– Никита, – голос Макса стал жестче. – Ты сейчас не под защитой клана Виктора и Елисея, а под моей. Помимо того, что произошло между нами, я отвечаю за тебя. Так что не вытворяй такой херни хотя бы ради своего здоровья.

Альфа сделал шаг назад, и достав с заднего сиденья рюкзак Никиты, схватил омегу за руку и потащил к отелю. Никита молчал. Ерепениться вмиг расхотелось. И не потому, что Максим мог оказаться прав, а потому, что мама и слова не сказала о том, что он должен беречь себя. Сомневаться не приходилось, Елисей рассказал Максиму о словах врача. Брат беспокоился о нем. Но почему так заговорил сам альфа в обход того, как сильно презирал его? Глаза начало щипать и Никита заставил себя сосредоточиться на урчании в животе, чем пытаться понять смысл брошенных в раздражении слов.

Возможно, это были всего лишь слова, за которыми не стояло на самом деле ничего.

Максим

Максим расплатился на ресепшн, не выпуская руки Никиты из своей. Омега стоял отвернувшись, дергал повлажневшей ладошкой, но Макс не отпускал. Оставаясь всего лишь мрачным снаружи, альфа больше всего желал сейчас же перекинуть омегу через колено и всыпать этому белобрысому паршивцу по первое число. Так, чтобы жопа горела и не мог сидеть как минимум три дня, а вместе с тем позабыл, что любые препараты, влияющие на запах, существуют.

Он понимал, что не совсем имеет право распоряжаться тем, что принимать Никите, и уж тем более, какими духами пользоваться. Но что-то внутри щелкало и Максим сатанел за секунду, превращаясь в грубого варвара, который хочет полностью и безраздельно властвовать омегой.

Поднявшись на нужный этаж, они вышли в небольшой пустой коридор и остановились перед большой дверью. Максим открыл ее и с удивлением услышал, как Никита присвистнул.

– Я как будто в фильме, – фыркнул омега и снова дернул руку, и на этот раз Макс позволил ему отстраниться.

Он понял, о каком фильме шла речь, но самому ему это в голову бы не пришло. Не став разбираться, почему Никита сравнил себя с омегой с пониженной социальной ответственностью, Макс прошел через гостиную, отведенную специально для них, и включил свет в спальне. Одна большая кровать на возвышении и огромное окно на город. Привыкнув к комфорту, он всегда останавливался в одних и тех же номерах. Отели на его пути были подобны отметкам на карте, отмеряющими путь. И сейчас, разозлившись на Никиту настолько, что не сдержался и обнюхал его, Максим забылся и по привычке снял то же, что и обычно.

– Почему тут одна кровать?

Альфа тихо рыкнул, заметив, что Никита отчего-то разговорился, если сравнивать с его утренним состоянием.

– Ты думаешь, мы будем спать вместе? – пискнул Никита и Макса это даже рассмешило.

– Неужели боишься потерять добродетель во второй раз, куколка?

– Думаешь, если мы раз переспали, то я теперь всегда буду раздвигать перед тобой ноги?

Пошлость омеге не шла. Макс долго смотрел на потрепанного и уставшего Никиту, закутанного как никогда до самого носа, и не стал отвечать. Ему требовалось проветрить голову и не видеть перед собой это недоразумение хотя бы час.

– Я закажу еду в номер. Можешь помыться и лечь спать. Я к тебе приближаться не стану, – устало потерев глаза, отчеканил Максим.

Хотелось просто упасть в постель и желательно привязать к себе Никиту, чтобы этому дурачку не пришло в голову сбежать, но альфа запретил себе даже допускать мысль о подобном. Это было вранье самому себе, лишь бы стать ближе, остаться наедине. И тогда омега смог бы поддаться. Всего лишь игра, но Максим запретил себе играть.

– С чего такая радость? – по глазам резануло то, как Никита запахнул на себе и без того плотную одежду.

– С того, что я не кидаюсь на тех, кто не хочет, – не выдержал и рыкнул альфа так, что омега вжал голову в плечи. – Но у меня есть одно условие.

– Ну конечно, куда без этого.

– Отдай мне таблетки.

– Нет.

