Скрежет металлических ножек по плитке пробрал меня до мозга костей. Послышался удар, и я машинально прикрыл глаза. Открыл уже тогда, когда услышал громкое: «заткнитесь оба». Минхёк сидел на стуле между нами, спиной ко мне. Мы с Хосоком не видели друг друга, но я слышал, как он тяжело дышал даже сквозь всхлипы над собственным ухом.

— Кто первый хочет вылететь с рабочего места? — деловито продолжил названный начальник, а я вновь позавидовал его спокойствию.

— Мин-хён, — подал я голос, но друг ко мне так и не повернулся. — Можно пойти домой? Я готов работать ночью и без выходных… с кем угодно… Я хочу сейчас пойти домой.

— Я тоже готов с ним работать, — услышал я в ответ и даже удивился. — Если он будет руки мыть от этой заразы…

Я чувствовал себя ужасно, потому что никак не мог контролировать ситуацию и остановить это. Чангюн был слепым, но не глухим. Я приложил ладони к его ушам, воткнулся лбом в его лоб и чисто случайно дотронулся губами до кончика его носа.

— Все будет хорошо, слышишь? — шептал я ему, а он кивал и горячо дышал мне в лицо.

— Вон-а, — я резко обернулся на голос друга, и Чангюн обернулся вместе со мной, получилось так, что мы неловко мазнули по губам друг друга и оба испугались. — Мы все сегодня очень устали, у меня уже дергается глаз, в том числе от вас двоих. Все драмы решаются за стенами этого здания. Я бы на вашем месте извинился друг перед другом и продолжил работать так, будто ничего не было.

— Но… — пытался я возмутиться, но мне только покачали головой.

— Я такой же человек, и я все понимаю, вы тоже не малые дети. Вы оба поступили ужасно, а пострадал самый невинный участник этой истории.

Я кивнул сам себе, встал и помог Чангюну подняться. Он все еще не решался выпустить мою руку из своих и старался следовать за мной след в след.

— Мы поговорим завтра, — вежливо кивнул я, изо всех сил стараясь не показать своего раздражения. — Я могу идти?

— Доброй ночи.

Мне не нужно было повторять. Минхёк редко бывал таким, но я верил, что наши склоки ему уже поперек горла. Он отходчив, а самое главное — очень понятлив.

После позднего ужина я мыл посуду, а сам украдкой выключил звук у телевизора и подслушивал, о чем Чангюн разговаривал с Кью. Тот ему даже отвечал своим отвратительным скулением. Я почти ничего из-за него не слышал и уже хотел зайти к ним в гостиную, как услышал открывшуюся на балконе дверь. Сначала меня даже прошибло холодным потом, но потом я взял себя в руки и вспомнил, что Чангюну нравилось там сидеть в дождь. В такие моменты я желал, чтобы дожди в городе не заканчивались.

Я подошел сзади, тихонько кашлянул и положил Чангюну на плечи небольшое покрывало, чтобы ему не было холодно.

— Испортил я тебе весь день? — начал я осторожно и присел на небольшой диванчик, подвинув бедром надоедливого пса. Тот обиженно заскулил и пересел на пол между ног Чангюна. — Сердишься на меня?

Парнишка покачал головой, поправил безразмерный халат и смотрел куда-то вдаль абсолютно пустым взглядом.

— Твой друг и правда хороший, — заключил он с улыбкой, на что я застенчиво почесал затылок.

— Да, наверное.

— Посидишь со мной?

Я кивнул, подвинулся ближе и едва коснулся пальцами ткани халата.

— Можно я посмотрю твоё плечо? Очень больно?

— Ерунда, — услышал я словно из детства голос, похожий на голос Минхёка. Это заставило меня улыбнуться, но я все равно чуть приспустил халат с плеча, чтобы взглянуть. — Я же сказал, что это не в первый раз. Я уже привык…

К моему удивлению на бронзовой коже не проступило даже бледного пятна синяка. На Чангюне все быстро заживало, как на кошке.

— Ты хочешь сказать, люди просто не верят, что ты не видишь? — произнес я и сам себе не поверил, но Чангюн быстро кивнул, подтверждая сказанное.

— И думают, что я веду себя невежливо.

— Это так дико…

— Хорошо, что ты понял, потому что, если бы я сказал тебе это, ты бы все равно не поверил.

