Вскоре ко мне стали приходить другие сослуживцы, среди них рыбаки, иные уж убеленные сединами. Все как один, стоя в отдалении, качали головами и цокали языками, глядя на это чудо и заявляя, что это похлеще цирка и что им никогда в жизни не доводилось ни видеть, ни слышать про такое. Это ж надо - линь! Причем дрессированный! О такой рыбе вообще мало слышали, и никому он никогда не попадался, да и нет его в наших подмосковных водоемах. А тут - на тебе, вот он! Да еще и ручной, как собачонка. Действительно, все так и было, и когда я опускал в воду пальцы в каше, а Вася обсасывал их один за другим, я другой рукой гладил его по спине и по бокам. И он не уходил даже тогда, когда на пальцах уже ничего не оставалось. Наверное, ему это нравилось.

   Так прошел месяц, другой, и вот однажды мне показалось, что Вася заскучал. Он неожиданно заленился, стал хуже питаться и порою подолгу не выходил из травы на мой зов. Ребята говорили - готовится к зимовке, оттого апатия. Скоро, мол, и вовсе перестанет питаться и замрет, впав в спячку. Но я догадывался, что дело не в этом. Причина - одиночество. Моему линю было скучно. Я проводил с ним всего пять дней, в каждом по девять часов. А остальное время? Выходные? Праздники? Он грустил, я чувствовал это. Тосковал и я по нему, когда сидел дома. Такую разлуку переживают друзья, когда подолгу не видятся или, быть может, влюбленные, если только это применимо к нам с Васей. Надо было немедленно что-то предпринимать. Что именно - я уже знал. Не знал только одного: как отыскать тот водоем, где водится линь. Да, да, именно линь, потому что моему питомцу нужен был товарищ. Кого я только ни спрашивал по этому поводу, с кем только ни советовался, куда только ни ездил на рыбалку - никто не знал, где водится линь.

   И однажды Сережка, мой коллега, сказал, что линя можно купить. Однако удовольствие не из дешевых, так ему говорили о Птичьем рынке. Правда, насчет линя была неуверенность. Там продавали живых карасей, окуней, карпов, осетров, даже стерлядь. Но вот линя...

   Как бы там ни было, у меня появилась смутная и далекая, но все же надежда. И, оставив все свои дела, я в воскресенье помчался на "Птичку".

   Действительно, как и было сказано, здесь продавали много всякой прудовой и речной рыбы. Цена в среднем - по 50 рублей за штуку размером с 2/3 ладони, с ладонь - по 100 рублей. Но линя среди этих рыб не было. Я поинтересовался, и мне посоветовали приходить весной, тогда, мол, будет завоз из Кубани. А сейчас поздно, линь почти впал в спячку, его уж не ловят.

   Опустив голову и проклиная все московские и подмосковные водоемы с их карасиками, окуньками и ротанами, я повернулся, собираясь уходить... и тут замер. К прилавкам подходили двое, у обоих в руках по мешку. В каждом на дне чернело множество рыбьих спин. "Еще каких-то привезли" - подумал я и спросил у одного, что за рыба.

   - Линь, - вяло ответил тот и принялся развязывать мешок.

   Меня словно током ударило! Во всяком случае, от радости я чуть не заплясал на месте. Вот так удача! Подумать только - какая-то минута! Ведь чуть было не ушел!

   Такие вот моменты, которые я называю минутами счастья, бывают в жизни каждого человека. Для одних это свидание с возлюбленной, для других покупка желанной автомашины, третьи, удачным выстрелом завалив лося, видят себя на верху блаженства. Я не подходил ни к одной из этих и других категорий. Моя минута была иной, не похожей ни на чью, и я с трепетом и вожделением во все глаза глядел на мешок, который наконец раскрылся. Продавец поднял его и стал выплескивать содержимое по аквариумам, стоявшим на полках, литров по сто каждый. Едва первые несколько рыбин плюхнулись в один из них, как я задрожал. Я онемел, застыл, будто облитый гипсом, и во все глаза глядел на этот аквариум, где ходили, не находя покуда себе места, золотые лини, каждый с ладонь.

   - Сколько?.. - спросил я у продавца, чувствуя, как язык в пересохшем от волнения рту прилипает к гортани.

   - Кто? Линь? Четыреста, - небрежно бросил он.

   Я почувствовал, как пол уходит из-под ног. Вот так цена! Безбожный грабеж! Согласись я на это, ребята посмотрят на меня как на сумасшедшего. И все же я купил бы, даже несмотря на такой явный перебор, но... таких денег у меня не было. Я просто не думал, даже не предполагал, что цена может быть такой заоблачной. В кошельке лежали триста рублей, и я с замиранием сердца, решив, что в случае отказа, ей богу, упаду на колени, весь трепеща, предложил:

   - А за триста?..

   Продавец неодобрительно посмотрел на меня:

   - Да ты знаешь, откуда привезли? Из-под Владимира! Расходы, сам понимаешь.

   - Да нет у меня больше! - чуть не взмолился я. - Никак не рассчитывал, что так дорого...

   Он покосился на меня, потом перевел взгляд на аквариум и, наконец, махнул рукой:

   - Ладно.

   От радости я чуть не пустился в пляс. Во всяком случае, продавца одарил самым нежным взглядом, на какой только был способен.

   - Кого поймать? - спросил он, беря в руки сачок. - Самку? Самца?

   - Самку! - тут же выпалил я, твердо уверенный в том, что мой Вася, конечно же, мужского полу, ведь брюхо у него совсем небольшое, а брюшные плавники длинные, не как у самок. Я вычитал это в Интернете.

   Продавец поймал самку, и она тотчас плюхнулась в мое ведерко, с которым я приехал сюда.

   Я ликовал! Я шел домой, напевал все известные мне веселые песни и чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. А деньги... Плевать! Разве на них купишь радость и счастье?!

   На следующее утро я принес на работу нового квартиранта, пустил его в ванну и с замиранием сердца стал наблюдать, что будет дальше.

   Самка тотчас легла на дно и, растопырив плавники и вращая глазами, принялась оглядывать свое будущее жилище. Вася, хоть и находился в другом конце ванны, гляжу, задвигал плавниками, повернулся и устремился к ней. Подплыв, он уставился на нее, потом ткнулся мордой ей в губы и застыл, не сводя с нее взгляда. Должно быть, в это время они переговаривались о чем-то на своем рыбьем языке. Догадываюсь, хозяин знакомился с гостьей, а потом объяснял ей, что здесь, в общем-то, совсем неплохо: и травка есть, и кислород, да и стол богатый - на выбор, чего душа пожелает. Это тебе не в мешках и ведрах путешествовать, без конца вздрагивая от страха: вот-вот тебя вытащат оттуда, вспорют брюхо, обваляют в муке - и на сковородку. Здесь хоть и не пруд, зато никто не помышляет тебя сожрать, иначе бы не кормили. А человек, что даже имя мне дал, так просто душка. Он мой друг, подружишься и ты с ним.