Максим сжал кулаки. Они препирались рядом с большой кроватью и выдержка с поражающей скоростью слабела, но Макс никогда не самоутверждался за счет близости и не унижал этим омег.

– Они тебе не нужны, ты и так пахнешь не привлекательно для меня, – соврал альфа лишь отчасти. Иногда Никита угадывал с запахом и тогда от него сносило крышу, но знать об этом омеге было не нужно, а то с него станется.

– Правда? – в коротком вопросе и широко распахнутых карамельного оттенка глазах затаилось что-то, но от усталости и злости Макс не разобрал.

– Да. Мы же уже потрахались, так что можешь быть спокоен, ты меня больше не интересуешь.

Жестокие слова подействовали лучше сладких речей и уговоров. Нельзя было срываться на одном только Никите, но уже через несколько секунд у Макса в руке лежал пузырек и блистер таблеток, а омега гневно протопал в ванную и громко хлопнул дверью. Альфа сжал несчастный пластик в кулаке так, что он затрещал, и вслед за тем едва ли не бегом покинул номер отеля.

Максим остался верен обещанию. Он заказал для Никиты вкусный плотный ужин и проследил, чтобы бета, который его доставлял, находился в номере не больше минуты, и только после этого с отчасти спокойной совестью альфа спустился в лобби. Сунув портье с бейджем “Родион” щедрую купюру, Макс отправил его следить за номером, а сам смог наконец-то немного выдохнуть.

Он вышел на парковку и достал из кармана купленные еще на заправке сигареты. Горький дым и ночной морозный воздух прочищал мозги на раз два.

– Что же я творю, – пробормотал альфа, глядя в усыпанное звездами небо.

Он не хотел быть грубым и обижать Никиту, он был уверен в этом еще вчерашним утром. А теперь с языка так и рвались злые слова, способные задеть, заставить реагировать, лишь бы извлечь из отстраненного омеги хоть какую-то эмоцию и расшевелить его. Макс не лукавил, когда сказал, что несет ответственность за Никиту. И к собственному удивлению, это не тяготило его, как могло быть еще пару месяцев назад. Просто он не мог взять в толк, зачем бледному и пережившему такую ночь омеге еще раз глушить себя. С таким мириться не согласен был даже он.

Альфа достал мобильник и выбрал имя того, с кем давно не говорил.

– Алло? – раздался сонный голос на обратном конце провода.

– Лука, мне нужно, чтобы ты кое-что разузнал.

Никита

Никита сидел в горячей воде, погрузившись до самого носа. От пены приятно щекотало лицо, да и аромат лаванды должен был успокаивать, но омега все равно не мог вернуть себе душевное равновесие после очередной перепалки с Максом, и время от времени вздыхал или цокал языком. Этот альфа был отвратителен. Он и раньше не отличался хорошими манерами, но сейчас вышел на новый уровень сволочизма. И это нисколько не должно было волновать, вот только почему-то стало до слез обидно, когда Макс заявил, что после одного раза уже не интересуется им. Даже если он думал так, то заявлять об этом напрямую было вовсе не обязательно.

Никита набрал побольше воздуха и сполз по бортику, скрывшись под водой. Мечта о том, что он встретит порядочного альфу, которому нужна не только внешность, треснула как тонкое стекло, и рассыпалась. Сам себе омега теперь казался только бледной оболочкой, не способной принимать решения, и дело было не в потере девственности, которую он берег. Как раз это на удивление не волновало, а воспринималось как свершившийся факт. Изнутри будто что-то разъедало, заставляя чувствовать злость и обиду. Это пугало, и казалось, он действительно может оставить позади последние надежды на счастливый брак, и думать только о материальной выгоде, добиваясь ее любой ценой.

Никита вынырнул из-под воды и отфыркиваясь от попавшей в нос пены, выбрался из ванны. Он провел ладонью по высокому зеркалу и тяжело вздохнул, глядя на фиолетовые засосы, покрывавшие шею, плечи и грудь. На него словно оголодавший вампир набросился, а не альфа. Но хотя бы обошлось без метки. Никита не хотел даже думать о том, что с ним произошло бы в таком случае. Даже Елисей не смог бы помочь ему. Альфа, пометивший омегу, имел над ним полную власть и никто не мог это оспорить.