– Так…интересно, очень интересно! – оживился психотерапевт. – Почему вы росли в интернате, где же были ваши родители?!

– Как рассказывал дед, женщины в нашем Роду все непутные, – женщина тяжело вздохнула. – Бабка, жена деда, бросила мою мать, когда ей было два с половиной года. Скрылась в неизвестном направлении с командировочным Анатолькой. Дедушка остался с малым ребёнком на руках. Но ничего, справился – вырастил и выкормил. Когда мама училась в техникуме, то родила меня от студента театрального училища, красавчика Лёвки. Красавчик дочь не признал! Да, и как признать, если сам ребёнок – девятнадцать лет всего было. Когда мне исполнилось три года, моя мать тоже скрылась в неизвестном направлении. Вернее, в известном – поехала в Москву, искать Лёвчика, кто – то ей шепнул, что он там. В Москве, буквально в течении года, она благополучно вышла замуж за молодого человека из очень интеллигентной семьи. Естественно, своё Прошлое в порядочную семью нести не хотелось, кому понравится сноха с довеском на руках. Мать написала дедушке письмо, мол отец прости меня, вырасти внучку сам. Он погоревал, но делать нечего. Водил меня в детский садик, варил щи и кашу. В школе, в первом классе, директор и предложила перевести меня на пятидневку, то есть жить в интернате. Дед обрадовался, старенький он становился, силы не те…

– А как, вы познакомились со своим мужем?

– А вот, когда десятый класс заканчивала и познакомились, – Инна Львовна закурила ещё одну сигаретку. – В интернате кружок танцевальный был, я его посещала и неплохо получалось, скажу вам! – кокетливо улыбнулась она. – «В Лёвку, артиста пошла!» – так дедуля говорил. И вот, ко дню защитника Отечества, в местном Доме Культуры концерт давали. Мы с Ромкой матросский танец «Яблочко» исполняли. Пал Палыч, как представитель администрации района, сидел в зале. Ну, глаз на меня и положил… – она совсем сникла, видно было, что воспоминания даются нелегко.

– Что же было потом?!

– А потом Нефёдов нашёл меня. Дождался, когда восемнадцать лет исполнится и сразу позвал замуж.

– А вы?

– А что я?! – клиентка равнодушно пожала плечами. – Мне восемнадцать, ему почти сорок! Я, конечно, в шоке! Дед от счастья плачет, что отдаёт внучку в хорошие руки – мужику зрелому и денежному. Никто меня и не спрашивал! Три года жили, муж меня по заграницам возил, с миром знакомил. После интерната, жизнь сказкой показалась! Двадцать один – беременность, двадцать два – мальчишек – двойняшек родила. А какая из меня мать?! Сама ребёнок, ничего не умею, смех, да и только. Паша няньку притащил, а мне из дома сбежать захотелось…

– Скажите, вы совсем никакой благодарности к мужу не испытываете? – Леонид Борисович открыл окно побольше, от сладкого запаха сигарет першило в горле.

– Какая благодарность от птицы подневольной?! – раскраснелась дамочка. – Взял девчонку насильно, шмоток накупил, обрюхатил и усадил около себя…

– Стоп, стоп! В вас сейчас рассуждает обиженная Любка! А давайте серьёзно поговорим. Купец спас крепостную девчонку от голода, дал ей сытую жизнь, достаток, собственный дом, счастье материнства и детей здоровых. Нефёдов, можно сказать, вас тоже спас. Разве нет?! Девочка из интерната, старый дед, неизвестно куда дорожка могла вывести.

– Может быть, – задумчиво произнесла Инна Львовна. – Паша хороший, он меня не обижает, окружил достатком и роскошью, любое моё желание мгновенно исполняется. А уж, когда мальчишек родила, в прямом смысле на руках носить начал…

– Я хочу вам дать домашнее задание, выполните?! – с надеждой в голосе, спросил доктор.

– Да, конечно, постараюсь! Мне очень интересно работать с вами!

– За комплимент спасибо! – мужчина зарделся от удовольствия. – Вам надо провести параллель между образом барина Ивана Савельевича и своим дедушкой. У Любки обида была не на купца…

– А на кого же?! Он и вправду вражина – увёз девчонку глупую в страну чужую…

– Это всё – следствие! Первая обида Любки на родителей, которые покинули её, также, как и вас. У крестьянки осталась надежда на доброго и справедливого барина, а у вас – на деда. То есть, Иван Савельевич и дедушка – одно лицо! Я понятно объясняю?! – Леонид Борисович снял очки и устало потёр глаза. – Ваше Подсознание посчитало колоссальным предательством, согласие дедушки на брак с чиновником, старше вас больше, чем на двадцать лет. Попробуйте посмотреть на историю, с этой точки зрения.

