«Бедная моя девочка, и ты жила все это время с таким грузом!» — с невольной жалостью и нежностью подумал он.

— Ты должен мне обещать не ходить туда! — настойчиво повторила Ева.

— Нет, милая, я ничего не буду тебе обещать. И ты не можешь остановить меня теперь. Завтра я разберусь с этим мерзавцем, — решительно пресек всякие возражения Саймон. И видя, что переубедить его не удастся, Ева лишь печально вздохнула. Она хотела было снова возразить, но Саймон так на нее взглянул, что она не осмелилась.

— Все будет хорошо, — ободряюще сказал он.

— Кажется, ты не оставил мне выбора, мой рыцарь, — мягко улыбнулась она. — Хорошо. Завтра на рассвете встретимся здесь же, и я покажу тебе, как выйти за пределы замковых стен незамеченным.

— И как же? — довольно резко спросил Саймон. Это была больная для его самолюбия тема — ведь сам он выход из замка Корби так и не нашел.

— Недалеко отсюда в стену вделана калитка, она замаскирована, и о ней почти никто не знает. Я принесу завтра ключ от нее, и ты сможешь спокойно выйти. До старого дуба там недалеко идти… О Боже, кажется, меня зовут! Это мисс Берри. Мне нужно уходить.

— Значит, я буду ждать тебя здесь завтра на рассвете, — сказал Саймон, нежно целуя жену. — Я буду скучать.

— Я тоже, — шепнула она, послав ему благодарную улыбку, и легко упорхнула прочь. Саймон торжествовал. Это была абсолютная победа! Не нужны больше уговоры и кареты. Завтра он разберется с лже-мужем Евы, — он был почти уверен, что это один из деревенских жителей, присутствовавших на их свадьбе, а с каким-то крестьянином-недоумком он справится без труда.

Правда, его немного смущало, откуда этому недоумку известно, что Джек Гром не утонул, и тела его так и не нашли. Об этом никто не знал, кроме лорда Корби и его людей, которые в тот день прочесывали берега реки. У Саймона даже возникло подозрение, что это как раз кто-то из охраны Корби писал Еве. Но она утверждала, что люди лорда не могли подслушать ее разговор с отцом. Да и неграмотные каракули никак не могли принадлежать телохранителю бывшего лорд-канцлера.

И в конце концов Саймон убедил себя в том, что автор писем — крестьянин, а уж заставить замолчать такого простофилю будет несложно.

А после этого он уведет за собой Еву, воспользовавшись калиткой, которую она сама для него откроет!

55.

Генри стоял на веранде, глядя на сад. Со своего места он заметил фонтан, тот самый, у которого они с баронессой занимались любовью. Но он не думал в эту минуту о плотских утехах. Он думал о детях. Почему-то в памяти вдруг всплыло, как он спросил Гвен, что будет, если она забеременеет, а она ответила, что была бы счастлива иметь от него ребенка. И он чувствовал, что она не лгала тогда. Это смущало, сбивало с толку, заставляло испытывать непонятные новые чувства.

Она язвила и больно жалила, но он видел, что и она уязвима. И порой ему делалось стыдно за свое поведение, за свои слова, вспышки ярости. Куда делись его хваленое спокойствие и стальная выдержка?

Раньше, наблюдая за баронессой на расстоянии, он испытывал к ней то, что предпочитал считать низкой похотью. Теперь же, когда судьба так насмешливо столкнула его с этой женщиной, Генри охватила такая буря эмоций, коей он не знал никогда.

Все его мысли и чувства были заняты лишь ею.

Он мечтал свернуть ей шею.

Он желал снова и снова брать ее в самых разных позах, везде, где только мог представить.

Он хотел уберечь ее, спасти… От чего? Это желание появилось сегодня вместе с мыслями о детях, и он не до конца его пока понимал.

На веранду вдруг выбежал веселый Пум-Пуф. Генри мог поклясться, что болонка улыбалась.

Увидев Лайса песик остановился, радостное выражение морды сменилось паническим, — похоже, будь Пум-Пуф человеком, он сказал бы «Ой!». Но он был собакой, поэтому просто промолчал.

— Ах ты, маленький гаденыш, иди сюда, — ласково позвал его Генри, недобро улыбаясь.

Песик насторожился, услышав ласковые нотки, столь несвойственные для голоса этого зверюги, коим Пум-Пуф считал Генри.

