— Изуна, — недовольно фыркнул он, но все же улыбнулся, пытаясь схватить зубами за кончик носа. — Мы только что зачали ребенка. Ты это понимаешь? Ну так теперь ты мне ответь, с чего я должен тебя бросить?

“С того, что ребенок может оказаться не твоим”, — отчетливо для самого себя подумал Учиха, но вслух произнес другое.

— Наверное, ни с чего, — робко улыбнулся он. — Можно я схожу в ванную, хочу умыться.

Тобирама кивнул, оставил поцелуй на лбу и скатился обратно, расслабленно откинувшись на спине.

Накинув на плечи хозяйский халат и наспех завязав его, Изуна направлялся в ванную комнату, что была в самом конце коридора. Ступни ощущали приятную мягкость ковра, а вот по внутренней стороне бедра стекало что-то не очень приятное. Парень обернулся, взялся за ручку и быстро прошмыгнул внутрь, будто скрывался от кого-то. Присев на бортик ванной, Изуна распахнул халат и глянул между ног, тронув непонятный потек ладонью и растерев жидкость между пальцев. Это нормально, что все вытекает наружу?

— Я тебе вытеку! — пригрозил он и тут же расхохотался от ситуации в целом. Только что боялся, а теперь силой хочет удержать все внутри себя.

Быстро открыв кран, сполоснув руки и лицо, Изуна посмотрел на свое отражение в зеркале. Взгляд тут же упал на стеклянную полочку со странными предметами. Там лежали две тонкие резинки для волос. Парень отчего-то разозлился и, скомкав полотенце, отправился обратно, нервно стуча пятками.

Дверь в комнате резко распахнулась. Тобирама даже приподнялся на локтях.

— Что-то пошло не так? — взволнованно спросил он, глядя на раздувающиеся ноздри и надутые щеки.

— Еще как пошло! — возмутился Изуна и кинул резинки из сжатого кулака на пол. — Чье это?!

Тобирама лениво пожал плечами.

— Твое, наверное, — ответил он спокойно, но потом все же в полумраке рассмотрел брошенные резинки. — А, нет, не твое. Это я иногда завязываю длинные пряди сзади, чтобы они не терлись об потную шею во время уборки…

— Да ну?!

— Ну да, — стоял на своем Тобирама и поманил к себе, предлагая присесть.

Изуна нервно скрестил руки на груди, но все же подошел и опустился на край кровати, продолжая обиженно дуться. Еще раз осмотрел резинки, а затем швырнул одну от себя ногой. И вправду, чего он разозлился? Ревновать? Нет. Сейчас ему было не до ревности. Но, если подумать, то та, что он нашел на земле, была в разы больше. А значит, что держала длинные волосы.

— Прости, — промямлил он и прижался, будто пытался спрятаться от чего-то. Продолжать спор не стоило, ведь пришлось бы рассказать правду. Тобирама так легко ответил, словно ему нечего было скрывать?

— Забудь ты эти глупости, — шептал Тобирама, прижимая к своей шее голову Изуны и мягко поглаживая его по волосам. — Я не изменяю тебе, ведь в таком случае я бы изменял себе. А я люблю себя, соответственно — уважаю и свой выбор.

— Да, мне надо успокоиться, — вымученно улыбнулся он. — Наверное, скоро я стану совсем невыносимым.

— Это мы переживем, — Тобирама облегченно вздохнул. — Давай поваляемся еще немного, а потом я отвезу тебя домой. Но только если ты этого хочешь.

Изуна коварно улыбнулся и, порывисто вцепившись в плечи, повалил любимого на кровать.

— Обещай, что мы повторим это, — хитро прищурился он, смотря сверху-вниз.

— Завтра или сейчас? — Тобирама просиял улыбкой в ответ.

— Можно даже и сейчас…

Возможно, это был один из самых счастливых дней в их жизни. Сейчас не хотелось думать ни о сложностях вынашивания ребенка, ни о последствиях изнасилования.

В любви и согласии! И только! Оставалось надеяться и верить. Пусть и говорилось, что надежда умирает последней, Изуна верил, что надежда не умирает никогда.

========== 4. Лучший друг. ==========

Прошла неделя, за ней потянулась вторая. Погода за окном все больше скатывалась к отметке минус, равно как и состояние Изуны. Пара свиданий в неделю с любимым альфой смогли поднять ему настроение лишь на время или же у него на виду. Приходя домой, парень просто запирался в ванной, просиживал там на полу часами, не реагируя на расспросы брата, а затем выходил, отмахивался и плелся в свою комнату, каждый вечер отказываясь от еды.

