— Изу, я хочу быть уверен, что ты ничего с собой не сделаешь… И с ребенком тоже.

— Тора дома, все будет хорошо. Я не собираюсь ничего делать, — Учиха поджал губы в нелепой попытке улыбнуться сквозь слёзы и вытер их рукавами, тяжело вздохнул и накинул сумку на плечо.

— Изу, пожалуйста, ради Торы, ради братика… ради меня… Не делай никаких глупостей, ведь ты потом можешь ничего не исправить, — юноша подорвался изо стола и схватил Изуну за ладонь, крепко сжимая ее в своей.

— Неужели нельзя было как-то по-другому? Зачем такое варварство? — Изуна опустил взгляд в пол и прикрыл глаза, тяжело втягивая воздух через нос.

— Я не знаю. Не плачь… Все будет хорошо, ты сильный и переживешь это… — Кагами обошел столик и подсел к другу, крепко и ласково обнимая его за плечи, прижимая к своей груди лицом. Он понимал, что не может ничего исправить, прекрасно понимал, что словами тут не поможешь. Если бы он только мог сейчас забрать с собой друга и не отпускать до самых родов, чтобы точно быть уверенным в его моральном и физическом здоровье. Он не мог, а потому пришлось ему поверить.

Изуна не вырывался из объятий, совсем слабо обхватывая чужую спину руками и вздрагивая плечами. По телу прошёлся неприятный озноб, а в груди стало безумно тяжело, словно там лежала груда камней, которую сдвинуть можно будет только с помощью спасателей. Так мерзко…

— Иногда я все еще в это верю… Но с каждым днем все меньше и меньше…

С тяжелым сердцем оставив Изуну на пороге дома, Кагами поспешил удалиться, чтобы поймать попутку. Взгляд Тобирамы сурово следил за каждым движением сквозь неплотно задернутые шторы. Становилось жутко, будто он все знал. Одно утешало — Изуна действительно ничего не сделает с собой в стенах дома, ведь его альфа бегает за ним, как наседка. Подросток передернулся, вспомнив этот истошный крик, который издал Тобирама, когда увидел, что Изуна едва не растянулся на льду. А может, это случилось именно из-за его крика. Иногда создавалось впечатление, что Тобирама переживал исключительно за ребенка, ведь после того инцидента он присел на колени и, нежно прижимаясь к животу омеги, спрашивал малыша о его самочувствии. Сделалось мерзко и неудобно. Почему делал Тобирама, а стыдно при этом становилось Кагами?

И только лежа на кровати, на которой раньше спал Изуна, глядя в стеклянный потолок и пытаясь уловить на небе первые звезды, мальчишке становилось чуточку легче. За своими громкими мыслями он едва смог услышать, как приоткрылась дверь, и как поток теплого воздуха принес с собой запах феромонов альфы.

Расслабляясь и полностью теряясь в его жарких объятиях, Кагами мог только поскуливать, отчаянно давя в себе громкие просьбы взять его силой. Он знал, что Мадара умеет быть грубым и умеет показывать свою силу, но сейчас он был слишком нежным. Его страстные поцелуи на молодом теле вызывали приятный озноб и плавили события сегодняшнего дня, как теплый виски кубики льда.

Ощущая, как почти шелковые подушечки пальцев нежно обводят чувствительные местечки на гладкой коже, как мягко ладони касаются красиво очерченной талии, Кагами не сдерживал себя, подаваясь всем телом навстречу. А из приоткрытого рта уже готов был вырваться несдержанный крик: “Возьми!”

— Пожалуйста, — вместо крика томно прошептал он, в очередной раз прогнувшись в спине. — Зачем ты дразнишься?

Мадара довольно хмыкнул и, оторвавшись от настойчивых поцелуев, медленно лизнул верхнюю губу. Он давно привык к запаху омеги, состоя при этом в отношениях с альфой, а потому умел держать себя в руках.

— Терпи, — усмехнулся он. — Все будет куда ярче, если тебя немного помучить.

Кагами скорчил недовольное лицо и поелозил по простыне. Ему было немного неловко, что вся их любовь происходит в кровати лучшего друга. Но ведь он не прибежит сегодня домой, чтобы застать здесь эту картину. Верно? Юноша чуть успокоился и снова упал на локти, запрокинув голову. Почему бы и не потерпеть, если потом будет очень хорошо.

