– Вы знали, что золото, которое вы ему дали, было отравлено? – сурово продолжал ученый.

– Отравлено? Как оно было отравлено?

– Это вы должны рассказывать нам.

– Я ни в малейшей степени не знаю. Какой эффект это имело?

Тон мужчины был совершенно обычным, без страха, сожаления или огорчения.

– Вы сами можете видеть, что оно сотворило!

Незнакомец с удивлением посмотрел на Стэндифера и вскоре воскликнул:

– Это тот самый юноша?

– Вы видите, что чуть не убили его, – мрачно заявил ученый.

– Это было совершенно случайно, я сам этого не понимаю. Позвольте мне взглянуть на его проблему.

Он подошел, в его манере было больше любопытства, чем сожаления.

Петвик наблюдал за парнем с острой и необычайной неприязнью. Это было так остро, что вытеснило из его головы удивительный факт нахождения этого человека в такой пустынной долине.

Стэндифер продемонстрировал ожог. Незнакомец посмотрел на него, потрогал место тут и там и, наконец, сказал, больше с видом начальника, читающего лекцию своим подчиненным, чем с видом индейца, разговаривающего с белыми мужчинами:

– Это эффект металла, который я носил с золотом. Металл, я не знаю, как он называется на вашем языке, возможно, вы никогда о нем не слышали. Вот его образцы.

Он сунул руку в карман, вытащил кусок серебристого металла размером с монету двойной орел и бросил его на стол перед Деметриовичем. Старый ученый взглянул на металл, затем осмотрел его более внимательно.

– Это радий, – сказал он озадаченным голосом. – Это самый большой кусок радия, который я когда-либо видел, это единственный кусок чистого металлического радия, который я когда-либо видел. Это… это стоит целое состояние! И принадлежит индейцу!

Здесь Димитриевич нарушил свои неизменно хорошие манеры, тупо уставившись на своего гостя.

– Так вы знакомы с этим? – с интересом наблюдал незнакомец.

– Не в металлической форме. Я сам извлек его бромиды. И я уже видел ожоги от радия раньше. Я мог бы догадаться, что это был ожог радием, но я никогда даже не мечтал увидеть его в металле.

– Но это было золото, которое обожгло меня, – пожаловался Стэндифер.

– Это правда, – согласился Деметриович, – но, видите ли, излучение радия обладает способностью оседать на любом объекте и производить все эффекты самого радия. Джентльмен носил эти куски золота в карманах вместе с радием на сумму около двух миллионов долларов. Старый ученый коротко рассмеялся над жуткостью ситуации.

– Золото, заряженное радием, обожгло ногу и выбелило волосы. Это также повлияло на мой электроскоп.

Трое мужчин повернулись к незнакомцу, у которого, по-видимому, в кармане позвякивали немалые состояния из различных металлов.

– Сэр, – начал ученый, – мы должны извиниться перед вами за наши несправедливые подозрения.

– Вы хотите сказать, что ваши подозрения были неверны? – задал вопрос индеец.

– Я имею в виду, – сказал старый ученый с достоинством, потому что не услышал в ответе принятия извинения, – что мы были морально виновны, приписывая вам преступные мотивы, не дожидаясь убедительных доказательств.

Незнакомец улыбнулся этой длинной фразе.

– Я могу понять вашу мысль и без того, чтобы вы произносили каждое ее слово. Но сама мысль очень странная. – Он погладил подбородок, и немного краски стерлось от его пальцев, обнажив под ними более светлую желтоватую кожу. Затем он рассмеялся. – Если бы вы извинялись за каждую неверную идею, которую вы поддерживаете, джентльмены, я бы подумал, что ваши жизни были бы одним длинным извинением.

Высокомерие, небрежное презрение в этом наблюдении усилили антипатию Петвика к этому человеку.

В этот момент парень спросил:

– Все ли ваши виды живут в таких укрытиях из ткани, как эти?

Стэндифер, который казался более доброжелательным к незнакомцу, чем другие, объяснил, что палатки – это временные убежища, а дома – постоянные.

Вновь прибывший продолжал с улыбкой разглядывать все вокруг и наконец спросил:

– Неужели вы, джентльмены, совершенно не можете общаться друг с другом, не используя слов и предложений?

