И вдруг совсем рядом послышался истошный крик. Наталья сделала еще шаг и наткнулась на подругу. Та завопила:
- Там все горит!..
Она была права. Невозможно было глядеть, огонь жег глаза, но Наталья все-таки посмотрела. Ужасную картину увидела она и крикнула:
- Смотри!..
И обе застыли на месте, уже похожие на огромные факелы...
Ковровая дорожка в комнате вспыхнула мгновенно, будто была облита бензином, и сразу же отрезала пути к отступлению.
Когда бабка проснулась, горело уже все, кроме иконы Христа Спасителя в углу и ее железной кровати. Она сразу все поняла. И, как раскат грома, в голову ударила мысль: во всем виноват проклятый керосиновый бачок, который где-то подтекал. Она сунула ноги в еще не сгоревшие тапочки и заторопилась к окну - единственному пути к спасению. Рамы еще не горели, но огонь уже подбирался к ним. Бабка ухватилась руками за оконные перекладины. Мешали стекла. Она выдавила одно, сильно порезав руку, но лучи от него, будто копья, ощетинились на нее со всех сторон. Да и отверстие оказалось ничтожно мало. Она быстро огляделась. Чем же ударить, выбить проклятое стекло? На глаза попались стулья. Оба горели, не взяться руками. А кроме них - ничего. Ей бы вспомнить про подушку, одеяло!.. Но не вспомнила. И решила, что надо самой делать ход, своим телом. Но для этого она должна забраться на подоконник. Как?! Что подставить? А без этого не влезть... К тому же за этим недобитым стеклом - другое, еще целое...
Будь прокляты эти двойные рамы! Что же остается? Только сломать их, а потом, когда их не станет, попробовать вскарабкаться как-нибудь. Может, удастся?.. Она вцепилась в рамы и дернула раз, другой, но не тут-то было. Она стала стучать кулаками по этому скелету, ставшему теперь для нее тюремной решеткой, толкать его локтями, плечами, трясти... Но с тем же успехом она могла бы попытаться сдвинуть с места паровоз. Деревянные бруски прочно держали в плену свою жертву, не давая ей вырваться из заточения и уйти от смерти. И не раскрыть створок. К несчастью, оконный переплет был сплошным. Только форточка наверху.
И тут старуха поняла, что ей уже не выбраться из своей тюрьмы, и это конец. Недоставало у нее сил, чтобы выломать перекладины, и слишком она была стара, чтобы попытаться выбраться наружу. К тому же она уже задыхалась и теряла сознание - вот-вот упадет. Оставалось одно - гореть заживо, и ей теперь от этого не уйти. Она опустила руки и заплакала. Потом повернулась к иконам и горячо помолилась Господу о спасении души.
Ей оставалось жить всего несколько минут, она знала об этом. Вся ее жизнь пронеслась у нее в голове за считанные мгновения, и в это время позади вдруг раздался крик:
- Смотри!
Она оглянулась, вспомнив о двух девчонках, ее квартирантках. И, о боже, она увидела их! Но как!.. Два призрака стояли посреди комнаты, завернутые в белую, почти сплошь пылающую материю, и оцепенело смотрели на нее, не двигаясь, сквозь вихри огня, бушующие вокруг них. Вид старухи пригвоздил их к месту, лишив способности двигаться. Так парализует человека внезапно возникшее перед ним призрачное видение. Они словно пытались заглянуть в бабкины глаза, прочесть в них свой приговор. Но не было в ее глазах ни осуждения, ни упрека, была только застывшая боль и жалость к ним двоим, таким молодым.
Старуха тихо вскрикнула: та, что слева, вдруг вспыхнула вся, быстро, как порох, и тут же исчезла в огне. Вторая закричала, в отчаянии метнулась куда-то, ткнулась головой в горящий шкаф, да так и осталась в нем по плечи...
Старуха вновь вернулась к окну...
_______
Супруги Марковы в эту ночь спали крепким, безмятежным сном. И невдомек им было, какая страшная беда приближается к ним. И не догадывались они, что в ту минуту, когда им обоим снились сны, внизу шла отчаянная борьба между жизнью и смертью, между человеком и огнем.
Борис Ильич проснулся первым оттого, что в комнате стало нечем дышать из-за едкого дыма, просачивающегося сквозь щели в половицах. Его смрадные голубовато-лиловые языки, извиваясь змейками, отовсюду тянулись кверху, заполняя жилище, и Марков понял, что им грозит. Он принялся будить жену, и в это время несколько половиц в дальнем углу занялись огнем, стремительно начавшим расползаться по полу, от двери к окну напротив.
Супруги вскочили с постели, дико озираясь вокруг, пытаясь сообразить, что предпринять, как вдруг снизу раздались душераздирающие женские крики. Стало ясно, что там заживо горели люди.
Марков бросился к двери, рывком открыл ее и увидел, что лестница, ведущая вниз, уже объята пламенем; мгновение - и гулко рухнули, разбрасывая снопы искр, несколько ее ступеней. Вот-вот обрушится она сама! Значит, тем, кто под ними, уже не помочь. Может, там уже и предпринято что-то для их спасения, кто знает; теперь надо спасать самих себя.
Закрыв дверь, Борис вернулся в комнату и принялся заливать пол водой из двух неполных ведер. Но зловещие, жадные язычки пламени уже прорвались отовсюду и лизнули тюль и шторы. Они мгновенно вспыхнули, потом огненными, дымящимися клочьями стали сыпаться на пол. И тотчас пол - сухой, горячий, вот-вот готовый обратиться в факел и ожидавший только поддержки от огня - вдруг сразу запылал. Вода уже не помогала, да и ведра были пусты. На пол летели горшки с цветами, вазы с водой - все, что могло остановить разбушевавшегося зверя. Но стихия бушевала все яростнее, получая пищу и набираясь сил.
- Вещи! Быстро! - крикнул Борис жене. - Самое необходимое! Скорее!..
Вера Матвеевна, держа платок у рта, вытащила из-под кровати чемодан и стала бросать в него пожитки: платья, штаны, рубахи... Внезапно встрепенулась: тетради ее первоклашек! Их тоже сюда! А еще? Что еще?.. Она схватилась за голову, взгляд заметался, выхватывая из клуб едкого дыма то одно, то другое... И вдруг поняла, что не до этого сейчас. Враг ждать не будет. Вот уже окуталась дымом кровать, трещат и горят голубым пламенем дверцы гардероба, ярко полыхают стол и стулья, и еще сильнее горит пол. Огонь, точно огнедышащий дракон, играючи поглотил два ведра воды и теперь, словно в отместку за то, что ему посмели противостоять, разошелся не на шутку, охватил своими красными крыльями все вокруг. Теперь надо было спасать жизнь, сию же минуту бежать из обреченного на гибель жилища, пока еще пол не рухнул у них под ногами и они не провалились в огнедышащее жерло вулкана. Он пробудился там, внизу и, разбрасывая вокруг себя мириады искр, изрыгал фонтаны огня.