Мажа поцелуями туго натянутый живот и спускаясь все ниже к паху, Мадара с удовольствием замечал, как часто и шумно омега дышит, стараясь стонать как можно тише.

— Котенок, ты опять стесняешься, что ли? — решился он спросить, настойчиво протискивая руку под ягодицы и ощущая там липкую лужу из смеси крови со смазкой. — Ты прекрасен, твой запах великолепен. Так в чем проблема?

— Мне немного стыдно, — выдохнул Кагами, не осмеливаясь даже взглянуть на альфу. Руки нервно комкали простынь от ощущения полной открытости. Пусть он и раньше не был паинькой, вступая в случайные связи, но сейчас было нечто слишком интимное. Еще никто его так не разглядывал и не ласкал уж тем более. Все проходящие мимо него хотели только всунуть и уйти.

— Ты, ей Богу, как Изуна, — фыркнул Мадара и сдул с глаза упавшую челку. — Чего ты стыдишься? Ты другим не будешь. Пойми уже, что если бы мне что-то в тебе не нравилось, то тебя бы тут не было.

И он это понимал, но только тогда, когда об этом напоминали. Он явно был в состоянии запомнить, что такой, как Мадара, не станет размениваться на проходящих мимо, а уж тем более вбухивать в них свои кровно заработанные деньги.

— Хорошо, — прошептал он. — Я постараюсь расслабиться.

Мадара ухмыльнулся, радуясь такой скорой победе.

— А я постараюсь тебя расслабить. Разрешишь папочке попробовать на вкус самое сокровенное и сладкое местечко?..

— Что?! — вскинулся Кагами, но тут же зашипел от боли, чувствуя, как пальцы сдавили бедра и не желают их отпускать. Он еще попробовал вырваться, но заметил лишь по-доброму улыбающееся лицо. — Боже… Нет, Дара, пожалуйста! — кричал он, улыбаясь на грани смеха. — Ты ж не сделаешь этого…

Мадара рассмеялся за них обоих и довольно прорычал, стиснув зубами кожу на бедре.

— Еще как сделаю, — мрачно усмехнулся он. — Если я хочу своего мальчика, то меня никто не остановит, в том числе и он сам.

Никчемные крики протеста смешались со смехом и звуками слишком мокрых и настойчивых поцелуев. К счастью Кагами, эту какофонию нарушила тихая трель телефонного звонка.

— Дара, телефон, — задыхаясь, пытался перебить ласки мальчишка.

Но Мадару это мало заботило, ведь он уже целиком погряз, окутанный приятными феромонами.

— Подождут…

— Да нет же, нужно ответить…

Мадара нервно оскалился и выдохнул сквозь сомкнутые зубы. Звонок прекратился, но тут же повторился снова. Кто бы ни был на том конце, он явно очень настойчив. Мужчина потянулся к телефону, лежащему на тумбе. То, что он там увидел, заставило даже вздрогнуть.

— Что-то случилось? — испуганно поинтересовался Кагами, садясь в кровати и пытаясь прикрыться, но Мадара лишь зажал рот ладонью и покачал головой.

— Слушаю тебя, — сухо ответил Учиха в трубку.

На том конце были слышны страшные крики и вопли, а потом звонивший зашипел от боли и, судя по шаркающим звукам, едва не выронил телефон. Мадара заволновался и еще раз напомнил нервным кашлем, что он уже ответил на звонок.

— Мадара, я тебя умоляю, — взволнованно и быстро тараторил Тобирама. — Приезжай, пожалуйста. У нас тут небольшая проблема, и без тебя никак не справиться. Не спрашивай, просто приезжай как можно скорее.

Мадара выпучил глаза после очередного душераздирающего крика с того конца трубки. Кагами тоже подвинулся ближе, хоть это было совсем необязательно. Вопли были слышны далеко за пределами даже комнаты.

— Что случилось? — попробовал он все же переспросить, слабо понимая, как сильно стискивает свои же волосы на затылке. — С ребенком что-то не так?

— Да! — почти выкрикнул Тобирама. — С твоим ребенком что-то не так. Скорее…

Связь прервалась, оставив после себя смесь чувств тревоги и страха. На лбу высыпала густая испарина и что-то не очень приятное и тягучее подступило к горлу.

— Дара, что произошло? — аккуратно потрепал Кагами по плечу совершенно растерянного мужчину.

Но Мадара снова помотал головой и подорвался с места, наспех накидывая на себя разбросанную по полу одежду.