Оба они, и лорд, и леди Корби, бросили ее на произвол судьбы, не подали ей руки помощи! Так стоит ли ей, Гвен, так терзаться угрызениями совести из-за их дочери? Нет, она не будет больше переживать! Сейчас позовет Джейн и прикажет принести бутылку кларета… И забудет, забудет наконец обо всем!

50.

Вечернюю прогулку перед сном Гвен нашла весьма приятной. Баронессу пригласили подышать свежим воздухом две дамы, гостившие в замке Корби. Они безжалостно сплетничали обо всех знакомых, отвлекая Гвен от мрачных мыслей. Лайс тенью следовал за ней, но ему приходилось держаться на значительном расстоянии, чтобы не привлекать внимания ее любопытных спутниц.

Дамы устали и присели на скамью, с умилением наблюдая, как радостный Пум-Пуф носится в траве, пока песик не скрылся в кустах. Гвен поначалу не волновалась за него, он никогда не убегал далеко. Но Пум-Пуфа все не было, и она решила оставить дам и пойти поискать его.

Вскоре она услышала собачий лай, и пошла на него. Зрелище, представшее ей было весьма странным. Генри Лайс, этот огромный зверюга, гонялся по поляне за маленьким Пум-Пуфом.

— Ах ты, тварь, — рычал Лайс. — Иди сюда!

Отважный песик тоже рычал и тявкал в ответ, ловко уворачиваясь от рук мужчины.

— Что вы делаете? — возмущенно воскликнула Гвен.

Лайс резко выпрямился и обернулся к ней, а Пум-Пуф, пользуясь случаем, быстренько юркнул за спасительную юбку хозяйки, откуда и продолжал угрожающе зубоскалить.

— Собираюсь свернуть шею этой мерзкой собачонке! — выпалил Генри, тяжело дыша.

Гвен ошарашено смотрела на него. Неужели Лайс решил отомстить ей столь низким способом, или?..

— А что он сделал вам? — уточнила она.

— Что он сделал? — выдохнул Генри возмущенно сверкая глазами.

— Да, что он сделал?

И тут Генри удивил ее еще больше. Гвен видела, что он затрудняется ответить на ее вопрос, да еще и как будто смущается.

— Что он сделал? — будто спрашивая у самого себя, пробормотал Генри. — Ничего он не сделал! — зло бросил он наконец.

Гвен недоверчиво смотрела на него. Взгляд ее упал вниз на его сапоги, и баронессой овладела истеричная веселость. Один сапог этого мерзавца Лайса был мокрым. Ее маленький отважный песик отомстил за свою хозяйку, за все те слезы, что она пролила!

Теперь Гвен понимала, почему Генри затруднялся ответить на ее столь простой вопрос. Какое унижение! Его описала маленькая собачонка!

Гвен смеялась, смеялась ему в лицо. А он злился и ничего не мог сделать.

— Пум-Пуф все-таки признал в вас дуб, коим вы и являетесь, — сквозь смех выдохнула она.

— Замолчи, сучка Аллейна, — прорычал он с таким видом, будто собирался свернуть ей шею.

— Кто это тут тявкает? Комнатная собачонка Корби? Хозяин хорошо тебя выдрессировал, ты не гадишь в его туфли?

Он потемнел лицом, вдруг шагнул к ней и, схватив за плечи, больно сжал. Гвен продолжала нагло ухмыляться, глядя ему в лицо, но полной уверенности, что она уйдет с этой поляны живой, у нее не было. Лайс несколько долгих секунд сверлил ее взглядом, а потом оттолкнул от себя и пошел прочь.

Это была победа! Маленькая, но победа!

Может хоть теперь он перестанет за ней следить?.. Но надежды Гвен были тщетны. Возвращаясь к себе, она обнаружила в коридоре человека, явно приставленного виконтом, чтобы охранять ее комнаты.

51.

Очередная ночная вылазка ничего не дала. А лишь ночью Саймон мог спокойно обследовать стены вокруг замка. Днем приходилось быть особенно осторожным, чтобы не вызвать подозрений, зато ночью видимость была минимальная, а фонарь с собой брать было опасно.

Саймон испытывал состояние, близкое к отчаянию. Ему так и не удалось найти выход из замка, а Ева бегала от него точно заяц. Он был так близок к победе, она доверяла ему, а проклятый герцог разрушил все его планы. Что же делать? Празднества неумолимо движутся к концу, а он так ничего и не придумал. Ничего не выходит!

