Картина эта предстала моим глазам, правда, лишь на следующий год, когда из-за отвода воды из пруда в другом направлении залив этот почти зачах по причине почти полного отсутствия циркуляции и превратился чуть ли не в болото. Но исправить я уже ничего не мог. Оставалось одно утешение: мои лини надежно обосновались на новом месте, потому что в следующем году, найдя-таки местечко, я выловил здесь пяток крупных карасей. Может быть, однажды мне или кому иному посчастливится выловить здесь и линя, да не одного, но, льщу себя надеждой, это уже будет потомство от тех, которых я выпустил сюда одним прекрасным днем.

   Зимой я вышел на пенсию и распрощался с работой. Ребята повздыхали, сожалея, ведь никто из них не был таким рыбным фанатом, как я, и наш коридор, в котором всегда стояли аквариумы с рыбой, теперь наверняка омертвеет (Так и случилось). Меня уговаривали остаться, приводя множество доводов в пользу этого. Но я не захотел: финансовое положение особо не тяготило семью. Зато меня пьянил воздух свободы, конец многолетнего рабства, бесконечных утомительных подъемов чуть свет, и всегда угнетало отсутствие свободного времени для творчества, для себя, для жизни, которая стала вдруг для меня неизмеримо дороже, милее прежней! В известной степени это связано, разумеется, с тем, что теперь я в любой день, не унижаясь, не бухаясь ни перед кем на колени, мог отправиться на рыбалку за своим любимым линем.

   Казалось бы, чего мне еще надо? Ведь поймал свой десяток, даже больше! Не дождался мальков, ну так что ж, зато родителей пристроил на новое место, пусть нерестятся там. И все же мне было мало того, что я уже сделал. Побродив вдоль речки, а затем вдоль Москвы-реки, я обнаружил еще немало неплохих местечек, куда можно было запустить линя и где он вольготно жил бы и размножался. Но вновь вставал вопрос: каким образом это сделать? Опять ездить на Белое озеро и, поймав там несколько штук, выпускать их в те места, которые я присмотрел? Сколько же потребуется на это терпения и времени, чтобы дождаться нереста, а за ним будущего поколения размером как минимум с ладонь? К тому же где гарантия, что этих линей не выловят сетями браконьеры - люди без совести и чести? Не проще ли, как советовали мне в свое время, съездить в Рыбхоз и, купив мальков, запустить их сюда? Правда, наверное, это будет недешево, да и много ли я смогу увезти в своей пятилитровой канистре? Десять, пятнадцать, от силы двадцать штук. Ну и что же? Зато - готовые, уже одногодки. Останется ждать, когда подрастут, потом отмечут икру, из той икры вырастет потомство, за которым уже можно выходить на охоту. Словом, не менее пяти лет. С крупными, конечно, проще, они уже нерестовые, да сколько их наловишь? Пять, десять, в лучшем случае пятнадцать за лето? А выпустишь - попадутся в сеть, так и не отнерестившись...

   Прикидывая и так и этак, все еще пребывая в нерешительности перед этой дилеммой, я, по совету друзей, одним прекрасным днем отправился на озеро Бисерово. Собственно, там два озера: одно платное, другое - нет. Я - на платное. Будь что будет. Сказали, в отличие от первого, там есть линь. Приду, сяду на берегу, закину удочку. А подойдут, скажу, мол, так и так, мне бы малька, за ним и приехал, да не знаю, куда идти. Может, продадут. Во всяком случае, подскажут. Я и грушу с собой взял, и распылитель со шлангом: буду по мере возможности подкачивать в канистру кислород - в электричке, на метро, в автобусе. Довезу, решил. Только бы достать.

   И вот я сошел с электрички на платформе Купавна. Как назло - жара, солнце палит немилосердно. Сейчас бы в воду, да поплавать... Но - не до этого, иная у меня цель. Еще минут десять еду на автобусе, потом пешком к озеру - большому, чистому, с редким камышом по берегам.

   Подошел, огляделся. Человек пять сидят на берегу: двое слева, трое справа. Что-то ловят. Карпа, наверное, амура или форель. Но не это мне нужно, не за тем я приехал. Да и вооружение у меня - обычная удочка с легкой снастью, с двумя поводками 0.12. Заброс - метров восемь от берега, не дальше. Какой уж тут карп или амур!

   Поглядел я по сторонам - никого нет из рыбхоза, да и самого его не видно, может, в лесу где прячется. Ну и бог с ним. Наладил снасть, стульчик раздвинул, сел, ловлю. Минут через десять, гляжу, ко мне медленно, но уверенно, неслышно направляется моторка. Подплыла, причалила рядом. Вышли из нее двое, обоим лет по тридцать. Один в фуражке, другой в бейсболке, оба в голубых рубашках. Поздоровались.

   - Право на ловлю имеете? - нахмурившись, спросил один, усатый.

   - Водоем у нас платный, - добавил другой, с голубыми глазами, добродушный с виду.

   И тут же первый стал объяснять, сколько платить и сколько можно ловить.

   Я сказал им, зачем сюда приехал:

   - Не нужны мне карпы с форелями и щуками, мне бы линьков поймать хоть пару штук да увезти живыми. Вон, снасть у меня, только на мелочь. А крупных, больше ладони, мне и не довезти.

   Они критически поглядели на мою удочку, маленький красный поплавок близ камышей.

   - Зачем же тебе такие огольцы, отец? - полюбопытствовал один. - Сюда за уловом приезжают, за крупной рыбой.

   - Понимаете, ребята, - стал я объяснять, - я живу близ окружной дороги, в Братеево, и в наших водоемах нет линя. А мне хочется, чтобы он там был, чтобы люди с удовольствием ходили на рыбалку, а иные - специально поохотиться за таким красавцем.

   Потом я еще некоторое время рассказывал им обо всех моих приключениях, связанных с этим, о моей Василисе, о работе, о неудавшемся нересте и о том, что побудило меня приехать к ним сюда.

   Они смотрели на меня, как на инопланетянина. Увидев их взгляды, я замолчал.

   - Неужто отнерестились-таки? - с видимым интересом спросил добродушный.

   - Ну да, - подтвердил я, - говорю же, сам наблюдал этот процесс.

   - Вообще, линь - рыба тугая в этом отношении, - заметил усатый. - Трудно нерестится. Многие годами бьются над этим, да не у всех получается.

   - А у вас? - с надеждой поглядел я на него.

   - Линь не имеет промыслового значения, поэтому мы его не разводим, - сразу погасил он мою улыбку.

   - Значит, я зря сюда приехал?.. - указал я рукой на озеро. - Его здесь нет?

   - Почему нет? Есть, - вселил в меня надежду его товарищ. - Только очень мало. Люди ведь не за ним сюда едут, и мы его не разводим.