- Маринка, сегодня пойдем ко мне, познакомлю тебя с родителями.

  Она сделала испуганные глаза:

  - Ой, что ты! Я совсем не готова... Что я им скажу?

  - Для начала надень все самое лучшее, ты должна произвести впечатление. Оно, конечно, встречают по одежке... и всё же.

  - А провожают по уму, да? - невесело улыбнулась Марина. - Только у меня-то - ни того, ни другого.

  - Как, неужели у тебя больше нечего надеть?

  Она грустно покачала головой:

  - Я не хотела тебе говорить и никогда бы не сказала...

  - Чего говорить? Чего не сказала? Ну-ка, выкладывай все начистоту.

  Она тяжело вздохнула, опустила глаза:

  - Знаешь...

  - Ну?

  Она опустила голову еще ниже:

  - Мне и купить-то не на что... так, донашиваю... Зарплата моя - сам понимаешь...

  - А тот "прикид", в котором ты выступила? В тот вечер, когда мы встретились?

  - Это подруга мне одолжила. А так - я вообще-то в долгах... Из больницы вышла совсем без копейки.

  - Что же ты молчала? Почему раньше не говорила?

  - Да разве скажешь про такое?.. - Она подняла на него печальные глаза. - Было кое-что дома, да отец пропил с дружками.

  - М-да, - потер щеку Максим, - дела...

  Она попробовала улыбнуться:

  - Видишь, какая я у тебя... незавидная дама. Минорная, а не мажорная. А ты жениться на мне собрался...

  Но Максима это не остановило. Только одно могло помешать ему на пути к достижению цели - водка. Но ее уже не было.

  - Так, - решительно объявил он, - к подружке не пойдем, мы не нищие. А ты - сейчас же марш домой и надень... - он помедлил, - впрочем, оставайся в этом платье, только нацепи там... колечки, сережки... что еще в ваших женских аксессуарах. Понятно? Всё! Жду тебя здесь, у подъезда. Через четверть часа - чтобы как штык! Нале-во! Вперед - одна нога здесь, другая там. И не тяни, Маринка, мои дражайшие уже заждались нас с тобой.

  - Как!.. Значит... они ждут?..

  - И давно.

  Она сделала вымученное лицо, робко пошла, но остановилась у дверей подъезда, обернулась:

  - Может, не пойдем?..

  - Я кому сказал! Пятнадцать минут - и ни секундой больше!

  И рассмеялся.

  Она улыбнулась и скрылась в подъезде.

   ---------

  В коридоре зазвенел звонок. Пожилая миловидная женщина с пышной прической положила на стол кухонный нож, вытерла тряпкой руки и, не снимая фартука, направилась к дверям. Посмотрела в глазок и ахнула, схватившись за сердце:

  - Батюшки! Максим-то и вправду привел ее... Отец! Отец, да иди же сюда, со своими бумажками вечно...

  - Что там еще стряслось? - послышался из комнаты недовольный голос. - Пришел кто?

  Мать открыла дверь.

  - Ну, - Максим подтолкнул гостью, вошел следом, - вот мы и пришли.

  Мать онемела на миг, уставившись на Марину, сразу же по-женски оценивая ее. А та ни жива ни мертва стояла в прихожей и от смущения не знала, куда деть руки и глаза. Потом робко произнесла:

  - Здравствуйте.

  - Здравствуйте, - мягко ответила мать, ласково посмотрела на сына и добродушно улыбнулась.

  Максим перевел дух, чуть не перекрестился. Слава богу, кажется, понравилась, вон мать-то как улыбается, глаз с нее не сводит.

  В это время вдруг задрожал пол, по нему прошаркали шлепанцы, и в коридоре возникла мощная фигура отца.

  - Гм, гм! Так-с, - загремел его голос, заставив гостью испуганно сжаться в комок, - пришли, значит? Ну вот, а мы вас тут ждем, понимаешь... Заждались уже... м-да. Мать, ну что ты стоишь, давай мечи на стол живо, не видишь - гостья у нас... Э-э, как вас?..

  - Марина.

  - Вот и отлично! А я Степан Иванович, отец вот этого балбеса. - Он протянул большую мускулистую руку и осторожно пожал маленькую ладошку, робко выглянувшую ему навстречу.

  - А я Мария Павловна, - тоже протянула руку мать.

  - Вот что, Марина, - сразу же загудел отец, - ты не смущайся, вижу, как душа у тебя в пятки ушла, аж кровь отлила с лица. Люди мы простые, в высоких кругах не вращаемся, так что милости просим к нашему шалашу и безо всяких там стеснений... Мать, - повернулся он к жене, - ты еще здесь!

  Мария Павловна юркнула на кухню и оттуда стала украдкой наблюдать за гостьей, а та, переминаясь с ноги на ногу, сама не своя от смущения, осталась в обществе двух мужчин. Один из них, старший, этакий Зевс-громовержец в ее представлении, стоял всего лишь в одном шаге от нее и бесцеремонно разглядывал, словно у него попросили тотчас дать оценку увиденному.

  - Пап! - укоризненно посмотрел на него Максим.