В полумраке, при свете, который едва проникал из гостиной, я разглядывал точеный профиль Чангюна, смотрел, как блестели его глаза, словно он собирался заплакать. Но его чуть-чуть тронутые улыбкой аккуратные губы говорили об обратном.

— Ты меня так назвал… — произнес он совсем тихо и улыбнулся шире.

Я в недоумении застыл, но продолжал наблюдать за тем, как двигаются его губы. Однако Чангюн молчал.

— Как назвал?

— Маленький, — и тут мне показалось, что его острые скулы и кончики ушей окрасились в пунцовый цвет. — Хён, ты так на меня смотришь, что я немного смущаюсь.

— Это правда…

Меня вовсе не удивили эти его слова, и отрицать я их не стал. Мне не раз говорили, что мой тяжелый взгляд чувствуется физически.

Кью улегся нам на ноги, и я сделал вид, что пытаюсь его согнать, а сам подвинулся совсем вплотную. Поправил Чангюну легкие завитки его длинных волос за уши, скользнул пальцами по впалым щекам, а затем тронул ими уголки губ. Я видел, как тяжело и часто вздымается его грудь под белой тканью махрового халата, как соблазнительно приоткрыты губы, как дрожат густые ресницы на закрытых веках.

У меня внутри все перевернулось, закружилась голова и совсем остановилось дыхание. Ладошки Чангюна — маленькие и теплые — легли мне на шею, скользнули выше и спутались с волосами.

— Да, хён, — произнес он шепотом, подаваясь мне навстречу.

Чангюн прижался ко мне всем телом, а я опустил руки ему на талию, немного сжимая. Только сейчас я ощутил, как приятно чувствовать его, и как удобно его талия помещается в моих ладонях. А ещё каждый раз, когда я его касался, я чувствовал, как по телу разливается тепло, даже если его пальцы были немного прохладными.

Наш поцелуй был приглушён звуками летнего дождя. Губы Чангюна ощущались такими бархатистыми, а кожа до безумия нежной и мягкой. Он отвечал мне в поцелуй, аккуратно придерживая мой затылок в своей очаровательной манере, а я тянул его ближе к себе, постепенно забываясь. Прикосновение к его губам напоминало прикосновение к едва распустившимся розовым лепесткам. Я же боролся с двумя противоречивыми чувствами внутри: сделать поцелуй как можно глубже и не сделать Чангюну больно.

Когда Чангюн немного отстранился от меня, хватая летний воздух раскрытыми влажными губами, я, будто от нестерпимой жажды, прильнул к ним снова. Мои руки неосознанно сжимали халат на его спине, и тот просто соскользнул с угловатых плеч. Я почувствовал, насколько горячая у него кожа. Мои руки так же жадно коснулись обнажённого участка его спины, а Чангюн неосознанно выдохнул мне в губы.

— Хён… — шёпотом позвал он меня, будто боясь, что кто-то может его услышать. Я снова прислонился лбом к его лбу и глядел на него из-под полуопущенных ресниц. — Мы можем быть вместе?

— Мы вместе, — прошептал я в ответ, снова улавливая его светлую улыбку своими губами. — Я смотрю, тебе нравится целоваться.

Он застенчиво кивнул, прижался ко мне губами, немного промахнулся и ткнулся ими в подбородок. Я старался даже не дышать, когда кончик его языка коснулся моей нижней губы.

— Не бойся, хён, — и голос его стал совсем низким. — Мы уже сделали все, что было нельзя.

И вот тут я не мог с ним поспорить. Я поцеловал его снова и поразился тому, с какой легкостью он впустил меня в свой рот. Щеки Чангюна стали мокрыми, они горели, а маленькие ладони сильнее сжимали мои волосы. Он простонал в поцелуй, разорвал его и прижался ко мне так, что мне оставалось только поразиться его силе.

— Хочешь остановиться? — переспросил я на всякий случай и обратил внимание на то, что раздел Чангюна до пояса.

— У меня сейчас сердце от страха остановится, — произнес он и сам себе усмехнулся.

Наверное, я тоже не был готов к дальнейшему развитию событий, а потому согласился молча, просто крепко обнял его, прикрыв своими руками его плечи.

— Можно тогда я отнесу тебя в кровать?

— Пожалуйста…

========== 5. Лишь небу одному ==========

За звезду полжизни