– Что? – я забыл про свой чай и глазел на девушку. Пусть в столице таких было немало, но именно эта смотрела сейчас на меня. – Какое внимание?

– Внимание от ее парня. Он явно сломает тебе табло, если ты не прекратишь пялиться, добавил он спокойно.

– Но я же не… – пробормотал я, наблюдая, как поднимается по толстой соломинке оранжевый сок и…

– Рома, блядь! – рявкнул Тони, и я чуть не выронил чашку из рук.

– Ты чего творишь?!

– Лезу в твою пустую голову, балбес, – прошипел он. Я только тогда понял, что его голос звучал у меня в голове, и крика никто, кроме меня, не слышал. – Пусть она в тебе хоть дыру протрет, ты не пялься.

– Да я и не… – а сам снова смотрел в сторону красотки, которая следила за мной, посасывая соломинку.

– Поздно, – буркнул Тони: в нашу сторону повернулся спутник красотки, явно намеренный разобраться со мной самыми жестокими методами. – Если что – адекватности в нем примерно ноль.

Сперва парень быдловатой наружности что-то высказал своей девушке, тыкая при этом в нее пальцем, а потом встал, повел плечами и двинул к нам. Но дойти до нас он не успел. Его хватило лишь на пару шагов, а затем он споткнулся и схватился за живот.

Я совершенно перестал понимать, что происходит, когда парень изменился в лице, упал на колени прямо между нашими столиками и завалился набок, что-то мыча.

– Помогите! Врача! Скорую! – запричитала девушка, тут же забыв про меня.

– А ты сиди и не дергайся, – тихонько посоветовал мне Тони. – Сейчас принесут твои яйца. Своих тебе как-то пока не хватает.

– Ты говоришь так, словно я его провоцировал.

– Именно. Поддался той девице. Знаешь, сколько подстав бывает? Точно, не знаешь, потому что ты не отсюда. В вашей глуши так людей не разводят.

– Хочешь сказать, они нарочно так делают? – удивился я, пока вокруг мычащего быдлана крутились работники летнего кафе. Наш официант непринужденно прошествовал мимо и поставил нам еду.

– Каждая пятая красивая девушка хотя бы раз участвовала в разводе на бабки. Знаешь, что было бы дальше?

– Мы бы подрались?

– Наивный. Тебя бы усердно убеждали расстаться с деньгами. Нет, драки бы не было, если бы только ты ее не начал сам.

– Пиздец, – вырвалось у меня. – Я думал, в столице цивилизация.

– Цивилизация и развод на деньги – две стороны одной медали, – ухмыльнулся Тони и принялся уплетать сэндвич за обе щеки.

Пришлось успокоиться и тоже заняться едой. Прикатила скорая и позеленевшего парня унесли на носилках.

– Я могу вам еще чем-то помочь? Может, что-нибудь подсказать? – официант подскочил к нам снова.

– Можете, – сказал я. – Скажите, с нами из-за вашей еды не случится того же, что и с соседним столиком?

– Не случится, – заверил меня официант.

– Вы уверены?

– Нет, но вы попросили – я сказал. Еще что-то желаете?

– Пока все, идите, – отмахнулся от него Тони. – Главное, что столик рядом теперь свободен, – добавил он. – И очень даже вовремя.

– О чем ты… – начал я, но он лишь указал на двух девушек, которые его занимали.

– О работе, конечно же, – плотоядно улыбнулся он.

Выглядели они обе лет на девятнадцать, не больше. Молоденькие, стройные – я бы даже сказал, что слишком худые и особого возбуждения они не вызывали. К тому же обе одевались довольно вызывающе и почти не оставляли никакого простора для мужской фантазии.

– Знакомься, Рома, – Тони даже не повернулся в их сторону, – ту, мелированную с короткими волосами зовут Катя. Дальше сам догадаешься.

Помимо того, что их одежда была вызывающей, она еще была одинаковой. И потому девушек я отличал только по цвету волос. Если бы мне кто сказал два дня назад, что я за двадцать четыре часа увижу такое разнообразие фигур, причесок и женских откровенных нарядов, причем добрая половина их обладательниц возжелает со мной потрахаться – не поверил бы ни за что.

