— Если выпьете, то нисколько. За счёт заведения.
Хёнвон делает попытку снова улыбнуться, на сей раз более естественно, набирает в грудь больше воздуха, выплёвывает его, после чего берет стакан и делает два огромных глотка, чувствуя, как кто-то зажигает в горле факел. Горло двигается, лицо багровеет, а потом Минхёк видит, как слёзы текут из уголков глаз к ушам. Стакан громко грохает об стойку. Хёнвон содрогается. Повисает молчание.
— Ты же, нахрен, убьёшь себя, — шепчет Минхёк, когда наконец обретает дар речи. — Ты сошёл с ума. Мне бы очень хотелось, чтобы ты это прекратил. Хочешь, я помогу тебе поговорить с твоим… другом. Прости… любовником, — парень мотает головой и продолжает, смотря в пол. — Если он разумный человек, то уже понял, что ты ему не соврал. Послушай меня, Хён, просиживание здесь и упорное молчание не делают тебе чести. Людям свойственно обсуждать проблемы друг с другом. Как бы он с тобой ни поступил, он остаётся человеком, который может тебя выслушать, забрать, в конце концов, свои слова назад и извиниться.
— Извиниться? — хмыкает Хёнвон и складывает руки на барной стойке. — Такие, как он, слова такого не знают, а ещё они понятия не имеют, что есть такое слово, как «люблю».
Минхёк кивает, хотя и не представляет, как такое может быть.
— Тебе нужно запомнить одну важную вещь: извиняется не тот, кто неправ, а тот, кто умнее. Будь, пожалуйста, умнее. Ты хороший парень, только вот нестабильный немного. Тебя кидает с края на край.
— Хуже уже не будет, Минхёк-ши. Хуже уже не будет, друг мой, — странно, но язык Хёнвона вовсе не заплетается, хотя выглядит парень сильно уставшим. — Немного пугаю тебя, да? Хочешь, я поделюсь с тобой, что это за человек, если у тебя есть время?
Минхёк смотрит на часы и понимает, что времени у него более чем достаточно, тем более для того, чтобы хоть как-то утешить несчастного человека.
Хёнвон снова отпивает из стакана и даже не морщится. Впервые он рассказывает о своих отношениях так открыто. С особой теплотой делится первой встречей на выставке и всеми вытекающими из неё подробностями. От этого рассказа тело наполняет знакомое тепло, из которого не хочется вырываться.
Осоловевшие глаза смотрят за спину бармена, а цветные склянки постепенно становятся чем-то невнятным, сливающимся в одно сплошное месиво. Кажется, что чужие руки вдруг становятся родными, трогающими так ласково, как когда-то трогал только один человек, заменивший ему всех. Будучи в нынешнем состоянии, Хёнвон хочет только одного: услышать на фразу «я люблю тебя», его привычное — я знаю.
— Я до безумия боюсь, что ещё могу что-то вспомнить, прежде, чем закончится этот день, — заключает он, отставляя от себя совсем сухой стакан. — Но мой испуг не имеет никакого значения, потому что я обязательно вспомню. Все воспоминания остались, они растут в моём сознании, как мыльный пузырь, а лопнет он только с моей смертью. Бог изначально создаёт нас детьми, чтобы мы могли быть ближе к земле. Он знал, что придётся часто падать и разбиваться в кровь, чтобы выучить тот или иной урок. Ты платишь за то, что получаешь. Тебе принадлежит то, за что ты платишь. И рано или поздно то, что тебе принадлежит, возвращается к тебе.
— Когда мы в следующий раз сможем увидеться? — спрашивает Минхёк, заметив, что Хёнвон старается спрыгнуть со стула, а значит — собирается домой.
Минхёк всё ждёт ответа, когда Хёнвон нетвердой походкой направляется к гардеробу, натягивает на себя пальто, а потом так же молча выходит на улицу в дождь. Хёнвон приходил не за ответами на вопросы. Увы, он все их знает. Ему нужно было выговориться, и он это сделал. Возможно, ему стало легче, но этого уже никто не узнает.
— Ты что наделал, молодой болван? — кричит управляющая и бежит к хлопнувшей у её носа входной двери. Женщина открывает её, впустив очередную порцию морозного воздуха, и вглядывается в пустую парковку. Машина выезжает со стоянки, подняв клочки первого мокрого снега. Красные фонари превращаются в точки, по мере того, как машина исчезает в дали. — Он столько выпил, а ты позволил сесть ему за руль и уехать?!
