‒ Привет. ‒ Она мгновенно улыбается. ‒ Мы можем поговорить об этом позже, Эд.

‒ Ладно, ‒ отвечает он, не отрывая взгляда от моего лица. ‒ «Все хорошо» ‒ это единственное, что я узнаю о твоем визите к врачу?

‒ Выздоровление идет так, как ожидалось. Если бы было что-то важное, я бы обязательно тебе сказала. ‒ Я наклоняюсь и быстро целую его в губы. ‒ Обещаю.

‒ Хорошо. Еще. ‒ Он указывает на мой рот.

‒ С удовольствием.

Я целую его легко, немного дразня, но Эд недолго это терпит. Не успеваю я опомнится, как оказываюсь у него на коленях, и он целует меня до отупения. Мозг отключается, я ‒ сплошные гормоны.

‒ О Боже, на работе?

‒ Тесса. ‒ Эд прочищает горло.

‒ Я ухожу. Ведите себя прилично, детки.

‒ Спокойной ночи.

‒ Пока. ‒ Тесса уходит, я жду несколько секунд, а потом шепчу: ‒ Знаешь, сегодня мне показалось, что она ненавидит меня чуточку меньше. Это просто чудо.

Эд улыбается.

‒ Я же говорил, что она придет в себя.

‒ Вообще-то, я пришла сюда, чтобы посмотреть, как ты работаешь.

‒ Клиент не пришел, так что я просто просматривал бухгалтерские книги.

‒ Понятно. Кстати, мне интересно…

‒ Да?

‒ Не мог бы ты как-нибудь сделать мне еще одну татуировку? ‒ Я обнимаю его за шею.

‒ Конечно. Сделаю, когда захочешь. Какую?

‒ За нашим домом растет кизиловое дерево. Может быть, ветка с цветами?

Эд задумчиво смотрит на меня.

‒ Точно? Татуировку нельзя будет просто взять и свести.

‒ Понимаю.

‒ Не хочу, чтобы позже ты пожалела. В этой квартире мы пережили как хорошие, так и плохие времена.

Эд сомневается, как долго мы продержимся в этот раз? Но я же не прошу вытатуировать его имя на лбу.

‒ Знаю, но это место всегда будет важной частью моей жизни. Кроме того, цветы кизила красивые.

‒ Где ты их хочешь?

‒ Под фиалками?

‒ Звучит неплохо. Жаль, что у тебя сегодня урок самообороны. Я мог бы начать прямо сейчас.

‒ Я могу пропустить урок.

Эд приподнимает бровь.

‒ Серьезно?

‒ Очень. Если, конечно, ты не возражаешь. Ты работал весь день, и, возможно, тебе надоело…

‒ Твоя татуировка ‒ это не работа, а удовольствие, Клем. ‒ Похоже, Эд воодушевлен. Хлопнув по заднице, он ставит меня на ноги. ‒ Я возьму бумагу, карандаши и сделаю набросок.

Я и раньше знала, что Эд талантлив, но видеть, как он создает красоту — бесценно. Его набросок идеален. Именно то, что я хотела.

‒ Уверена? ‒ спрашивает он, скрестив руки на груди.

‒ Да.

Эд кивает.

‒ Хорошо. Снимай футболку и ложись на стол.

‒ Зачем? Футболка же с короткими рукавами?

‒ Чтобы не мешалась.

Новая татуировка будет на предплечье, и я не понимаю, как футболка может мешать, но Эду лучше знать. К тому же мы в отдельной комнате, и никто чужой не увидит мой бюстгальтер. Хотя хорошо, что он кружевной, а не простой трикотажный.

Я снимаю футболку, отдаю Эду, забираюсь на массажный стол и устраиваюсь поудобнее. Меня распирает от вопросов: будет ли больно, позеленею ли я, как та девушка, которой Лейф делает тату, но прикусываю язык.

Эд сбривает с моего предплечья волоски, дезинфицирует и прикладывает к коже пленку, куда уже перенес рисунок. Надев перчатки, он ногой подвигает себе маленький табурет на колесиках, берет тату-пистолет и «заряжает» чернилами. Выбор цветовой гаммы татуировки я оставила на его усмотрения.

Эд включает пистолет.

‒ Что тут у нас? ‒ Лейф заглядывает в комнату и присвистывает. ‒ Красивый лифчик, Клем.

Эд ‒ само воплощение сосредоточенности.

‒ Клем делает еще одну татуировку, а ты, черт возьми, не смотри на нее.

Лейф надменно фыркает.

‒ Я профессионал, к твоему сведению, и знаю, как относится к клиентам. Это кружевная окантовка на лифчике?

Эд хмурится сильнее.

