Оленька услужливо поправила подушку, заботливо укрыла пледом и проворковала:

– Всё хорошо, вы не волнуйтесь так. Температура у Виталика нормальная, я с утра и вчера перед сном измеряла. И капли в нос с собой положила. Да, главное, аппетит у него отличный, он хорошо позавтракал: кашу и два бутерброда, с ветчиной и сыром.

– Позавтракал? – оживилась свекровь. – Я всегда рано вставала, кормила, провожала, это сегодня что-то…

– Всё хорошо, это вы с дороги вчера утомились. Я тоже рано встаю, готовлю, сразу на весь день, кормлю и провожаю. А после ложусь – на часок-другой: у меня работа вечерняя, надо же высыпаться.

– Ты думаешь – это не ковид?

– Нет, – улыбнулась Оленька: обоняние на месте! Виталик похвалил, как вкусно пахнут мои новые духи… сам же подарил недавно, на День всех влюблённых…

Свекровь всхлипнула о чём-то своём и отвернулась к стене.

Оленька на минутку ушла и вернулась с синей коробочкой:

– Это вам.

– Мне? «Пани Валевски»? Я и забыла, что есть такие духи.

– Они очень хорошие, стойкий аромат, женственный, мамочка их очень любит.

– Спасибо, так приятно, а кстати, где твоя мама? Почему она к нам не пришла?

– Мама с работы поздно возвращается, сами знаете, сколько сейчас дел в больнице, устаёт очень. А в выходные уезжает к сыну, с внуками помогает. Она передаёт вам привет.

– Спасибо. Ты тоже передавай. Что ж, тогда я отдохну немного, раз всё готово…

– Аппетит что-то пропал, – обращаясь к стенке, стала вспоминать молодость Эмма Эрнестовна, когда муж был жив, и каждый год дарил ей «Пани Валевски».

– Может, в этот раз повезёт? – поймала она спасительную мысль. И, уже проваливаясь в сладость дрёмы, ощутила, что тяжесть на сердце прошла: Да, всё будет хорошо… Всё уже хорошо.

Оленька лежала в горячей ванне и разговаривала по телефону. Шумно булькала вода, пенились мыльные пузыри, и чудесно пахло лавандой…

– Вот и славно, девочка моя, ванны с морской солью очень полезны, нервы успокаивают, – утешал в наушниках смартфона родной голос. – А ещё лучше с мятой или хвойные. Я привезу, как Эмма Эрнестовна уедет.

– Мамочка, я не выдержу, я сорвусь, я не знаю, что будет! Она только одну ночь переночевала, а я не могу, ведь она так капризничает!

– Потерпи, доченька, это же не ненадолго, потерпи, милая. Всё будет хорошо.

Снег шёл всю ночь и теперь, ближе к полудню, сыпал и сыпал, валил густыми хлопьями, менял направление и сердито летел наискосок, почти горизонтально, нагло влезая за воротник. Идти было тяжело: тротуары не чищены, ноги вязнут, каждый шаг что гири поднимаешь. Анна не спешила: утренняя служба давно закончилась, отец Александр вряд ли будет её дожидаться. У священников время ограничено, в отличие от некоторых… Чувство досады нарастало – от оплошности, от несобранности, от своего отношения к происходящему… Она проспала! И как она будет оправдываться при встрече: что накануне нездоровилось, о сути умолчит? Хотя ей и правда нездоровилось последнюю неделю… но ведь не в этом дело… Анна отвлеклась на миг от грустных размышлений: снег вдруг сбавил скорость. Это ветер утих, и возле лица кружились лёгкие снежинки, ласкали упругую кожу щёк… Жар тела тяготил молодую женщину, и в прохладном прикосновении – явное облегчение, словно утешение свыше. Ворота в храм были широко открыты и рядом – никого.

