— С удовольствием, — Гарри улыбнулся и вдруг протянул ему руку. — Я знаю, что в прошлый раз тебе отказал в дружбе, но теперь сам протягиваю тебе руку.

Драко улыбнулся этой сюрреалистичности. Ну надо же, Поттер повторил ситуацию восьмигодичной давности.

— Я знаю, что вел себя как козел и понимаю, почему ты отказал мне в дружбе. Но ты ведешь себя вполне достойно, поэтому не вижу смысла отказывать тебе в ней, — Малфой с улыбкой пожал руку Поттеру, и тот заулыбался в ответ.

— Договорились… О, смотри, уже рассвет! — Гарри вдруг подскочил и, поднявшись, подошел к краю башни, и Малфой мигом ринулся за ним, однако Поттер и не думал выбрасываться. Он просто смотрел вдаль, на кромку светлеющего горизонта. — Красиво…

— Угу… — согласился Драко, становясь вплотную и ребром ладони чувствуя мягкость и тепло кисти гриффиндорца, и это удивило.

Поттер наверняка на Астрономической башне находился Мерлин знает сколько времени, и до сих пор не замерз? Согревающих чар Драко не почувствовал.

— Драко… — вдруг пробормотал Гарри.

— Да?

— Ты даже не удивишься, что я тебя по имени назвал? — Гарри повернул к нему лицо, и Драко заметил на нем улыбку.

— Не особенно, хотя, признаюсь, слышать свое имя мне нравится, — усмехнулся Малфой. — О чем ты хотел спросить?

Гриффиндорец закусил губу, явно уже жалея, но, выдохнув, все же проговорил:

— А ты зачем на Астрономическую башню шел? Извини, если неприятный вопрос или…

— Я тут успокаиваюсь, — признался Малфой. — Это место хорошо напоминает мне о том, кто я такой на самом деле. После смерти Дамблдора и после окончания войны мне очень нужны напоминания.

— Хм, — Гарри задумался. — И кто ты такой на самом деле, по твоему мнению?

— Трус, которому не хватило смелости попросить помощи у Дамблдора, Снейпа или вообще кого бы то ни было, когда Лорд дал мне задание убить директора. Сейчас я понимаю, что мне следовало поговорить хотя бы со Снейпом, тем более, тот предлагал помощь и неоднократно. В конечном итоге он все равно все сделал за меня… Но я этого не хотел. И убивать я не хотел. Мне было до одури страшно, — по позвоночнику пробежался холод. — Я боялся, что если я не выполню это задание, то Лорд убьет и меня, и мою мать. Отец в Азкабане, как ни странно, находился в безопасности. Но неизвестно, что бы было, когда Лорд его оттуда бы вытащил. Отец… был в немилости у Лорда из-за упущенного пророчества. И это учитывая, что Дамблдор все же был убит, а я починил этот чертов шкаф. В общем… Я наломал кучу дров. И даже тогда я считал себя чертовым гордым аристократом, считавшим, что магглорожденных вообще не должно быть в этом мире. Но если честно, я никогда не думал, что их надо… убивать. Мне лет до пятнадцати в принципе не приходила в голову мысль, где им надо быть. Я не задумывался. Только потом понял, насколько, черт подери, я был не прав. Сейчас я пожинаю плоды сотворенного мною во время войны, и надо сказать, все это справедливо. Но характер есть характер, и воспитание никуда полностью не деть, и иногда меня все еще одолевают мысли о своем превосходстве, и я сейчас даже не о чистокровности. Скорее просто об общем статусе. Порой, в моменты, когда меня окончательно доканывает происходящее вокруг, мне приходят мысли: ты же аристократ, какого черта ты позволяешь так себя с тобой вести? Во мне вскипает ярость… которую мне надо сбрасывать. Но я не могу себе этого позволить теми способами, которые были раньше, поскольку, во-первых, мне самому уже претит оскорблять кого-либо, во-вторых, приходит напоминание о том, что война закончилась и я уже совсем иной человек… Я прихожу в смятение. А тут, как ни странно, я расслабляюсь. Иногда целыми вечерами сижу. Один раз даже заснул.

После этого монолога Драко выдохнул и немного взволнованным взглядом посмотрел на гриффиндорца. Тот, не отрываясь, смотрел на него, и в его изумрудных глазах, которые от рассветного солнца обрели еще больше немыслимых красивых оттенков, плескалось понимание.

— На самом деле ты не трус, Драко, — вымолвил Поттер, крепко держась за перила. — Хотя я тебя таким считал, но я понимаю, что был не прав. Я сейчас объясню, — Малфой кивнул.

