- Угу, - подтвердил бригадир.

- Следовательно, эти присадки существенно удорожают стоимость бетонного раствора, не так ли? – усмехнулась я.

- Конечно, - кивнул бригадир. – Раствор с морозостойкими присадками на порядок дороже. Ну так ведь, зима!

-Тогда почему наш бетон, оснащенный антиморозными присадками, все-таки замерз?

- Э? – растерялся Николай Иванович, осознав, что прокололся. – Так ведь, сугробы. Бетоновозы застряли и долго простояли на морозе. Присадки не спасли.

- И случилось это в ноябре прошлого года, верно?

- Ну, …. Я не помню точно.

Вероятно, когда мутный бригадир сочинял историю про застрявшие в снегу бетоновозы, он не потрудился свериться ни с документами, ни с прогнозом погоды. Или понадеялся, что за давностью события, никто разбираться не станет.

- То есть, согласно вашему объяснению, в ноябре прошлого года, высота снежного покрова в центральном регионе России достигала такой немыслимой высоты, что в сугробах ежедневно вязли по двадцать бетоновозов. И даже несмотря на это, вы продолжали ежедневно заказывать машины на стройку, то есть прямиком в непроходимые сугробы, осознавая, что они увязнут в снегу и не довезут бетон на объект, но продолжая надеяться на чудо. А не дешевле ли было заказать экскаватор и расчистить дорогу для бетоновозов? Кроме того, температура окружающей среды в прошлом ноябре, по вашим словам, достигла аномально низких значений и опустилась в Москве до -30 градусов. И продержалась весь месяц. Поэтому бетонный раствор, оснащенный антиморозными присадками, попросту замерз. Я все верно поняла?

- Э-э, д-да! – промямлил мутный бригадир.

- Ну, милый мой Николай Иванович. Ничего такого в Москве в прошлом ноябре не было, я точно знаю. Но специально для вас могу сделать официальный запрос в центр погоды Фобос. Хотите?

Теперь на Николая Ивановича было больно смотреть.

Неприятная правда дошла не только до мутного бригадира, но и до остальных присутствующих.

Нельзя воровать с такими слабыми нервами. Нельзя врать так нагло. Все присутствующие в кабинете хорошо понимали, что погода в прошлом ноябре могла быть какая угодно мерзкая и холодная, и даже местами со снегом. Но в любом случае в прошлом году это была вполне обычная для московского ноября погода, без высоких сугробов и аномальных морозов. Сильные снегопады и низкая минусовая температура пришли лишь в декабре.

- Браво, Андреевна, - хмуро протянул Ермолин, вольготно развалившийся на кожаном диване, стоящем у панорамного окна. Его циничная ухмылка и опасно прищуренные глаза не предвещали «мутному» бригадиру ничего хорошего. А я вдруг сделала для себя неожиданное открытие, что милый веселый парень и шалопай, обожающий проверять своих сотрудников на стрессоустойчивость безобидными провокациями, не так-то прост и может быть очень опасным, при необходимости. Не менее опасным, чем Гордеев.

Тигры держатся стаями.

- Спасибо, Анют. Еще что-нибудь? – демонстративно спокойно отреагировал Гордеев.

Его спокойствие было показным, потому, что опасный блеск в хищно прищуренных глазах не заметить было невозможно. Смею надеяться, что Захар Леонидович демонстрировал невозмутимость исключительно по причине моего здесь присутствия.

- Понятия не имею, - честно ответила я на его вопрос. – Чтобы делать выводы, мне нужны документы. Как вариант, проверьте поставщика бетона. Неплохо бы выяснить, куда дели «замерзший бетон». Не поверю, что владелец машин позволил сгубить такое огромное количество бетоновозов.

- Кстати, - раздался голос Ермолина, - а ведь Андреевна права. Если миксеры застряли в снегу, то куда они слили бетон? А, Иваныч? Чего молчишь? Ни один водила не допустит застывания раствора в цистерне, потому что после застывания ее дешевле выкинуть, чем отмыть. Если бетон был, значит его должны были слить. Вопрос, куда слили такой гигантский объем раствора? И почему к нам до сих пор не явился Природнадзор со штрафом за загрязнение окружающей среды?

- Еще меня смущает, - продолжала я, - отсутствие в большей части накладных номерных знаков бетоновозов. А там, где они указаны, получается, что бетоновоз был всего один. Не исключена, конечно, ошибка оператора при оформлении накладной (не исправили номер спецтехники, когда многократно копировали документ), но в свете большого количества лжи, я бы проверила, «а был ли мальчик»? И если этот бетоновоз существует, то мы легко проверим у его владельца, выдавал ли он своему водителю путевой лист на наш объект в ноябре прошлого года, и как часто? Ну, или хотя бы точно выясним, где именно был этот бетоновоз в нужные нам даты. Ведь не может же одна машина застрять в сугробе больше пятисот раз в течении месяца при этом ни разу не довезти бетон до объекта. А пока по документам именно так и получается.

- Если владелец бетоновоза в сговоре с Иванычем, то скажет, что документы не сохранились, - возразил Гордеев.

- Тогда нужно сделать запрос на бетонный завод. В накладных есть его реквизиты. Они контролируют отгрузку каждой партии бетона, кроме того, на проходной, наверняка, установлены камеры видеонаблюдения. Уверена, что на наш запрос завод сообщит, что ничего нам не отгружал, а накладные - поддельные. Этим, кстати, можно легко объяснить, куда делся «слитый» бетон. Его, скорее всего, просто не было.

- Гениально! – восхитился Ермолин. – Андреевна, ты лучшая! Развалила такую шикарную схему на одних датах. – Если бы не гребанное превышение сметы почти вдвое, то никто бы и не заметил воровства, в наших-то объемах.

- Кто-то очень пожадничал, - развела руками я.

- То есть, высока вероятность, что не было никакого бетона. А я просто заплатил каким-то мудакам несколько миллионов за воздух, - подытожил Гордеев, постукивая по пачке накладных на бетон остро наточенным карандашом.

- Как-то слишком нагло для одного человека, - неожиданно произнесла я. - Николай Иванович, вы с какого времени работаете на нашу компанию?

- С весны, - убитым голосом пояснил «мутный» бригадир.

- Не поняла, - удивилась я. – С весны текущего года? Или с весны прошлого года?

- С этой весны, - вдруг тихо прорычал Гордеев, скомкав лежащий перед ним на столе лист бумаги.

- Ну тогда он, тем более, не мог заказывать бетон на стройку полугодом ранее, - сообщила я очевидное. – Но все заявки на поставку бетона подписаны именно Николаем Ивановичем и тоже датированы прошлым ноябрем. Из чего я могу сделать только один вывод – документы поддельные. Могу предположить сговор с кем-то из нижестоящих руководителей внутри вашей компании. В одиночку он бы это не провернул. Ну разве, что считает вас всех полными идиотами.

Судя по раздавшемуся в кабинете коллективному приступу кашля, многие из присутствующих точно не были идиотами и определенно знали основных подозреваемых.

- Саныч, поставь охрану на выходе из здания и не выпускай никого из наших сотрудников до особых распоряжений. И зайди ко мне, - раздался вдруг голос Ермолина. Он звонил начальнику службы собственной безопасности.

Николай Иванович трясся мелкой дрожью, тяжело дышал и утирал рукавом блестящий от пота лоб. Однако, это слабо помогало. Сейчас ему начнут задавать вопросы. А он будет методично и честно сдавать всех своих сообщников.

Я поняла, что сейчас здесь будет жарко, и что мне пора уходить. Вряд ли Гордеев с Ермолиным более лояльны к воровству, нежели, чем мой дед, который не гнушался лично давать по морде обворовывающим его работникам.

Захар поджал губы, задумчиво постукивая карандашом по столу.

- Анют, спасибо! Можешь идти.

Чем закончилась эта история я не интересовалась. Мне это было безразлично. Полагаю, что каждый должен нести ответственность за свои поступки. А Гордеев и Ермолин вправе защищать свой бизнес, свои деньги и свои интересы. Какими методами и способами они будут этого добиваться – их личное дело. Вряд ли им нужны мои советы. Одно знаю точно, мой собственный дед никогда не церемонился с ворами. Пусть сами разбираются, меня это не касается.