— Изуна, — обратился мужчина вполне вежливо и скосил зеркало, чтобы увидеть своего омегу. Тот нехотя и крайне смущенно поднял глаза из-под опущенных ресниц. — Когда в следующий раз возьмешь мою машину, то постарайся не ставить ее под запрещающими знаками, чтобы нашим доблестным стражам порядка не пришлось беспокоить хозяина просьбами убрать ее по-хорошему.

Изуна покосился на Кагами, а тот, виновато улыбнувшись, пожал плечами. Ну и что? Оба не заметили. Логичный исход.

Почти всю дорогу до дома Учиха прижимал пальцы к губам, вытирал выступивший пот под глазами и нервно ерзал. Иногда открывал окно и дышал в него, плотно прислонившись щекой к прохладному стеклу. Его самочувствие вызывало неподдельную тревогу.

Едва машина остановилась у большого дома, Изуна тут же выбежал, кашляя на ходу и судорожно сжимая горло с подступившей кислой рвотой. Входная дверь с грохотом ударилась о стену, а мальчишки уже и след простыл. Ему действительно нехорошо, раз уж смог так молчаливо оставить плохо скрываемых врагов наедине друг с другом.

— Ты зачем поехал? — даже как-то сухо спросил Тобирама, совершенно не обращая внимания на поплохевшего омегу.

— Домашнее задание осилить не могу, — так же коротко и вполне резко ответил Кагами, направляясь ко входу. Плевать он хотел на этот холодный тон. Казалось, что сейчас он переживал за Изуну больше, чем любимый альфа.

А в доме пахло все так же мерзко и знакомо. Даже стало немного не по себе. Хлопнула дверь, закрывшись на замок, и Тобирама почти гостеприимным жестом предложил пройти. Довольно странный и скользкий человек. Никогда не знаешь, что у него на уме.

— Хочешь чая? — бросил он.

Прежде, чем начать уединенный разговор, Кагами пару раз взглянул на длинную лестницу, ведущую на второй этаж — в поисках лучшего друга. Который с бледным и истощенным выражением лица удалился в уборную, звучно хлопнув дверью.

— Ты бы держал себя в руках и постарался так не делать. В его положении могут быть и последствия, — несмело начал парнишка.

Тобирама недовольно хмыкнул. Еще не хватало ему нравоучений от подростка, которого он не очень-то и жаловал.

— А от танцев последствий, конечно, быть не может, — повторив действие подростка, мужчина прошел в хорошо убранную и уютную кухню, щелкнув электрический чайник с заранее набранной фильтрованной водой. — И почему бы тебе не заткнуться?

Действительно, так и произошло. Кагами молча уставился на Тобираму и поджимал тонкие губы, ожидая удобного момента для того, чтобы продолжить давно ожидающий своего часа, разговор.

На паре фраз его оставлять нельзя было, ведь за эти два года у обоих скопилось немалое количество претензий, которыми перекидываться через Изуну больше было не вариантом. Игры в сломанный телефон закончились в этот день, в этот час, в эту минуту.

Взгляд светло-карих глаз альфы уперся прямо в лицо подростка, пока тот думал, что ответить. И Тобирама не ошибался — Кагами тоже желает поговорить. Взгляд стал совсем давящим, пронзающим насквозь, как хорошо заточенный иайто.

— Ой, не надо на меня так смотреть, — отмахнулся Кагами чересчур небрежно. — Не забывай, что на меня это не действует, — от подобного давления со стороны собеседника каждому стало бы не по себе, но не человеку, что наглотался лихого дерьма в этой жизни пару лет назад. С этим самым человеком.

Омега прошел в кухню следом за Тобирамой, по-хозяйски вдавливаясь задницей в жесткий стул за обеденным столом.

— Была бы моя воля, я бы тебя убил уже, — не сдерживая накатившей злости, Тобирама сам не заметил, как сорвался на повышенный тон и тут же смял в крепкой ладони железную ложку. Ее теперь можно было отправить только в мусорное ведро. О Боги, лишь бы этой перепалки не услышал Изуна. — Это ведь твой поганый рот постоянно нашептывает ему, что я его брошу, брошу и еще раз брошу?

— А разве два года назад ты со мной поступил как-то иначе? — расплылся Кагами в усмешке, как чеширский котяра первые несколько секунд, пока от собственных слов самому не стало обидно за себя. Но собственное состояние после действий этого человека сейчас было абсолютно неважным. Судьба Изуны была дороже собственной.

