Вздохнуть с облегчением Изуна смог только тогда, когда включился свет. Тобирама усмехнулся, увидев, как его омега массирует затекшие ладони.
— Отличная страшилка, — мрачно произнес он.
— Это вовсе не страшилка, — возмутился Изуна и, тяжело вздохнув, осторожно поднялся с кресла, боясь снова потерять равновесие.
И они оба направились в гардероб. К суровой реальности пришлось вернуться, когда холодный воздух с улицы пробрался в помещение через приоткрытые двери и будто схватил за плечи. Парни и девушки поглядывали на молодого омегу, когда Тобирама заботливо накинул на него пальто и мягко улыбнулся. Кто-то смотрел снисходительно, а кто-то с тайным злорадством. Сразу всплыл образ Кагами, ведь он иногда смотрел так же. Интересно, как они будут общаться в понедельник, ведь сидеть придется в одной аудитории. А еще занятия в студии… И как теперь заниматься, если…
— В облаках витаешь, что ли? — усмехнулся Тобирама, открывая пассажирскую дверь авто. — Сказал, что не страшилка, а сам, похоже, до сих пор дрожишь. Темноты испугался?
Изуна помотал головой и уселся в машину. А на улице и впрямь стало совсем темно.
— Нет, не испугался, глупо бояться темноты. Обычно мы боимся того, что у нас в головах. Рисуем себе непонятный образ, а затем шарахаемся от него, — натянуто улыбнулся он присевшему рядом Тобираме. — И да, это не страшилка, а замечательный роман о дружбе. Я бы тоже хотел иметь такого друга, — вышло чересчур трагично, а потому Изуна решил, что ведет не в ту сторону. — По-моему, очень классно, что все оказались вместе даже спустя двадцать семь лет. Ты не находишь?
— Им нужно было сплотиться ради общего дела, — кивнул Тобирама и запустил двигатель. — Думаю, ради того, чтобы победить ужасное зло, можно даже с того света вернуться. Если бы это только было возможно. Мне даже стало жаль, что двое погибли.
— Ну, первый просто струсил, а вот второй отдал свою жизнь за дорогого человека, — Изуна горько вздохнул, но все же улыбнулся. Машина тронулась с места и выехала на оживленную улицу, освещаемую мягким светом фонарей. — По мне, наверное, не скажешь, что я настолько смел, но думаю, что смог бы тоже пожертвовать собой ради…
— Брата? — хмыкнул Тобирама, перебив.
Изуна скрестил руки на груди и обиженно надулся, впрочем, как всегда.
— Ну и что с того? — пробубнил он. — Думаешь, что я не сделал бы такого ради тебя?
— Я не хочу жертв, — тихо ответил альфа.
— Это хорошо, — решил сменить тему Изуна. — А еще мне понравилось, как режиссер прекрасно изменил концовку. Я знаю, что сам мастер возмущался по этому поводу, но вышло чудесно, что ребята не забыли друг друга, как в книге. Это больно, когда тебя забывают, будто тебя и не было…
— Изуна, — перебил Тобирама и шутливо взъерошил темные мягкие волосы. — Я никогда не причиню тебе боли. Ты опять хочешь начать эту ненавистную мне тему, что я тебя брошу? Снова твой дружок капает тебе на мозги, а ты приносишь этот негатив мне? Зачем?
Он бы и сам хотел знать зачем, но ведь было логичным, что его должны бросить, если не согласится в скором времени родить.
— Он ничего такого не говорит, — неуверенно соврал Учиха и пристыженно отвернулся в окно.
Снова мягкое прикосновение к плечу заставило Изуну затрепетать и рвано вздохнуть. Как начать разговор о том, что они сейчас едут не по домам? Мысли совершенно спутались.
— Не надо больше говорить о том, что ты готов собой жертвовать, — Тобирама действительно стал серьезным, а голос его привычно низким. — Ты вообразить себе не можешь, что я чувствую, когда представляю тебя бледным, холодным, неподвижно лежащим на земле, — он сам прервался и задумчиво посмотрел на дорогу, узкие губы поджались в совсем тонкую линию. — Я не могу представить, что случится так, что я не смогу больше увидеть твоего румянца, когда ты смущаешься, блеска в глазах, когда ты пытаешься разгадать глубинный смысл моих слов. Ради чего тогда жить?