— Не переживай ты так.
— Он же убьётся!
И хотя именно так Минхёк и думает, он поворачивается к управляющей и мотает головой.
— Сомневаюсь. Хотя, судя по тому, как он выглядел, для него было бы лучше, если бы убился.
— Что он тебе рассказывал?
— Не важно…
***
Неохотно просыпаясь в около обеденное время, Элен как обычно смотрит в экран телефона, пытаясь найти в шторке уведомлений хоть что-то важное, пришедшее, пока она спала. Оправдания поставщиков, просьбы сотрудников дать им очередной выходной. Но одно сообщение с кучей опечаток заставляет сердце подпрыгнуть к горлу.
«На улице всё холоднее, а ветер меняется на восточный»
Но больше всего девушка пугается отправителя. Она уверена наверняка, что тот просто ошибся номером, но когтистая лапа страха всё же сжимает сердце.
— Хёнвон… О чём ты?
Они созванивались лишь однажды, когда парень попросил дать ему лишний выходной, ввиду его усталости. Мог ли номер попасться под руку, чтобы случайно отправить на него сообщение, Элен понять не может. Выглянув в окно, она разочарованно вздыхает. Перемешанный с дождем снег валит с такой силой, что дальше носа ничего не видно. Огромные хлопья залепляют окна и кладут неровные слякотные сугробы на лужайке.
Она вдруг чувствует то же самое, что, должно быть, чувствует птица, когда наступает осень, и она знает… просто знает, что должна лететь — не спастись самой, а спасти другого. Она помнит, что этого делать нельзя, помнит их первую ругань, случившуюся только вчера. Инстинкт спасателя. Желание отплатить хоть чем-то. Это у них в крови. У обоих, ведь кровь в их венах одинаковая.
Короткая строчка из невнятного сообщения не отпускает, постоянно кружится в голове во время завтрака, тюкает по темечку даже во время принятия душа. Кто ей этот парень, чтобы за него переживать? Он не друг, не любовник. Он больше и того и другого. Он полноправный член семьи.
За кружкой горького кофе без сахара, Элен присаживается в кресло на просторной веранде, немного содрогается от картины за окном и снова берёт в руки телефон. Набирает номер Хёнвона, но механический голос из динамика говорит о том, что данный абонент временно не может ответить на звонок. А временно ли? Что-то тёмное и неприятное лезет в голову, подобное осенней грязи.
Девушка наскоро натягивает на себя непривычную ей повседневную одежду и решает вызвать такси, так как чувствует, что совершенно не готова к такой мерзотной погоде. Ноги в коленях дрожат, но упорно несут её к машине, когда водитель начинает нервно сигналить. Тот выбегает в дождь, вежливо открывает дверь и даже помогает сложить зонт, за что и получает в награду весьма тёплую улыбку.
— Куда едем, мисс? — спрашивает мужчина, снова усаживаясь в водительское кресло. — Кто вас выгнал из дома в такой день?
— Друзья, — коротко отвечает она и кивает, встретившись взглядом в салонном зеркале. — Самые лучшие друзья.
Уже в пути с Элен начинает твориться что-то странное: воспоминания возвращаются, врываются в голову, так быстро, такие яркие, что это пугает. У неё возникает ощущение, будто кто-то запустил ей в голову экскаватор, который тут же принимается раскапывать у неё в мозгу кладбище, о существовании которого она долгое время пыталась забыть. Конечно, ковш экскаватора выворачивает на поверхность имена и события, а не тела, события, о которых она забыла думать на долгие годы.
***
— Лиен, — мягко зовёт мужчина, и она тут же поворачивается, не успев выйти с кухни.
Девчонка вздрагивает, глаза широко раскрываются, длинные волосы взметнулись и сделали полоборота. Она долго будет винить себя в том, что не сбежала из дома раньше, до того, как отец почал, наверное, уже пятый литр пива. Хотела дождаться, пока брат проснётся, но как же многого в то утро она не знала.
Мужчина с презрением и страхом смотрит на дочь. Большеглазая нервозность читается сейчас на лице девчушки. И не только. Вокруг неё возникает аура, он буквально видит это, аура предельного напряжения, отчего она кажется более опасной, в сравнении с той, какой была все эти годы. И он боится, сейчас действительно боится, потому что она стоит здесь, вся целиком, другая, особенная, отличающаяся от той, какой он хотел её видеть, какую вылепил собственными руками.