– Я поняла, – прошептала пациентка, из глаз её потекли слёзы, – купец и мой муж, одно лицо! Обиду на дедушку, а в прошлой жизни на барина – я перенесла на мужа?! Оттого и не могу принять его тепла и заботы?! А, Пашенька любит меня, также сильно и безответно, как когда- то, Мартин любил Любку…

– Именно…

*****

После рождения второго сына, Мартин женился на русской Шклафен. Венчание происходило в Соборе Святого Петра, который располагался в центре Бремена.

На церемонии венчания, присутствовала Эльза и старший сын Андрейка. Любка была одета в то самое белое, кружевное платье, которое когда – то купец привёз ей из России.

Невеста была молода и красива, двое родов не испортили её стройного стана. Жених был грузен, тучен и немного староват для неё. Но, всё это покрывалось влюблённым взглядом, которым господин Кёллер, неотрывно смотрел на будущую, законную жену.

Глаза невесты, кроме пустоты и холодности, ничего не выражали…

Умирала Любка в богатом доме, среди детей и внуков. Она лежала на кровати, седая и старая. В изголовье сидел Андрейка, он гладил мать по голове и шептал:

– Мутти – мамочка…майне Либлингсмутти – моя любимая мамочка!

Седая женщина, окинув собравшихся вокруг неё родственников, затуманенным взором, холодно произнесла:

– Я ухожу, не плачьте! Наконец – то я останусь одна, наедине со своей Болью…

Душа отделилась от тела и направилась в Чистилище…

*****

Прошло два месяца.

В дверь позвонили. Маруська, задрав хвост, вперёд хозяина, побежала в прихожую.

– Ты кого – то ждёшь?! – пошутил Леонид Борисович и неохотно отложил в сторону книгу. Пришлось вставать с дивана: «Кого черти принесли в выходной день?!»

На пороге стояли Нефёдов с женой.

– Не переживай, мы ненадолго, – заверил чиновник и без приглашения, шагнул в квартиру. – Иннушка, проходи! – он дёрнул женщину за рукав модной шубки. – Борисыч просто растерялся, на самом деле, он нам рад! – засмеялся мужчина, снимая обувь.

– Вы нас извините! – Инна Львовна в нерешительности топталась в прихожей. – Ой, какая киса! – заулыбалась она и нагнулась к Маруське, чтобы погладить, – Чёрная, как ночь!

Но кошка зашипела и отскочила в сторону, как ошпаренная. Женщина от неожиданности вскрикнула:

– Я ей не понравилась?! – она растерянно посмотрела на мужа.

– А ты и не должна никому нравиться, только мне! – Нефёдов снимал с жены шубу. – Долго ты нас в прихожей держать будешь?! – обратился он к хозяину.

– Проходите, только у меня не убрано! – доктор подхватил Маруську на руки и зашагал в сторону гостиной. – Холостяцкое жильё…

Пал Палыч хозяина не слушал. Он уже доставал из дорогого кожаного портфеля бутылку коньяка, батон копчёной колбасы и коробку конфет.

– Вот, пятнадцать лет выдержки, из за границы привезли, – он повертел бутылку в руках, разглядывая этикетку, – вкусныыый! А это дикой пантере твоей, – и достал из того же портфеля небольшой кусок варёной колбасы, завёрнутой в пергаментную бумагу, – «Телячья!»

Маруська, учуяв знакомый запах, радостно замяукала и начала тереться вокруг ног гостя.

– Иннушка, ты покорми её, она тебя и полюбит! – обратился чиновник к жене.

– В честь чего банкет?! – Леонид Борисович поставил на стол рюмки.

– А никакого банкета! – Нефёдов явно был в хорошем расположении духа. Он выглядел изрядно похудевшим и помолодевшим. – Мы с жёнушкой, просто заехали поблагодарить тебя – у нас ведь, как медовый месяц! Спас, ты Лёня, нашу ячейку общества, то есть – семью! – Пал Палыч уже разливал коньяк по рюмкам. – Давайте, давайте все за стол! – тоном гостеприимного хозяина, скомандовал он.