Изуна его уже не слышал, а в его голове повторялось только: “неподвижно лежащим на земле”. Тобирама говорил так, будто знал, что произошло. Но ведь не мог знать… или… Голова шла кругом. От невинного обсуждения фильма они плавно перешли на смерть, а так же вернулись в проклятый парк. Тобирама молчал, а Изуна, трусливо разглядывая собственные трясущиеся руки, понимал, что тот ждет ответа.
— Мои чувства тебе прекрасно известны. Ну… в общем, я лучше умру сам, чем соглашусь жить хотя бы без одного из вас. Знаю, я маленький, глупый идиот!
— Ты правда идиот! — рассмеялся Тобирама. Их глаза встретились, и Изуна тоже рассмеялся. Ну и ситуация, они оба смеются над глупостью.
— Почему? — вдруг спросил Изуна и заметил, как улыбка исчезла с лица альфы.
— Что почему?
— Почему ты до сих пор со мной? Ведь я каждый раз динамлю тебя…
Тобирама не ответил, только насупился, шумно втянув воздух носом, и вдавил педаль газа сильнее. Знакомая улица приближалась довольно быстро. Нужно было что-то предпринять, но Изуна понятия не имел что. Не в то русло он хотел повернуть этот разговор.
— Что такое? — чуть испуганно тронул он сгиб локтя Тобирамы.
— Проклятый Кагами, — цедил он сквозь плотно стиснутые челюсти. — Изуна, я больше не хочу и единого упоминания о нем! Меня начинает страшно раздражать то, что он будто всегда между нами, шепчет тебе в ухо всякий бред, а ты несешь его мне. Сам одинокий, так пусть не лезет туда, куда собака хер не совала. Гусь свинье не товарищ, знаешь ли…
— Тора, — перебил Изуна решительно и уже схватился за чужой локоть обеими руками. — Поехали к тебе.
Тобирама опешил, но в то же время сбавил газ, вернувшись к допустимой скорости. За все время их свиданий Изуна сам предложил это впервые. Конечно, они часто сидели дома, особенно, когда на улице стояли морозы, но дальше поцелуев дело никогда не заходило. Впрочем, Тобирама и не настаивал.
— Что? — все еще непонимающе переспросил он и мельком взглянул на Изуну. Тот сидел вполоборота и стрелял большими наивными глазками, как обычно зажимая ладони между бедрами.
— Я решил, что нам пора узнать друг друга поближе.
Свернув на ближайшем перекрестке направо, они уже направлялись к дому Тобирамы, но мужчина все же еще раз переспросил:
— Это твое решение? Ведь я тебя не заставляю, а потому ты можешь не переживать, что я тебя брошу, — покривлялся он на последнем слове, видимо, пародируя Кагами.
Горячие ладони Изуны легли на бедра в темных джинсах, и мышцы под ними тут же сократились.
— Это только мое решение, — и он почти не врал, ведь действительно хотел близости, только боялся боли. Теперь бояться было глупо, ведь больнее, чем там, в парке, точно не будет.
Тобирама кивнул, но будто сам смутился. Странно было видеть его таким. Может, он и сам не был уверен, а хочет ли? Спустя около десяти минут они уже были у большого светлого дома с огромной лужайкой. Справа от дома находился гараж, но Тобирама не стал загонять туда автомобиль, словно чувствовал, что Изуна попросится домой. Это было легко объяснить, ведь тот остался на ночь только раз.
— Хочешь чего-нибудь выпить? — несмело предложил Тобирама, проходя в столовую.
Изуна решительно замотал головой и, скинув обувь и повесив верхнюю одежду на крючок, прошел к лестнице. Дом был ему знаком, но отчего-то подняться в комнату одному было неловко.
— Нет, точно не хочу, — тихо произнес он, а в голове громом звучали слова брата о том, что даже кофе теперь нельзя. Изуна озлобленно сжал кулаки, но говорить пытался расслабленно. — Давай без этого, ведь мы давно друг друга знаем.
— На самом деле, я надеялся, что ты это скажешь, — легкомысленно ответил Тобирама, подходя ближе. Руки легли на узкую талию, приятно нагретую теплым пальто. — Я не очень жалую алкоголь и всегда надеялся, что ты тоже негативно к нему относишься.
Ну да, особенно, если вспомнить последнюю вечеринку. Но, если подумать, ведь она косвенно повлияла на решение переспать, как бы ужасно ни звучало.
