Так прошло еще несколько дней, в течение которых я приучал Васю к виду моих пальцев. В конце концов он настолько к ним привык, что, уже ничуть не боясь, подплывал и вырывал из них червя, как ни крепко я его держал. А однажды, когда я полез в воду, чтобы вытащить старые водоросли и заменить их свежими, он подошел и несколько раз ткнулся носом в мою ладонь, но, не найдя между пальцами привычной еды, обиженно отвернулся и уплыл прочь. Пришлось угостить его парой червей, чтобы не дулся.

   Настал день отъезда. К этому времени у меня все было готово для перевозки линя: груша, шланг и распылитель. И даже с местами в вагоне нам посчастливилось: достались нижние полки. Оставалось упрятать моего подопечного в приготовленную для него емкость и - в путь-дорогу. И тут... - ну кто бы мог подумать! - выяснилось, что Вася не пролезает в горловину пятилитровой бутыли. От отчаяния у меня чуть слезы не брызнули из глаз. Что же делать? Неужели все прахом? А я так надеялся привезти домой моего линя живым и в мечтах уже любовался, как он плавает в ванне!.. А теперь?.. Куда его? Кто будет им заниматься, кому он тут нужен!.. А время между тем поджимало, пора уже было выходить из дому. И тут на помощь пришла хозяйка - мать Славки, Валя:

   - А может, он в десятилитровую канистру войдет? Горло-то у нее шире.

   - Ничего себе! - опешил я. - В ней же воду из колодца носим! Как же ты теперь без такой фляги?

   - Ерунда, в двух пятилитровых бутылках донесу уж один раз. Много ли мне одной надо?

   Безусловно, смысл в этом был, ведь другого выхода не оставалось. Однако, черт возьми!..

   - Все это хорошо, конечно, - стал я озабоченно тереть рукой подбородок, - но такой объем... целый чемодан! Вещей и без того уйма!

   - Иного пути нет, - развела руками Валя. - Потом обратно привезете, чай, на будущий год снова к нам.

   Да, об этом уже толковали. И я согласился. Ради такого дела-то!

   Я принес десятилитровую канистру, налил в нее воды, поймал линя, поднес его к горловине и... Нет, надо было видеть при этом мое обескураженное лицо и слышать крик, напоминающий возглас "Помогите!" Линь не пролезал и в эту горловину, хотя она была шире той, первой.

   - Ну, раскормил! - буркнула сбоку жена. - Отъел харю-то! Поменьше надо было жрать давать.

   Славка давился от смеха. Я повернулся к нему.

   - Что ж теперь делать-то, Славка?! Хоть в петлю лезь! Все, что нажито непосильным трудом, все ж это погибло!..

   Хохотали все, кроме меня. Голова моя раскалывалась в поисках выхода. Черт возьми, ну надо же! И чего он вправду такой толстый, не карась ведь, не широкий вовсе. А с виду казалось - пролезет, голову на отсечение!

   Я печально поглядел на Васю как на друга, с которым мне предстоит расстаться навсегда. Он тихо стоял под листьями водорослей и наблюдал оттуда за моими действиями, недоумевая, видимо, чего же я от него хочу? Зачем два раза вытаскивал из воды и совал куда-то носом?

   Тут жена не выдержала:

   - Давай решай уже быстрее! Из-за твоего линя на поезд опоздаем.

   Не знаю, на что, в конце концов, я бы решился, если бы Валя снова не предложила:

   - Возьми нож и разрежь горловину сколько надо. Вот и пройдет.

   Я недоуменно воззрился на нее:

   - Ведь испорчу канистру! Да и вода будет выплескиваться.

   - Подумаешь, канистра! - хмыкнула она, дернув плечом. - Банка, и всё. Зато довезешь, ведь как мечтал! А вода - ничего, не выльется, доверху только не наливай. Ну, может, прольется иной раз чуток, велико ли горе?

   - А ты? - обеспокоенно спросил я. - Как же потом воду в ней возить будешь?

   - Так и буду: на тележке, сверху тряпка. Что страшного-то?

   Я был растроган до глубины души.

   - Валь, ну ты... Прямо героиня-комсомолка!..

   На дальнейшие словоизлияния времени уже не было. Я взял нож - пилки под рукой не оказалось - и расширил горловину до необходимого, по моему мнению, размера. Как оказалось, не ошибся. Вася, побрыкавшись, юркнул в канистру и исчез в глубине. Все облегченно вздохнули.

   И мы заторопились на вокзал. Ничего, не опоздали, Славка нас подвез на своей "Ладе". Потом проводил и попросил позвонить с дороги - как, мол, там линь? Я уверил, что глаз с него не спущу, и мы расстались.

   Словом, мой Вася благополучно добрался до Москвы и вскоре был препровожден к новому месту жительства. Им стала ванна, куда я наносил из пруда камыша, травы, камней, топляка, улиток, ряски и даже посадил там кувшинки с корнями, за которыми пришлось ехать "к черту на рога".

   Так у меня появился друг, о котором я заботился как о родном сыне, всячески благоустраивая его жилище. Я приобрел для него компрессор, фильтр, огородил ванну шторками и подвесил над ней лампу дневного света. Кормил червями, слизнями, мотылем, а потом кашами и даже хлебом. В Интернете вычитал, что линь весьма неприхотлив к содержанию в воде кислорода и к пище; молотит, как уверяли, все без разбору, в том числе мясной фарш, картошку, кукурузу, горох, печенку, макароны и даже сыр с колбасой. Так оно и оказалось. Поэтому в плане питания проблем не возникало. Наоборот, он доставлял мне не сравнимое ни с чем удовольствие от наблюдения за тем, как он уминает все подряд, а также радовал одним своим видом и общением с ним. Что касается последнего, то тут доходило прямо-таки до циркового представления, не иначе. Как только я собирался кормить линя, коллеги обступали меня со всех сторон и таращились во все глаза на то, что сейчас будет происходить. А происходило следующее. Едва я подходил к ванне и подзывал его "Вась, Вась", как он немедленно показывался из-за куста травы или коряги, подплывал к моим пальцам и начинал хватать их губами, зная, что на них будет корм. Причем иной раз хватал даже самый палец и норовил тут же утащить его подальше, в траву. Я никогда не обманывал его на этот счет и не дразнил, у нас с ним было все честно, и за просмотр он всегда брал заработанную им плату.