– Наверное, отпевание проходит, – Анна постояла, поглядела на многочисленные ступени, подняла глаза выше: над входом – огромная Владимирская икона Божией Матери. Лик Богородицы – величественный, отрезвляющий, с назидательным и одновременно утешающим взором… А может, ей очень хотелось, чтобы именно так и было. Она помедлила и направилась вдоль изгороди, дальше, по тропинке, вглубь городского парка. Снегопад прекратился, небо просветлело и солнечные лучи резвились по верхушкам деревьев, серебрили снежные завалы. Издали приметила лавочку, подошла, смахнула пушистый покров, присела на краешек: давно здесь не появлялась. В храм, на исповедь, – да, частенько. А здесь, под сенью сосен и берёзок…

– Что ты делаешь? Аня, встань! – резкий окрик испугал, Анна вздрогнула, вскочила, вытянулась. Оглянулась: розовощёкая малышка в оранжевом комбинезоне спелым апельсином раскинулась на роскошной перине сугроба. Детская лопатка валялась рядом, а маленькая Аня болтала красными сапожками в воздухе, хохотала, запихивала в рот снежную мякоть точно сахарную вату. В горле защекотало, в душе затеплилось: весело чирикают воробьи вокруг. Присела на корточки, сняла варежку из овечьей шерсти (подарок покойной бабушки), погладила сугроб. Мягкий, молочный, влажный, холодный, нежный, приятный… Сжала в горсть, поднесла к губам – прелесть: аромат свежести, зимы, декабря, праздника, лакомства… во рту тает… забытый вкус детства…

Галина пришла в издательство «Эксмо», чтобы опубликовать свой роман. Охранник, пожилой человек в очках, посмотрел на часы, которые висели на стене, было без четверти час, пропустил её в офис.

Галину встретила секретарша. Все остальные ушли на обед.

– Я принесла рукопись…

– Мы не принимаем рукописи, – перебила её секретарша. – Нам негде их хранить. Пришлите заявку на сайт редакции. – Она встала из-за стола, убрала документы в шкаф.

– Хорошо. Я сделаю…

– Там заполните анкету. Мы вам перезвоним. – Заученно сказала девушка, быстро повернулась на высоких шпильках, зацокала в кабинет напротив.

Прошло время, ответа не было, Галина с детьми отдыхала на море. Муж взял отпуск, на машине приехал к ним. Отдых удался.

Весёлые и загорелые возвращались домой. Борис, управляя машиной, вместе с дочками-двойняшками напевал известные песни. Вскоре дети на заднем сидении засопели. Галина удобно расположилась на переднем. Волнение охватило её, может, нужно было кому-то показать рукопись, с кем-то посоветоваться?! Дремать мешал круговорот мыслей.

Вспомнилось, как уговаривала маму разрешить ей поступать на журфак, та была непреступна, как отвесный утёс. Может, Галина и смогла бы переломить ситуацию, если бы не случай. Она встречалась с Кириллом, одноклассником. Высокого роста молодым человеком. Его тонкие брови от удивления поднимались домиком, а когда злился голубые глаза, становились ядовито-синими. Кирилл пользовался вниманием не только одноклассниц, но и девушек постарше. Галина была равнодушна, пока на школьной дискотеке, куда пришла впервые, не пригласила его на белый танец. Кирилл танцевал с ней весь вечер, предложил проводить домой. Галина улыбнулась – первое свидание, робкий поцелуй. Теперь они сидели за одной партой и все перемены, дни и вечера проводили вместе. Когда пришло время выбирать ВУЗ, Кирилл предложил поступать в техникум на бухучет, чтобы учиться вместе. Галина вспылила, это не её – сидеть на одном месте! Она с детства любила читать. Её рассказы становились победителями разных конкурсов. Галина представляла себя вольным журналистом, путешествующим по всему миру, берущим интервью у знаменитостей, пишущим острые репортажи с места событий.

Горячая волна поднялась по левой ноге. Галина выпрямила спину. «Хорошо, что купили просторный джип», – подумала она, прикрыла глаза. Её захлестнули картины прошлого.

Она и представить не могла, что пережила мама, когда вбежала соседка, сбиваясь на полуслове, рассказала, что видела, как Галя упала с балкона.

– Сидела на перилах, качнулась, не удержала равновесие и… теперь на газоне…

– Не может быть! Это не моя дочь! Галина десять минут назад вернулась с дискотеки. – Распахнув дверь в спальню, удивилась – комната пуста. Бросилась на балкон, увидела её, беспомощную на земле. Остальное Галина помнила смутно: скорая, больница, операция и приговор – ходить не будет!

Беда не приходит одна, у бабушки случился инсульт. Квартира, как лазарет. Мать поместила их в одну комнату. Галина решила разузнать у бабули подробности нелёгкой судьбы матери. Кое-что записывала в тетрадь, думала, может, пригодится потом для романа.