Но отважная собачка не боялась его, к тому же позади вот-вот должно было появиться подкрепление в лице хозяйки и, не желая ударить мордой в грязь, Пум-Пуф стал рычать на Лайса, оскалив мелкие белые зубки.

— Вот вы где, господин виконт, — раздался голос Гвен от дверей. — Пуфик, милый, не рычи, эта ничтожная личность не стоит твоего внимания. Иди лучше в сад, пробегись по кустикам. Вот так, молодец! Посмотрите, Лайс: всего лишь маленькая собачка, а все понимает! В отличие от иного мужчины.

Показалось Генри, или она вздохнула, когда произносила последние слова? Конечно, показалось!

— А я вас искала, — сказала она после минуты тягостного молчания.

— Неужели? Вы, вероятно, пришли, чтобы показать мне грудь? А, может, другие части вашего прекрасного тела? — съязвил Генри.

— Вам вчера понравилось? Хочется еще?

— А почему бы вам просто не раздеться догола?

— О, вы научились огрызаться, виконт! Наше сегодняшнее времяпрепровождение обещает быть весьма интересным! — усмехнулась Гвен.

— Ну так приступайте уже, — подбодрил ее Лайс. — Или говорите, зачем я вам вдруг понадобился, и уходите. А лучше убирайтесь прочь из замка.

— Никуда я не уйду, — огорошила его Гвен. — Вы приставили ко мне конвоира, а сами трусливо отсиживаетесь в темному углу. Моя совесть не позволяет мне издеваться над ни в чем не повинным мальчиком, поэтому я пришла к вам.

— В таком случае, может, расскажете, что поручил вам Аллейн? — скрестив руки на груди, спокойно поинтересовался Генри.

Гвен сделала удивленное личико.

— Я о том письме, что вы сожгли, как только прочитали, — напомнил ей виконт.

— Маркиз узнал, что намедни я чихнула, и пожелал мне крепкого здоровья, — обольстительно улыбнулась баронесса.

— Так я и знал, — отрезал Лайс. Он смотрел на нее и пытался угадать, что он увидит, если заглянет под ее маску.

Иногда ему казалось, что под ней — запуганная несчастная женщина, протягивающая к нему руки в надежде, что он защитит, поможет, спасет… И он и сам начинал тянуться к ней.

Но сейчас Генри вовремя спохватился, вспомнив, как она пыталась отравить Кристофера Корби. «Гнусная отравительница!»

А потом он представил ее в объятиях мерзавца Аллейна, и почувствовал жгучее желание придушить ее на месте. Кажется, это отразилось на его лице, потому что она даже сделала несколько шагов назад.

— Пум-Пуф! — окликнула она своего маленького острозубого монстра. — Где ты, мое сокровище? Иди ко мне, мы возвращаемся домой!

Песик взбежал по лестнице и с готовностью прыгнул на руки хозяйке. Она повернулась и прошествовала в комнаты, а Генри остался на веранде, тщетно пытаясь не оборачиваться, чтобы посмотреть, как соблазнительно покачиваются ее бедра, и не вдыхать тонкий запах ее духов, оставшийся витать в воздухе.

ГЛАВА 15

56.

На рассвете следующего дня Саймон был готов. Пистолетов у него не было, но были верная длинная шпага и кинжал на поясе и, на всякий случай, моряцкий нож с выпрыгивающим лезвием он засунул в голенище сапога. Надев плащ и широкополую шляпу, Саймон отдал распоряжения Питеру: юноше не следовало задерживаться в замке Корби, надо было покинуть цитадель лорда как можно быстрее, под любым предлогом. Саймон щедро заплатил Питеру за услуги, и они расстались, весьма довольные друг другом.

Затем Саймон вышел в сад, и не слишком удивился, увидев Еву в темном плаще, вышагивавшую по дорожке. Она бросилась к нему и крепко обняла.

— Я не смогу отпустить тебя туда! — Были ее первые слова. — Это безумие, Джеймс, идти на эту встречу одному! Пойдем вместе, любимый!

— Но ты же вся дрожишь, девочка моя! Хороший же из тебя будет телохранитель! — пошутил он.

— Это просто от сырости, — начала оправдываться она. — С тобой мне ничего не страшно!

— И чудовищного Джека Грома ты больше не боишься?