Он решил дать Гарри возможность выговориться: беседа отвлекала гриффиндорца от своих мыслей, и если это — цена за вытаскивание Поттера из лап вины и смятения, то он согласен обсудить свою жизнь. К тому же в последнее время с ним мало кто в принципе разговаривал.

— Тебе было страшно из-за задания, данного Лордом, но ты отказывался от помощи, полагаю, по двум причинам, — продолжил Гарри. — Первая: ты хотел выслужиться перед Волдемортом, чтобы защитить семью, а для этого нужно было все сделать самостоятельно, без чьей-либо помощи, и тем самым доказать, что ты силен и на тебя можно положиться, а значит, тебя и твою семью трогать нежелательно. Аналогично про Дамблдора: тебе сложно было поверить, что он смог бы защитить твою семью, к тому же давно известно, что Малфои не очень-то жаловали директора, в том числе твой отец, а ты был воспитан в убеждениях, что не мог доверять просто так — просто чтобы довериться кому-то. К тому же воспитание сыграло роль и в твоем отношении к магглорожденным, но ты меняешься, Драко. Я несколько раз замечал, как ты вполне искренне беседовал с магглорожденными первокурсницами, — губы Гарри тронула робкая улыбка. — Рассказывал им, что где находится, одну даже провожал. Было же такое? — Малфой в смятении кивнул. — Ну, вот… И к тому же ты смог найти в себе силу воли признать свою неправоту во время войны и по-настоящему начать меняться в лучшую сторону. Это на самом деле дорогого стоит. Признать себя неправым — на это решается далеко не каждый. Я, например, так и не смог во многих случаях. По этой причине я считаю тебя сильным человеком. И я верю, что ты еще покажешь себя в положительных аспектах, и фамилия Малфой перестанет быть синонимом слова «Пожиратель», а станет показателем хорошей семьи.

Драко с изумлением смотрел на парня, которого долгие годы считал своим врагом. Однако сегодняшняя ночь доказала им обоим, что они были чертовски не правы: на самом деле они вполне могли сдружиться, если бы не разность воспитаний и вера в навязанные убеждения со стороны Драко и болезненное, ненароком внушенное чувство вины перед всеми просто за то, что выжил, и несчастливое детство у Гарри повлияли на построение их плохих взаимоотношений. В конечном итоге результат оказался одинаков: война окончательно их сломала.

Обоих.

И если Драко решил делать вид, что его ничего не касается и лишь наедине с собой мог признаваться в своей боли, то Гарри со свойственной ему решимостью приблизился к страшному выбору завершить эту горечь. А теперь они, несмотря ни на что, смогли перейти какую-то невидимую черту, которая их разделяла, и оказалось, что они вполне способны не просто поговорить — по-настоящему понять и принять друг друга.

— Спасибо, — с небольшой улыбкой ответил Драко, внимательно глядя на гриффиндорца. — Твои слова очень важны для меня. Мне очень не хватало того, чтобы мне их кто-то сказал. Сам, без давления. Если честно, мое так называемое исправление мне иногда начинало… мерещиться. Словно бы я сам себя обманываю, понимаешь? — Признание вырывалось из его груди. — Я… иногда думаю: а на самом ли деле я исправляюсь? Или опять притворяюсь, что все у меня нормально, как я это делал чертов шестой курс? Поэтому твои слова для меня, знаешь, как… некий якорь, который позволяет зацепиться за разумность, за истинность.

Гарри выслушал Малфоя и понимающе кивнул.

— Я знаю, о чем ты. Якорь, позволяющий увидеть, что иногда наши же чувства и ощущения нас обманывают. И ты сегодня стал моим якорем, когда остановил меня, — от этих слов сердце Драко бешено забилось. — Я провалился в свое горе и чувство вины, и хоть поначалу я еще немного понимал, что они иррациональны, то со временем они полностью поглотили меня. Если честно, я до сих пор ими поглощен, как и ты — своими. Но теперь у меня впервые за долгое время появился якорь. Ты дал мне шанс увидеть себя с другой стороны, и хоть, признаюсь, я не слишком верю в то, что я действительно во всем не виноват, что не из-за меня умерли многие… — его дыхание было прерывистым, — но твои слова помогли мне зацепиться за надежду и веру внутри меня. Я удивлен, если честно, я думал, что их у меня уже не осталось, — горький смешок послышался в тишине Астрономической башни. — А ты их как-то вытащил. Спасибо тебе, Драко, — Гарри вдруг пододвинулся к Драко и крепко его обнял, и слизеринец ответил объятием.