Литмир - Электронная Библиотека

— Ты какой-то не такой сегодня, — по-доброму усмехнулся я, примостив локоть на спинке кресла. — Обычно ты любишь целоваться и всегда первым кидаешься на шею. Мы целый день не виделись.

— Все хорошо, — ответил Чангюн, чуть отстранившись, но продолжая тыкаться лбом в мой лоб. — Я соскучился.

С головокружительной скоростью блестящая черная иномарка неслась по вечернему городу в центр. Я видел, что Чангюн ощущал себя не в своей тарелке, будто я был для него чужим. Он даже не пытался сжать мою руку, как делал всегда.

— Сегодня не будет вопросов о том, как я провел свой день? — пошутил я, вспоминая его стандартный набор вопросов.

— Они тебя раздражают, — Чангюн отвернулся к окну, но смотрел только на свое понурое отражение.

— Меня раздражают не вопросы, а твоя реакция на ответы. Ты всегда чем-то недоволен, — я пытался говорить серьезно, хоть и улыбался, совсем не испытывая злости.

— Я плохо реагирую?

— Если я скажу, что весь день провел в офисе, то ты обязательно спросишь с кем, хоть и прекрасно знаешь, — спокойно продолжал я. — Если я отвечу, что целый день работал на выезде, то ты надуешься и скажешь, что мне сегодня не до тебя, потому что ты сам решил, что я устал.

— Я всегда говорю то, что думаю.

— Ты все извращаешь! — обвинил я его, впрочем, беззлобно.

— Не так уж и много, — пробормотал Чангюн и скрестил руки на груди, уставившись на дорогу между двумя передними креслами.

— Достаточно, чтобы свести меня с ума, — весело отозвался я и заметил, что парнишка повеселел.

— Тебе просто не нравится моя трактовка, — снова обиженно прошептал он и тут же упал мне на плечо.

— Приехали, — я посмеялся над тем, как Чангюн делано обиделся на то, что не удалось на мне полежать.

Естественно, что мы оказались в длинной очереди за билетами. Я уже начинал привыкать, что иногда на нас смотрят. От этого, увы, было никуда не деться. От избытка внимания даже Чангюну стало не по себе, он споткнулся и упал бы, если бы я его не поддержал.

— Гюн-и… — устало пробормотал я, покачав головой. — Осторожно.

Прозвенел короткий звоночек, означающий начало сеанса с его жутко раздражающей рекламой. Весь зал ликовал, ведь народу так не терпелось увидеть вторую часть фильма, отснятого по знаменитому роману известного короля ужасов. Конечно, далеко не комедия, но, как выяснилось, нам обоим они не нравились из-за тупого юмора, а потому порция страшилок и неоднозначные ужимки на моментах с зубастым клоуном, откусывающим голову маленьким девочкам, были как нельзя кстати.

Я вкратце рассказал о фильме, будучи уверенным, что Чангюн не читал книгу. Наивно. Он читал ее еще тогда, в детстве. А потом свет погас полностью. Я вдруг отчетливо осознал, что Чангюн сидит в нескольких сантиметрах. По телу будто прошел электрический разряд, и мне страшно захотелось коснуться его лица.

На экране появились титры, и в зале стало чуть спокойнее. Уже никто не пытался открыть пачку чипсов или банку пива, все ждали начала фильма. Мои глаза, словно обладая собственной волей, перекинулись на соседа, и он робко улыбнулся. Поза Чангюна напоминала мою: скрещенные на груди руки, сжатые кулаки, искоса наблюдающие глаза. Он как-то грустно улыбнулся, и взгляд карих глаз прожег меня в темноте. Чангюн отвернулся. Еще немного, и мне нечем будет дышать.

Чангюн внимательно следил за сюжетом, как он признался, чтобы найти расхождения с оригиналом, но все же иногда поглядывал назад, чтобы шикнуть на беспокойную девушку, каждый раз вздрагивающую и пинающую кресло. Я безуспешно пытался расслабиться, однако электрический заряд, исходивший от парнишки, не ослабевал, приводя меня в трепет. Время от времени я поглядывал вбок и видел, что его тело напряжено, как перед прыжком. Страшно хотелось дотронуться, и я в отчаянии так сильно сжимал кулаки, что пальцы онемели.

Вздохнуть с облегчением Чангюн смог только тогда, когда включился свет. Я усмехнулся, увидев, как он массирует затекшие ладони.

— Отличная страшилка, — мрачно произнес я.

