Минхёк сделал небольшую паузу, всё ещё глядя на Чангюна. Парнишка же, ошарашенный его словами, схватился пальцами на краешек стола.

— Пока он готовился к конкурсу, он встретил тебя, совершенно случайно, и сделал те фото, — продолжал Минхёк. — Но он отказался их отправлять. Вон-а не хотел предавать тебя и накануне дедлайна отказался от участия в конкурсе.

Я мог видеть, как глаза Чангюна блестят, а сам парнишка смотрел на меня и словно не верил в то, что ему говорили.

— Фотографии отправил наш коллега. Думаю, ты с ним уже знаком, — Минхёк горько усмехнулся, явно намекая на Хосока и тот злополучный день. — Мы тогда с тобой и познакомились. Тот парень просто хотел вас рассорить, и у него это получилось. А деньги… — Минхёк снова посмотрел на Чангюна. — Я не оправдываю этого дурака, но он так сильно хотел тебе помочь, что отдал весь выигрыш тебе, чтобы оплатить твою операцию. Он не взял ни монеты и умирал на работе с кучей дополнительных задач. Я думал, что у него пар из ушей пойдёт от того, как сильно он был загружен… Это и есть вся правда, Гюн-и.

На кухне повисло молчание. Мы не знали, сколько оно длилось, но оно ощущалось вечностью. Каждая протекающая секунда отдавалась эхом, а никто из нас так и не решался произнести ни слова. Я упорно смотрел в стол, повесив голову. Только когда я услышал тихий всхлип, я вздрогнул и поднял глаза.

Чангюн плакал. Сидел напротив меня и вытирал влажные от слёз глаза рукавом толстовки, которая оказалась моей. Даже в такой момент я подумал о том, что любил, когда Чангюн носил мои вещи.

— Х-хён… Ты… ты сделал всё это… Для меня… — шептал парнишка. — А я… я разбил твою камеру… Я разозлился, я думал… Что ты мне соврал…

Чангюн хватал ртом воздух, пытаясь справиться со своими всхлипами. Минхёк заботливо поставил перед ним стакан воды. Парнишка потянулся к нему, осушил двумя большими глотками и продолжил, собираясь с мыслями.

— Я очень подвёл тебя… Это было твоё хобби… И я решил исправить свою вину, купив тебе новую камеру.

В этот раз пришла наша с Минхёком очередь удивляться. Чангюн встал из-за стола и удалился в коридор. Вернулся парнишка с небольшой коробкой в руках и поставил её на стол.

— Я ушёл на целый день, чтобы… Чтобы заработать денег. У меня оставались сбережения после моего пособия, но… Но я хотел купить тебе самую лучшую камеру, я даже специально спросил продавца, — Чангюн говорил быстро, на выдохе, как будто боялся, что у него слишком мало времени. — И когда я узнал цену, я увидел, что денег мне не хватает… Я решил заработать оставшиеся и поэтому пошёл играть на скрипке. Как только я собрал недостающую сумму, я сразу же вернулся в магазин. А вернулся я так поздно… Прости меня, хён…

Я ничего не ответил Чангюну, срываясь с места и снова хватая его в объятия. Я забыл о присутствии Минхёка и поцеловал Чангюна. Я поцеловал его губы, его щёки, оставил несколько поцелуев на его лбу и кончике отмороженного носа.

— Глупый, глупый… — шептал я, как умалишённый. — Мой маленький, если бы ты знал, как ты напугал меня.

Я схватил ладошки Чангюна и ужаснулся. Кожа на его пальцах была усеяна маленькими ссадинами и глубокими вмятинами. Некоторые царапины всё ещё кровоточили. Сколько же часов Чангюн провёл за игрой?

— Я надеюсь, тебе понравится мой подарок, хён, — парнишка заулыбался, уже позволяя мне себя целовать.

Из моих глаз лились слёзы, а я всё так же продолжал шептать «глупый, глупый», обнимая Чангюна.

— Ох, по-моему, Вон-а, вы оба… — мы с Чангюном вздрогнули, поворачиваясь к Минхёку. Он стоял и улыбался, а я мельком заметил, как он сам вытирал мокрые глаза. — Вы оба должны пообещать мне, что теперь, что бы ни случилось, будете разговаривать друг с другом.

Я монотонно закивал, прижимая голову Чангюна к своей груди. Парнишка же обхватил мою спину ладонями. Минхёк тем временем удалился в комнату, поставив меня перед фактом, что сегодня переночует в нашей квартире, ведь кто знает, что ещё может случиться с такими дураками, как мы с Чангюном.