Затем он сделал паузу, как бы собираясь объяснить то, что он сказал, и продолжил:

– Предположим, вы, мистер Петвик, желаете пообщаться с мистером … – он сделал жест в сторону ученого и добавил, – мистером Димитриовичем, вас бы это заставило бы четко произносить каждое слово в предложении?

– Откуда вы узнали мое имя? – удивленно спросил инженер. – Мы встречались раньше?

Незнакомец от души рассмеялся.

– Я уверен, что нет. Я вижу, вы очень хотите узнать мое имя. Ну, у меня есть номер. В моей стране граждане пронумерованы. Я уверен, что когда ваши собственные страны станут густонаселенными, вы тоже примете числовую номенклатуру.

– Какой у вас номер? – спросил Стэндифер, весьма удивленный этим, как, впрочем, и его товарищи.

– 1753-12,657,109-654-3.

Секретарь рассмеялся.

– Это звучит как нечто среднее между кодовым замком и футбольным матчем. Откуда вы родом, мистер… мистер Три?

Человек с разрисованным лицом небрежно кивнул в сторону долины.

– Название моей страны – Один, или Первая, – улыбнулся он. – Конечно, это очень древнее и ненаучное название, но обозначения должны где-то начинаться, и обычно они начинаются с дома. Теперь я осмелюсь сказать, что каждый из вас живет в стране под названием Один – нет, я вижу, что ошибаюсь.

Затем он повторил более низким тоном:

– Америка… Румыния… Перу… очень красивые названия, но ненаучные.

К этому времени чудесная способность мистера Три, который назвал имена людей, а затем назвал страны их рождения, заставила исследователей понять, что они действительно столкнулись с удивительным человеком.

– Вы читаете наши мысли, прежде чем мы заговорим? – воскликнул Стандифер.

Мистер Три легко кивнул.

– Конечно, без этого все изучение низших животных было бы просто каталогизацией действий и привычек.

Петвик задумался, не имел ли в виду парень очень деликатное оскорбление, так быстро начав говорить об изучении “низших животных”, когда разговор, естественно, перешел на него и его спутников. Он ничего не сказал, но мистер Три улыбнулся.

Но Димитриевич был совершенно очарован перспективами исследования, которые открыло перед ним высказывание этого человека.

– О, это было бы чудесно, не правда ли! – воскликнул он.

– Конечно, без чтения мыслей сравнительная психология невозможна.

– У нас есть профессиональные читатели мыслей, – с энтузиазмом воскликнул Деметриович. – Интересно, почему психологам никогда не приходило в голову попробовать прочитать мысли, скажем, высших обезьян!

Мистер Три, казалось, находил весь этот разговор забавным, потому что он снова рассмеялся. Но его слова были вполне серьезными.

– Кроме того, этот "ментаж", как мы называем чтение мыслей, позволяет человеку разговаривать с любым другим существом, точно так же, как я разговариваю с вами. Я беру ваши языковые формы прямо из вашего собственного разума и использую их. Если у существа вообще нет языка, вы все равно воспринимаете его впечатления.

На этот раз даже Петвик, который невзлюбил гостя почти до уровня ненависти, понял, что незнакомец действительно замечательный. Инженер решил, что мистер Три прибыл из какой-то неизвестной страны, которая, как он неохотно признался себе, казалась более культурной, чем Англия или Америка. Итак, приняв эти факты, Петвик, в некотором смысле, подготовил себя к тому, чтобы не слишком удивляться чему бы то ни было.

– Все ли ваши соотечественники понимают ”ментаж" или язык разума? – спросил инженер.

– Это наш национальный способ общения. Я наблюдаю, как вы двигаете руками, когда говорите – жестикулируете, как вы это называете. В одном случае мы время от времени произносим слово, чтобы подчеркнуть наши мысли – вербально жестикулируем. Некоторые из нашего населения, когда нервничают, иногда произносят несколько слов или даже целые предложения. Часто это притворство, если, конечно, – вежливо добавил он, как бы оправдывая своих соплеменников, – их разум недостаточно силен, чтобы разговаривать без слов.