Изуна подошел к зеркалу, аккуратно расчесал влажные спутанные волосы, немного скривился от своего лица, но все же была надежда, что дело в освещении. Цвет лица казался желтоватым и каким-то болезненным. К нему часто закрадывались мысли, что он мог подцепить какую-нибудь болезнь от маньяка, но потом понимал: до такого состояния довел себя сам элементарными отказами от еды и общения.

Даже наплакавшись вдоволь, Изуна долго не мог уснуть. Мешали постоянный шум дождя и шелест ветра. Он накрылся одеялом с головой, а потом положил сверху подушку, но сон, как обычно, пришел только после полуночи, когда дождь превратился в морось.

Взглянув утром в окно, Изуна увидел лишь густой туман. Сквозь грязно-серые тучи не проникало ни одного солнечного луча, и отчего-то он почувствовал себя в собственном доме словно в клетке. А где-то там, в этом строгом городе, за стеной тумана и дождя, находится колледж; туда надо идти, только вот вообще ничего не хотелось. С каждым днем сил становилось все меньше.

Изуна скинул ноги на пол, потер припухшее лицо и скользнул взглядом по полу, медленно поднимая голову. В утренней темноте комнаты показались белые тапки, а за ними и махровый халат. Парень вскрикнул, нелепо подобрал под себя ноги, запутавшись в одеяле, а затем снова накрылся им.

— Любопытство — не порок, — сконфуженно произнес Мадара слегка хрипловатым голосом. — Просыпайся, а то опоздаешь.

— Ты шпионишь за мной? — вопрос прозвучал недостаточно сердито, ведь Изуна не мог злиться на брата, тем более, когда они вместе переживают одну беду.

— А что мне еще остается? — непринужденно ответил он. — Сегодня вторник, а это значит, что ты молчишь уже десятый день. У тебя совесть есть?

Изуна не ответил, только повернулся на другой бок, уставившись мокрыми глазами в окно.

— И часто ты это делаешь? — спросил он, когда понял, что брат не торопится уйти.

— Что?

— Как часто ты вот так стоишь и наблюдаешь за мной?

— Вообще-то каждый день, — Мадара пожал плечами и прислонился к стене, попутно включив свет. — Но сегодня решил, что не сбегу, а силой вытащу тебя из постели, покормлю с ложечки, а может быть, даже узнаю, что с тобой происходит.

— Зачем? — но это удивление в голосе звучало, как поддельное. Разумеется, он все понимал, только вот объяснить никак не хотел.

Мадара усмехнулся, даже постарался смеяться в кулак, чтобы не навлечь на себя еще большего гнева.

— Ты разговариваешь во сне, — сделал он свой голос будничным. — Пожалуй, это единственный способ поговорить с тобой, пусть и связь односторонняя.

— О нет…— простонал Изуна, заливаясь краской. О том, что иногда говорит во сне, он, конечно же, знал; отец часто высмеивал его по этому поводу, но он так же часто смеялся над ним и без повода, что Изуна не заострял на этом внимание. Голова закружилась от волнения, а в животе что-то неприятно потянуло. Лицо почти незаметно исказила боль.

— Ты очень злишься? — настороженно спросил брат.

— Пока не знаю, — неестественно хрипловато пробормотал Изуна и сжался комочком. — Что ты слышал?

— Там мало что можно разобрать, — честно ответил Мадара и подошел ближе, присев на кровать. — Раньше ты часто улыбался и произносил имя Торы, это было мило, — мужчина улыбнулся, и, словно почувствовав эту улыбку, Изуна повернулся и выглянул из-под одеяла. — А теперь ты все чаще кричишь и беспокойно крутишься, но я все равно не решаюсь тебя разбудить. Только не плачь…

Изуна решительно помотал головой и взглянул на часы. Действительно, пора было собираться.

— Ты сам еще не одет, — глупо пробубнил он.

— Я не пойду сегодня на работу. Понимаешь, — Мадара постарался разрядить атмосферу. — В воскресенье мы немного перебрали, а вчера я чуть не сдох за рабочим столом, — Изуна ответно улыбнулся, вспомнив очередное застолье. — Так что сегодня отосплюсь, а завтра буду как новенький.