Эта девушка… его жена, она странно на него действовала, будто очаровывала. Рядом с ней он забывал о своей цели, но сейчас разум его был ясен.

«Хватит распускать нюни, Шелтон, — приказал он себе. — Вспомни о своем бедном отце, и о Корби, который купается в золоте».

В самом ли деле из замка лишь один выход — через главные ворота? Неужели те, кто возводил такое сооружение, не подстраховались на всякий случай? Может, здесь есть подземные ходы? Но их Саймону вовек не сыскать!

Он вышел к замку. Брел в задумчивости, невольно приглядываясь к стенам, будто надеялся увидеть маленькую дверцу с вывеской над ней, гласящей: «Потайной ход».

Но такого подарка судьба ему не уготовила. Зато в окне второго этажа он увидел Еву. Ее лицо было обращено к звездному небу, и она не сразу заметила его. А, когда заметила, вздрогнула, и на секунду ему вдруг показалось, что она сейчас развернется и уйдет. Но она продолжала глядеть на него сверху. А он стоял, задрав голову, и неотрывно смотрел на нее.

Никто из них не проронил ни звука за все время. Потом Ева обернулась, будто ее кто-то потревожил в комнате, и исчезла из вида.

Саймон невольно прикидывал, сможет ли он взобраться в ее окно по стене. Это было бы трудно, но осуществимо. Другое дело — стоит ли на это идти? Пожалуй, стоит.

Саймон выждал минуту и полез по стене, цепляясь за торчащие камни и на них же ставя ноги. Это оказалось труднее, чем он предполагал, лазать по вантам было куда легче, — или он просто потерял, за время, проведенное среди разбойников, моряцкую сноровку? Он сумел подняться на высоту футов в шесть, когда внизу мелькнул женский силуэт, закутанный в темный плащ.

— Что это вы делаете? — раздался удивленный голос Евы.

— Собираюсь похитить красавицу, — весело отвечал Саймон, испытывая небывалое облегчение от того, что она сама спустилась к нему, и лезть дальше не нужно.

Он легко спрыгнул со стены и выпрямился перед ней.

— Значит, я поторопилась? — девушка выглядела немного смущенной, но в тоже время радостной.

— А может красавица сама желает, чтобы ее похитили? — тихо спросил Саймон, подходя к ней ближе.

— Она безмерно этого желает, — печально выдохнула Ева.

— Тогда…

Но она не дала ему договорить, положив пальчик на его губы.

— Я хочу лишь одного, — шепнула она. — Чтобы этой ночью ты был рядом. И я не хочу больше ни о чем думать.

— Как повелит прекрасная леди. — Саймон поцеловал ее пальчики и галантно поклонился…

Это была ночь ярких звезд и поцелуев под луной; нежных признаний и совсем маленьких вольностей. А потом был рассвет, обернувшийся горькой разлукой, но и нетерпеливым ожиданием новой встречи.

ГЛАВА 14

52.

После завтрака Гвен решила прогуляться в саду, в компании Пум-Пуфа, естественно.

Но, не успела баронесса и шагу ступить, как откуда ни возьмись перед нею предстала суровая высокая фигура в черном. Гвен вздрогнула, но тотчас приняла самый независимый вид и гордо вскинула голову.

Она прямо посмотрела в глаза Лайсу, вкладывая в свой взгляд все презрение и отвращение к нему. Она, однако, с удовлетворением отметила, что он бледен, — черное одеяние особенно подчеркивало это, — и что под глазами у него залегли синеватые тени. Значит, не одна она провела бессонную ночь!

— Вы уже оправились от вчерашнего потрясения? — небрежно кинула она.

— Вы все еще здесь? — процедил он, приближаясь к ней почти вплотную, так что верный Пум-Пуф тихонько зарычал. — Я предупреждал вас, чтобы вы убирались отсюда…

Гвен успокаивающе провела рукой по шелковистой шерсти своего Пум-Пуфа.

— Ты прав, Пуф, — сказала она собачке, будто виконт обращался вовсе не к ней. — Перед тобой не человек, а пес. Вернее, песик. Помесь комнатной болонки и ищейки. Что, милый? А, кто его хозяин? Лорд Корби, полагаю. Лорд говорит ему: «Ищи!» И Лайс ищет. А потом, виляя хвостом, бежит докладывать милорду.

— Если вы немедленно не покинете замок… — снова начал Лайс, преграждая ей путь, но и в этот раз Гвен проигнорировала его: