И, пока комендант звал на помощь, канцлер переправил VI на VII. Теперь все встало на свои места. В конце коридора показался свет, это спешил на зов стражник с факелом. Когда он осветил все вокруг, д"Эрли подошел к двери с цифрой V и, изрыгая брань, подкрепляемую ударами, пообещал поджарить Пьера на медленном огне.

   Гутрэ в это время быстро осмотрел двери. Все было проделано как нельзя лучше: каждый номер стоял на своем месте. Комендант стучал кулаками в дверь, за которой никого не было.

   - Не забудьте покормить узника через два часа, - напомнил канцлер стражнику и спокойно направился к выходу.

   Через два часа графу де Ла Маршу сообщили, чтов камере под номером V никого нет. Открыли соседнюю и увидели мокрый пол. Когда спросили стража, сидящего наверху, он ответил, что два часа назад услышал, как отпирают дверь. Руководствуясь инструкцией о подаче воды в камеру, едва в ней появится заключенный и повернется ключ в замке, он и открыл шлюзы.

   Спросили коменданта, как он мог перепутать двери. Тот молчал, хлопая глазами и ничего не понимая. Хотел было свалить вину на канцлера, но уличить его ни в чем не мог.

   - Они о чем-то шептались с узником! - вдруг вспомнил он.

   - Это не ваше дело, - зло отрезал граф де Ла Марш, - канцлеру даны были мною указания на этот счет. Говорите по существу!

   Но больше д"Эрли сказать было нечего, кроме того, что он не может понять, как это случилось.

   Гутрэ решил ускорить ход событий и шепнул графу, что комендант специально перепутал камеры и этим ввел его в заблуждение. Для чего? Чтобы убрать человека, который мог ему отомстить за свою семью.

   За нарушение приказа графа де Ла Марш комендант тюрьмы по настоянию канцлера через два с половиной часа был казнен.

   Едва Пьер затворил за собой дверь, кое-как уместившись на узкой полосе горизонтального пола, как послышалось щелканье замка - один раз, другой. Ключ вытащили, и замочная скважина плотно закрылась под действием пружины какой-то заслонкой. И в то же мгновение в камеру хлынула вода. При слабом свете, падавшем сверху, Пьер увидел открывшийся внезапно щит шириной футов в шесть и высотой в два фута. Он был в самом низу стены, у границы с полом. Всё так, как говорил канцлер. Пьер проверил, на месте ли нож. Теперь ему надо было терпеливо ждать.

   Вода между тем быстро поднималась, неумолимо подбираясь к замочной скважине. Когда она стала доходить узнику до плеч, он закричал и стал звать на помощь. Но вода все прибывала. Пьер захлебывался, начинал тонуть, вновь выныривал, отфыркиваясь, и снова принимался кричать. А сверху в смотровое окно за ним с любопытством наблюдала пара смеющихся, бесчувственных глаз. Орангутанг знал свою работу. Это зрелище всегда доставляло ему истинное наслаждение. В последний раз лицо узника показалось над водой, когда до потолка оставалось чуть больше трех дюймов. Пьер отвернулся, чтобы бдительный страж не увидел его лица, глубоко вздохнул и нырнул...

   Вода достигла потолка. Страж нажал какой-то рычаг, заслонка опустилась на свое место. Шум прекратился.

   Узник открыл глаза. Вода мутная, как молоко. Нечего было и думать, чтобы разглядеть в ней что-либо, но зато его не увидит эта обезьяна. Пьер достиг пола и двинулся навстречу стене. Вот и она. Но где он: левее, правее или точно по центру? Это было уже не важно, главное, что он именно у этой стены, ошибиться было невозможно. Теперь требовалась быстрота, иначе тело начнет всплывать, об этом Пьер хорошо знал. Во всяком случае, надо было как можно скорее обнаружить щит и уцепиться за него, чтобы не всплыть. Убедившись, что щит под руками, он просунул под него лезвие ножа и потянул на себя. К его ужасу, оно вышло обратно. Еще раз... И опять промах! Пьер начал задыхаться. Он вдруг подумал о том, что не оправдает надежд канцлера и никогда не узнает об участи этого пучеглазого коменданта. Это придало ему сил. Он в третий раз сунул лезвие и, развернув его под углом, вновь потянул на себя. Нож с трудом подался назад, увлекая за собой щит. Пьер быстро просунул под него пальцы, и вовремя: лезвие снова сорвалось. Он взял нож в зубы и обеими руками приподнял щит. Это оказалось нетрудно. Он вспомнил про пружины и пошарил рукой впереди. Вот они, одна от другой на расстоянии длины ладони! Надо было снять одну, иначе не пролезть. Придерживая щит коленом, он нащупал гвоздь, которым была прибита пружина с одной стороны, и быстро поддел его ножом. Гвоздь отогнулся, пружина соскочила. Пьер пролез ровно настолько, сколько хватало длины рук. Как только он отпустил пальцы, ноги заклинило щитом. Тогда он, придерживая щит одной ногой, вытащил другую, согнулся, помог руками и вырвался, наконец, из плена. Скорее наверх! Но пружина одним концом зацепилась за край куртки и не пускала. Он рванул за материю, она затрещала, но это не дало никаких результатов. Недаром канцлер советовал ему избавиться от пружины с обоих концов, он предусмотрел и это. Неужели конец?.. А ведь свобода - вот она, совсем рядом! Только бы вырваться из нового плена! Пьер судорожно высвободил руки из рукавов куртки и почувствовал, что теряет сознание. Быстрее, иначе можно не успеть! Собрав остаток сил, он оттолкнулся ногами от пола и открыл рот для вдоха. Последняя секунда! Если бы не этот толчок, он остался бы в подземелье... Теперь голова его была на поверхности, и он жадно и часто дышал. Никогда он не думал, что дышать так приятно, и только сейчас узнал, какое это доставляет наслаждение, как воздух, оказывается, может пьянить. Правда, Пьер не доставал ногами дна и ему приходилось держаться на плаву, но это было ничто по сравнению с тем, что он мог полной грудью вдыхать хмельной воздух. Однако его здесь так мало и он был так сперт, что, будь это в обычных условиях, человек непременно задохнулся бы.

   Пьер не успел еще отдохнуть и набраться сил, как с ужасом заметил, что уровень воды начинает падать. Уже ступни коснулись пола! Проклятый страж, видно, раньше времени открыл шлюз. Но раздумывать было некогда и, сделав глубокий вдох, Пьер снова нырнул. Предстояло еще одно испытание, последнее, решающее.

   Путь назад показался не таким сложным. Пьер легко миновал пространство под щитом, удачно избегнув контакта со злополучной пружиной, и устремился туда, где был люк.

   Вода быстро убывала. Она дошла уже до середины камеры, когда узник добрался до края колодца и нырнул в пропасть... Руками он постоянно ощупывал пространство вокруг себя, чтобы не потерять ориентацию, но течение относило его все дальше и дальше. Он понял, что сейчас его вынесет на поверхность, туда, где кончаются плиты; но надо было вернуться назад, чтобы по глупому недоразумению не закончить бесславно такой трудный путь.Вспомнив наставления канцлера, Пьер повернул обратно. Плыть пришлось против течения, и у него ушло много сил, но вот он достиг подводной стены, уперся в нее руками. Теперь нужно уходить вправо, и он, стараясь, чтобы его вновь не унесло течением, которое, впрочем, скоро должно было прекратиться, стал пробираться вдоль стены, касаясь головой плиты. Наконец он заметил, что вода как будто посветлела на небольшом участке, хотя на улице было уже, наверное, темно. Он из последних сил, вот-вот готовый открыть рот для вдоха, рванулся вперед, уцепился руками за края отверстия, про которое говорил канцлер, и подтянулся, чтобы просунуть в него голову... Каково же было его отчаяние, когда он убедился, что голова не пролезает! Отверстие оказалось слишком мало! Видно, кто-то позаботился об этом. Однако можно было высунуть лицо. Пьер так и сделал: перевернулся на спину и, по-прежнему держась руками за края, приблизил лицо к отдушине и разжал губы.