Теперь же с некоторым любопытством изучал наши будущие цели. Девчонки были заняты собой и не обращали на меня никакого внимания. Заказали себе какие-то травяные салатики и хрустели ими, одновременно щебеча и воркуя.

– Вообще, знаешь, со стороны они и правда, как лесбиянки, – скривился я.

– Еще скажи, что тебе не нравится, – Тони ухмыльнулся.

– Не знаю… может, они просто не в моем вкусе?

– Может. Обычно все любят либо помясистее, либо посисястее. А здесь не больше сорока пяти килограммов веса, но зато в их головах много чего интересного имеется. Присмотрись получше. Ты, конечно, все равно не заметишь этого, но, быть может, прочувствуешь.

То пялься. То не пялься. Вздохнув, я налил себе еще чашку чая и принялся поверх нее наблюдать за девушками.

Итак, у одной мелированные, торчащие кончики светлых волос точно лаком залиты по самое не могу. Белая футболка настолько тонкая, что даже кожа просвечивает. Короткие зеленые шорты из джинсы не растрепаны, как это было когда-то модно, а аккуратно подшиты. При этому Катя сидела так, что шорты буквально впивались в ее попку, разделяя ее на две аппетитных половинки.

И они были бы еще более аппетитными, если бы весу в ней было хотя бы на три-четыре кило больше. Но, с другой стороны, если смотреть на нее исключительно как на задание, то почему бы и нет?

Если я не видел Катиного лица, то Марина смотрела практически в меня – я сидел очень удачно. Но она не отвлекалась от своей подружки и потому не обращала внимания на то, что какой-то явный извращенец смотрит на нее почти не отрываясь.

В ее чертах все было каким-то миниатюрным: небольшой носик, тонкие губки, едва заметные скулы и прямая линия щек без впадин – кукла и не более. Минимум макияжа делал ее женственной, как и карешка черных волос с парой ярких желтых прядок.

Я не понимал подобных издевательств над волосами, но Марина от этого хуже не становилась. Носила она такую же полупрозрачную белую футболку с довольно глубоким вырезом. Что-то наподобие носил Челентано в своих фильмах. С учетом того, что сиськи Марины едва ли превосходили в размерах грудь известного итальянца, комбинация выходила забавная.

И все же после внимательного изучения подружек, я не смог понять, что же имел в виду Тони.

– Не прочувствовал значит. Еще рано, – он пожал плечами. – Что ж, ничего страшного в этом нет, не переживай, это ж еще не импотент.

– Вообще не смешно, – отозвался я тут же.

– В один прекрасный момент ты сам почувствуешь то же самое, что я. Многие люди это чувствуют, но не понимают мозгами, что происходит.

– Ты сейчас мне про любовь втираешь, что ли? – нахмурился я.

– Нет, – отмахнулся Тони. – Химия – это уже результат, потому что выработка всяких там гормонов прошла успешно и мозги реагируют на это соответственно. Я говорю о том самом моменте, когда один человек смотрит на другого, не может назвать его красивым или приятным, но в то же самое время к нему тянется. А иногда тяга бывает, как у двух магнитов – отпусти и они схлопнутся между собой. Но люди и сами не понимают, почему так происходит.

– Что, так правда бывает? Я думал, что это лишь в кино.

– Бывает, конечно. Самое интересное начинается дальше. Одни думают, что им повезло в жизни и планируют связать жизнь с этим вторым магнитом. Другие расходятся, вежливо говоря об ошибке. Третьи уходят молча – потрахались и хватит. Вот кто из них прав?

– Первые или вторые, не знаю. Но никак не третьи.

– Везде мимо. Везде. Именно третьи поступают правильно, потому что ничего и близко к тому, что у них было – не будет больше никогда. Все. Поляризация тому виной. Она прошла. Накопилась, вспыхнула и прошла. Заряды выровнялись.

– Но есть какое-то логичное объяснение всей этой чуши, – пробурчал я, наблюдая за тем, как девчонки треплются за соседним столиком.

– Есть. Я его тебе только что дал. Но то, что ты не почувствовал ничего при виде этих подружек – еще ничего не значит. План у меня уже есть, думаю, что ты оценишь.