‒ Готова, детка?

Я киваю.

Первое прикосновение иглы шокирует ‒ это и правда больно. Однако терпеть можно, а вскоре область, где Эд делает окантовку, и вовсе немеет. Я расслабляюсь.

‒ Все хорошо, детка?

Я киваю.

‒ Ты закончил на сегодня, Лейф?

‒ Да, мы с Шеннон собираемся поужинать.

‒ Что-то вроде первого свидания? Как волнующе.

Он просто подмигивает.

‒ Мы закроем салон, а вы повеселитесь.

Эд благодарит брата ворчанием и недовольно поджимает губы.

‒ Он не должен был смотреть на твою грудь.

‒ Сам виноват. Заставил меня снять футболку не понятно зачем.

Улыбка Эда коварная, но все равно ужасно милая.

‒ Это было для меня. Не для него.

‒ В следующий раз запри дверь.

‒ Так и сделаю.

‒ Значит, ты соврал?

‒ Что? ‒ Он приподнимает бровь. ‒ Я сказал, что она будет мешать, и она бы мешала. Мне.

Я скептически прищуриваюсь.

‒ А ты тогда соврала, что Гордон не спал с тобой на футоне.

Я улыбаюсь, ничего не подтверждая.

Татуировка не маленькая, так что это дело не пяти минут. Наблюдать за Эдом, когда он работает ‒ сплошное удовольствие. Никакой суеты, все точно и профессионально. Он окрашивает кусочек, промокает салфеткой, наносит лосьон, чтобы увлажнить кожу и замедлить приток крови и снова берется за тату-пистолет.

‒ О чем думаешь? ‒ спрашивает он, не отрываясь от работы.

‒ Эм… как мы познакомились? Ты никогда не рассказывал.

Эд сглатывает, обдумывая ответ.

‒ Давным-давно один принц раз в неделю ходил в банк по делам. Там работала девушка, которая очень понравилась принцу. Было в ней что-то такое, что сразу привлекло его.

‒ Мне нравится эта история.

‒ Мне тоже.

‒ Так что же сделал принц дальше?

‒ Принц не хотел создать у девушки плохое впечатление о себе. Поэтому он не торопился с ней заговаривать, хотел сначала узнать ее получше. И для этого, как ты понимаешь, ему пришлось чаще ходить в банк по делам.

‒ Это понятно. Дальше.

‒ И вот однажды, когда принц уже почти набрался храбрости, чтобы пригласить эту девушку на свидание, он случайно встретил ее в баре. Она была там с коллегами на прощальной вечеринке для кого-то.

‒ Хм.

‒ Они разговорились, и так случилось, что принц совсем забыл о своих друзьях, а девушка совсем забыла о своих коллегах.

‒ Почему в этой истории ты ‒ принц, а я всего лишь девушка?

‒ Прости. Принцесса и принц разговаривали часами.

‒ О чем?

‒ Обо всем на свете. Они словно оказались в своем маленьком мирке, и сильно удивились, когда обнаружили, что их друзья и коллеги уже ушли. Очевидно, они заметили, что принц и принцесса увлечены друг другом и не захотели мешать. ‒ Эд улыбается. Кажется, это счастливое воспоминание. ‒ Было поздно, действительно поздно, поэтому они обменялись телефонами, и принц наконец-то пригласил принцессу на свидание. Она согласилась.

‒ Они целовались?

‒ Нет. Первый раз мы поцеловались в конце первого свидания.

‒ А когда впервые занялись сексом?

‒ После второго. Я приготовил ужин у себя. Сказал соседу по квартире убираться к черту и не возвращаться как можно дольше. ‒ Эд снова улыбается, но теперь чертовски сексуально, и у меня захватывает дух. ‒ Ты больше не могла держать свои руки подальше от меня. И не было никакого способа, чтобы я держал свои при себе.

‒ Звучит разумно. Принцесса, ведь тоже человек, и нельзя ожидать, что она постоянно будет держать себя в руках.

‒ Вот именно.

‒ Могу я задать еще один вопрос?

‒ Дерзай.

‒ Каково это ‒ любить кого-то?

Эд на мгновение встречается со мной взглядом и возвращается к работе.

‒ Это, должно быть, так странно ‒ ни к кому не испытывать никаких чувств?

‒ Некоторые чувства у меня появились. Я не совсем бесчувственная… по крайней мере, теперь.

‒ Но сначала, когда ты очнулась в больнице, никого не зная?

Я киваю.

‒ Я даже не узнала собственную сестру. Поначалу я больше доверяла врачам и медсестрам. Просто потому что видела их чаще. Или, может быть, они играли важную роль в моей жизни.