— Ты что-то путаешь. Я тебе ничего не обещал, — ответив совершенно расслабленно и бросив смятый кусок железа, мужчина оперся поясницей на край кухонного гарнитура.

— Ой, не переживай за это. Я рад, что остался без твоего укуса, — сложив руки на груди, обладатель темных глаз сверкнул ими из-под кудрявой челки и закинул ногу на ногу. Сейчас он говорил правду и был уверен в своих словах как никогда раньше.

— Скажи, почему ты до сих пор один? — в привычной манере увиливать от одной неприятной темы к другой, более удобной в данный момент, Тобирама взглянул на дверь краем глаз.

Ведясь на старую и привычную уловку Тобирамы, Кагами сам не заметил грусти в своем голосе.

— А кому я теперь такой нужен? — тот озорной огонь в глазах мальчишки заменился печальным синим огоньком, что затухал при подобных темах.

— Понятно, — прижав руки к груди и прикрывая уставшие глаза, Тобирама все продолжал делать вид вполне заинтересованного человека в проблемах давно неблизкого мальчишки. — И сколько раз?

— Дважды, — темы сменялись от злобных к совсем душевным, больным. От такого сдержать неровного вздоха и дрожащей груди было слишком трудно. — Думал, что все прокатит, но в итоге доигрался, — Кагами прикрыл лицо ладонью и закусил передними зубами мизинец. Он уже наплакался в свое время из-за этого, сейчас была всего лишь стадия принятия. Вся жизнь теперь пройдет в полном одиночестве. Без любимого альфы, без ребенка, без… Изуны.

Кагами и сам прекрасно понимал, что с рождением этого ребенка все изменится: лучший друг больше не сможет проводить с ним время, как прежде, так как семейная жизнь все перечеркнет. Он понимал, что даже навещая Изуну поздним вечером — не удастся поговорить. Усталость.

— Все примерно к такому и шло, — мужчина прервал мысли подростка грубым высказыванием, возвращая его из холодных размышлений в едва теплую реальность.

— А вы не умеете думать головой! — сорвавшись на крик и ударив ладонью себя по колену от накатившей истерики, Кагами задрожал плечами и поджал немеющие губы. — Вы всегда думаете только одним местом, когда чуете запах крови! — нужно было постараться сдержать себя и свое желание ударить молодого человека лучшего друга.

— Не надо перекладывать на меня свою беду! Я это делал с резинкой.

— Ты — да, остальные — нет. Не все же такие благородные, — утерев слезы и испарину с липкого лба, Кагами поднял голову на мужчину, заглядывая в его глаза в поисках истины. Они же с Изуной были всегда не разлей вода, даже в чем-то похожи. — Можешь ответить мне на один вопрос? Почему он, а не я?

Смешок.

— А ты наблюдал свое поведение со стороны? — если бы только Тобирама мог сейчас рассмеяться, он бы обязательно это сделал, но сам абсурд ситуации не позволял ему сделать это.

— И что же в моем поведении не так?

Здесь уже Кагами стало действительно интересно, ведь ничего запрещенного и противозаконного он не делал. По крайней мере, Изуна не дергал его по этому поводу. Или же дело только в полной развращенности и самом обычном подростковом желании вести активную половую жизнь?

— Оно у тебя блядское, — ответ последовал сразу же, не заставляя Кагами ждать. Словно его придумали уже давно, без лишних раздумий. — Изуна другой.

— И как же ты не сорвался и не взял его силой, как ты умеешь? Как ты поступил со мной, например, — раз уж Тобирама ранее соизволил перевести тему на неприятном для себя моменте, задевающим гордость, то точно так же поступил сейчас и Кагами, пропуская оскорбление мимо ушей.

— Потому, что я люблю его, — эти ответы были четкими, без раздумий; мужчина знал, что говорил, а еще знал, что чувствует, в отличие от Кагами.

— Понятно… — неохотно выдал он, нервно передернув желваками. — Это ведь я вас познакомил совершенно случайно, после того, как ты трахнул меня! Быстро, жестко и грубо! Раком! Прямо на холодном полу вот в этом самом коридоре! — ударившись локтем об спинку стула, но все-таки указав на белоснежный коридор в доме Сенджу, Кагами, не медля, продолжил — Тебе нравилось, как я кричал?! Я ведь не хотел этого…