— Тебе нравится, хён? — не унимался Чангюн, когда мы остались вдвоём.

— Я даже мечтать о такой не мог, — признался я, разглядывая коробку. — Но ещё больше я не мог мечтать о том, что встречу такого удивительного человека, как ты, Гюн-а.

Парнишка замотал головой, бросаясь мне на шею.

— Я люблю тебя, хён… Пожалуйста, не отпускай меня.

— Никогда, Гюн-а, никогда… Я больше никогда тебя не отпущу.

========== Эпилог ==========

Я душевно вполне здоров, но шалею, ловя удачу;

из наломанных мною дров я легко бы построил дачу.{?}[И. Губерман]

Я всю жизнь хотел быть как все. Но кто бы мог подумать, насколько сильно череда самых обычных случайностей может изменить жизнь до неузнаваемости? И откуда мне было знать, что эти самые случайности раскрасят мою жизнь, а меня сделают одним из самых счастливых людей на планете? Мне следовало быть благодарным за всё, что со мной, и с нами, случилось, следовало также поблагодарить своего лучшего друга за то, что буквально спас самое дорогое, что было в моей жизни.

После той ночи истерик и откровений, проведённой в моей квартире, Минхёк продлил мой отпуск ещё на неделю и взял с меня твёрдое слово вернуться «целым». Было раннее утро, и мы разговаривали за чашкой ароматного кофе. Я быстро кивал другу, соглашался на всё, стараясь быть как можно тише. Провожая Минхёка, я косил взглядом на нашу комнату, где всё ещё спал Чангюн. А едва закрыв дверь, я тут же вернулся в нашу постель, сгребая своего (теперь уже навсегда) парнишку в объятия и целуя его, всё ещё спящего, в немного суховатые губы.

Своё обещание я сдержал, вернулся на работу бодрым и отдохнувшим. Стоило мне переступить порог офиса, как я тут же был вызван «на ковёр», где мне сообщили о повышении, а также о росте некоторых моих обязанностей. В тот же день за обедом я узнал, что Хосок больше не работает в нашем рекламном агентстве. Его то ли перевели в другую фирму, то ли он ушёл сам — коллеги рассказывали разные версии произошедшего. Я же всячески прятал свою улыбку благодарности, уплетая острый суп с кимчи. На любые вопросы я пожимал плечами, ведь правды истории с Хосоком я не знал, а Минхёк с того самого дня ни разу не произнёс его имя. Ни Минхёк, ни я больше не возвращались к этой теме.

Дополнительные подработки я вынужден был бросить. Вместе с нагрузкой выросли и мои доходы, поэтому в дополнительных заработках я больше не нуждался. Теперь я мог проводить свободные вечера и выходные вместе с Чангюном.

Каждый раз, приходя домой, я слышал звуки скрипки. Парнишка проводил за игрой всё свободное время, и вероятно, играл весь день, пока меня не было дома. Но стоило ему услышать звук хлопнувшей входной двери, он убирал инструмент и шёл ко мне. Чангюн встречал меня каждый вечер, босиком, в одной лишь моей рубашке. Вставал на носочки и целовал меня в губы, прижимаясь очень-очень близко. Нужно ли мне говорить, что в такие моменты у меня всё переворачивалось внутри?

В одно утро я проснулся от того, что Чангюн в прямом смысле запрыгнул на меня, размахивая каким-то письмом. Я приподнялся на локтях, сонно потирая глаза.

— Хён, пообещай мне, что откроешь его для меня, потому что я сам не смогу, — тараторил парнишка, протягивая мне конверт. — Пожалуйста, хён!

Спросонья я не понял, что Чангюн от меня хотел, но взял конверт. Постарался сфокусировать взгляд на адресе и фирменной печати, которую я не разобрал. Вчитавшись в адрес отправителя, я сначала нахмурился, а потом недоверчиво поднял брови.

— Сеульский институт искусств? — я снова посмотрел на Чангюна. — Гюн-а, а что ты…

— Пожалуйста, хён, сначала открой! — взмолился парнишка, хватая подушку и закрывая ей лицо. — Я не смогу открыть сам, мне очень страшно.

Я снова недоверчиво покосился на конверт, но всё же исполнил просьбу Чангюна и открыл его. Извлекая сложенную бумагу, я быстро пробежал глазами по небольшому тексту.

— Что там? — пробубнил Чангюн в подушку.