— Это вовсе не страшилка, — возмутился Чангюн и, тяжело вздохнув, осторожно поднялся с кресла, боясь снова потерять равновесие.

И мы оба направились в гардероб. К суровой реальности пришлось вернуться, когда холодный воздух с улицы пробрался в помещение через приоткрытые двери и будто схватил за плечи. Парни и девушки поглядывали на нас, когда я заботливо накинул Чангюну на плечи пальто и мягко улыбнулся. Кто-то смотрел снисходительно, а кто-то с тайным злорадством.

— В облаках витаешь, что ли? — усмехнулся я, открывая дверь. — Сказал, что не страшилка, а сам, похоже, до сих пор дрожишь. Темноты испугался?

Чангюн помотал головой и вышел вслед за мной на улицу. Там и впрямь стало совсем темно.

— Нет, не испугался, глупо бояться темноты, тем более мне. Обычно мы боимся того, что у нас в головах. Рисуем себе непонятный образ, а затем шарахаемся от него, — натянуто улыбнулся он. — И да, это не страшилка, а замечательный роман о дружбе. Я бы тоже хотел иметь такого друга. По-моему, очень здорово, что все оказались вместе даже спустя двадцать семь лет. Ты не находишь?

— Им нужно было сплотиться ради общего дела, — кивнул я, подхватил парнишку под руку, и мы медленно пошли по улице. — Думаю, ради того, чтобы победить ужасное зло, можно даже с того света вернуться. Если бы это только было возможно. Мне даже стало жаль, что двое погибли.

— Ну, первый просто струсил, а вот второй отдал свою жизнь за дорогого человека, — Чангюн горько вздохнул, но все же улыбнулся. — По мне, наверное, не скажешь, что я настолько смел, но думаю, что смог бы тоже пожертвовать собой ради…

— Меня? — хмыкнул я, решив пошутить.

Чангюн скрестил руки на груди и обиженно надулся, впрочем, как всегда.

— Ну и что с того? — пробубнил он. — Думаешь, я не сделал бы такого ради тебя?

— Я не хочу жертв, — тихо ответил я.

— Это хорошо, — и он тут же сменил тему. — А еще мне понравилось, как режиссер прекрасно изменил концовку. Я знаю, что сам автор возмущался по этому поводу, но вышло чудесно, что ребята не забыли друг друга, как в книге. Это больно, когда тебя забывают, будто тебя и не было…

— Гюн-и, — перебил я и шутливо взъерошил темные мягкие волосы. — Я никогда не причиню тебе боли. Ты опять хочешь поругаться?

— Не хочу…

— Не надо больше говорить о том, что ты готов собой жертвовать, — я действительно стал серьезным, а голос мой — непривычно низким. — Ты вообразить себе не можешь, что я чувствую, когда представляю тебя бледным, холодным, неподвижно лежащим на земле, — я сам прервался, задумчиво посмотрел на дорогу и поджал губы в совсем тонкую линию. — Я не могу представить, что случится так, что я не смогу больше увидеть твоего румянца, когда ты смущаешься, блеска в глазах, когда ты пытаешься разгадать глубинный смысл моих слов. Ради чего тогда жить?

— Мои чувства тебе прекрасно известны, — обиженно буркнул он, крепче подхватив меня под руку. — Ну… в общем, я лучше умру сам, чем соглашусь жить без тебя. Знаю, я маленький, глупый идиот!

— Ты правда идиот! — рассмеялся я. Наши глаза встретились, и Чангюн тоже рассмеялся. Ну и ситуация, мы оба смеемся над глупостью.

— Почему? — вдруг спросил он, и я заметил, как улыбка исчезла с его лица.

— Что почему?

— Почему ты до сих пор со мной? Чем я такой особенный?

Мы остановились, я держал его за руки и заглянул в глаза.

— Тем, что я люблю тебя?

Он не успел ответить, нас прервал мой жужжащий в кармане телефон.

Я виновато взглянул на Чангюна, но он только кивнул. Меньше всего на свете я любил звонки в нерабочее время, особенно, когда я был с Чангюном.

— Добрый вечерочек, Вон-а, — от знакомого голоса на другом конце трубке по спине пробежал холодок. — Как поживаешь?

То ли из-за своей вредности, то ли из-за дурости я так и не записал номер Хосока. А следовало бы. По крайней мере я бы знал, на чьи звонки точно отвечать не стоит. Но сейчас пути назад уже не было.

45
{"b":"788684","o":1}