмыльнулся он и, услышав тихий стон протеста, снова облизнул губы и приложился ими к напряженным ягодицам.
— Зря я это спросил… — промычал Кагами в подушку и тут же умолк, услышав легкий смех в ответ.
Сжимая челюсти до хруста, Кагами терпел влажные прикосновения и то, как ласково и почти ненавязчиво мягкие ладони разводят ягодицы в стороны, а они инстинктивно пытались сжаться. После очередной ужимки, последовавшей за поцелуем в копчик, мальчишка взвыл от острой боли, причиняемой, очевидно, зубами. Мадара тут же приложил ладонь к укушенной заднице, когда увидел укоризненный взгляд через плечо.
— За что? — едва ли не плакал омега, но взгляда не оторвал.
Учиха сделал вид, что задумался, а после неожиданно шлепнул по бедру. Совсем несильно, но Кагами все равно подскочил и пристыженно отвернулся.
— Если будешь и дальше зажиматься, я тебе, как непослушному мальчику, вообще полжопки откушу.
Парень воткнулся в подушку и прикрыл ладошками щеки, к которым активно приливала кровь, бурля где-то в скулах и передергивая ими. Он думал даже не столько о том, что это противно, сколько о том, что солидный мужчина унижается перед ним — мальчишкой с улицы. Еще совсем юный омега даже не пытался понять, что это вовсе не унижение, а взаимные ласки, которые проходящему мимо твоей жизни человеку дарить не будешь.
— Ты можешь хотя бы не смотреть так? — бубнил он приглушенно и уже готов был умолять. Одеяло лежало совсем рядом, но был ли смысл тянуться до него? Пока Кагами искал пути отступления из теплой кровати и любимых рук, острые зубы в очередной раз вгрызлись в упругую кожу ягодиц. — Ай! Да сейчас-то что не так?!
Мадара покачал головой и недовольно прицокнул языком.
— Тебя успокоит, если я скажу, что сделал это не глядя?
Кагами зажмурился и решил, что лучше ему молчать, ведь неизвестно, сколько еще укусов выдержит его многострадальная задница. Он все еще помнил, как заживала метка на плече. Прошло недели четыре, прежде чем она перестала зудеть и чесаться.
Аккуратно двигая ладонью по длинным ногам до самых пяток, Мадара провел носом по бедру в том самом месте, где оно переходило в ягодицы, такие упругие и округлые, но уже не столь напряженные. На боку красовался овальный укус с ярко выраженными клыками. Ничего страшного. Может, после такой шутливой пытки Кагами перестанет стыдиться своего тела.
Омега чувствовал, как кончики ушей меняют цвет с красного на пунцовый, физически ощущал, как они пульсируют, но стискивал челюсти и старался не произнести ни звука. Он не помнил, что когда-то стеснялся в постели, ведь поначалу сам тащил своего любимого в кровать и бесстыдно насиловал после тяжелого рабочего дня. Но это незнакомое чувство полного доверия и невероятной открытости доводило до крайности. Кагами в очередной раз сжался, когда почувствовал скользкий язык в самом сокровенном месте, но тут же расслабился от стиснувших натянутые мышцы пальцев. Может, это не так уж и ужасно? По крайней мере, не больно.
Мадара украдкой взглянул на мальчишку, но тот все так же лежал лицом в подушку. Пальцы пересчитали выпирающие позвонки от самой шеи до поясницы, а затем медленно скользнули в горячую ложбинку, смазав выделившийся сгусток смазки до самых яичек. Тело не обманешь. Учиха сам чувствовал, как все болезненно сводит от желания и густого запаха близости, и тут он вспомнил, как смеялся над Тобирамой, что тот терпел едва ли не всю беременность Изуны, бегая к нему под бочок. Теперь стало понятно — он действительно боялся, что что-то может пойти не так. Теперь и Мадара боялся.
Тряхнув головой и скинув волосы, мужчина склонился ближе, раздвинул ягодицы ладонями и не удержался от довольного смешка. Полностью расслабленный Кагами ему больше нравился, чем тот, который ворчит не по делу. Проведя мокрую линию от поджатых яичек до самого копчика, Мадара прислушался к пыхтению и сорванному дыханию, увидел, как смялась простынь в кулаках и соблазнительно приоткрылся рот. Сам того не замечая, довольно улыбнулся и, потеревшись щекой о гладкую кожу, снова стал сцеловывать приятные мурашки возбуждения.
