– Ты не жил, – с акцентом откликается какой-то немец за соседним столиком.
Он пытается спрятать улыбку за чашкой, но я все равно пихаю его локтем, шепотом замечая, что вафли на завтрак – это моветон.
Моветон.
Какое слово то-вспомнил.
Подстать своей цветной рубашке.
Я не доставал ее уже полгода и был уверен, что она осталась в шкафу у Криса, но как только я выцепил ее из чемодана – это все.
Мне никогда на самом деле не нравилась Франция.
Не в этой жизни.
Французский звучал грубо и раздражающе, их менталитет, «утренние» вина, странная музыка (подо мной жил какой-то парень, который ненормально любил играть на рояле по ночам и нет это вообще не романтично), непонятные нулевые этажи…
Даже в Бельгии сразу же стало лучше.
Больше Германия, чем Франция, больше противное пиво, чем непонятное вино, и меньше этого раздражающего французского (хотя, конечно, он тоже есть).
Пара часов на то, чтобы сфотографировать со всех ракурсов этот «ансамбль» Груутхузе, и обед в кафешке с видом на старый город, заняв столик на четверых, чтобы оба наших ноутбука поместились между чашками кофе и какой-то ужасно вкусной картошкой-фри.
И вафлями, да.
Когда я жил в Австралии, какое-то время я питался как подросток. Чипсы, шоколадные батончики, газировка, пицца раз в неделю.
Крис выносил мне мозги каждый наш телефонный разговор по поводу того, что когда-нибудь я схвачу гастрит (спойлер: он не угадал).
Но тогда мне казалось, что я действительно живу.
Я запиваю вафли кофе, когда понимаю, что я давно не чувствовал себя настолько живым.
Это на несколько секунд даже душит.
Мне приходится допить кофе и попросить еще чашку, чтобы отогнать это странное чувство.
Мы конечно ожидали, что в Брюгге летом будет до черта туристов, но чтоб настолько…
Я пытаюсь заставить камеру захватить и кошку, и закат, пока он умудряется греметь на этой недокухне, и параллельно листаю на ютубе видео про какой-то городок Гент, про который нам двадцать минут распинался официант, как только услышал, что мы собираемся в Брюссель.
Мы оба конечно же не можем заснуть в два часа ночи, потому что джетлаг, жизнь и дурацкий режим.
Я выдергиваю из пачки свой этот пижонский голуаз (пять минут смотрю на пачку, пытаясь вспомнить, когда прикасался к ней в последний раз) и выкуриваю сразу две, пытаясь вникнуть в замысловатый софт, пока он исчезает в круглосуточном через два квартала.
Он возвращается с каким-то бумажным пакетом и тремя пачками хершиз из машины.
Я заедаю сигареты шоколадом, в духовке стоит рыба (возле которой агрессивно суетится Темза, гипнотизируя таймер), а он облокачивается на подоконник с пачкой мальборо и телефоном.
С Полярисом у меня разница во все 12 часов, поэтому я даже не удивляюсь, когда вдруг приходит сообщение от Рей.
Босс (к счастью, не мой) 02:39
Почему твой брат долбоеб?
Вы 02:40Вы живете с моим братом, у меня скорее вопросы к вам
Босс (к счастью, не мой) 02:40
Мы не предполагали, что он настолько еблан
Вы 02:40Что он натворил сейчас?
Босс (к счастью, не мой) 02:42
На него в больничке уронили йогурт
Он пытается засудить медсестру
Вы 02:43Ник рядом ржет?
Босс (к счастью, не мой) 02:44
Да
Босс (к счастью, не мой) 02:44
Но я уже забронировала себе билет в Швейцарию
Вы 02:45Мы на днях будем в Брюсселе если что
Босс (к счастью, не мой) 02:46
Знаешь, я скучаю по твоей кошке
Рыба оказывается невероятно вкусной, поэтому Темза тут же стаскивает себе огромный кусок прямо с моей тарелки (кажется, она у меня обнаглела), работа так и не доделана до конца (у меня впереди еще вся ночь), а вместо кофе он достает откуда-то ужасно вкусный карамельный ройбуш.
Я включаю еще один ролик про Гент, тут же замечая трамвайные пути и почти такие же как здесь невысокие домики, пропиаренную похлебку за двадцать евро и очередные непонятные конфеты, которые навязывают туристам.
Но черт, я люблю toublerone и hershey’s, разве я смогу пройти мимо очередного шоколада.
На дне тумбочки находится виниловый проигрыватель и пара пластинок, поэтому софт в конце концов дописывается под вечную «Богемскую рапсодию» и плевать на соседей это даже не Radiohead.
Сообщение от Ника приходит только к утру, и я не могу сдержать смех, протягивая ему телефон.
Ник-кто-тут-еще-чей-парень 07:02
Тебе Рей вот чисто случайно не писала?
Крис просыпается только тогда, когда Рей кидает в чат фотографию из аэропорта в Вегасе во время пересадки.
На завтрак (хотя по времени это скорее обед) я опять мучаю тарелку с вафлями и какой-то невероятно вкусный кофе, пока он фоткает Темзу где-то посреди города и выгружает фотки в мой твиттер.
Я в это время дописываю за него код, чтобы он мог провести ближайшие пару часов за рулем.
По радио играет целый альбом Simple Plan, когда мы выезжаем из Брюгге. Темза опять заняла кровать, у меня в термокружке чай с карамельным ройбушем, а на телефоне висит Рей, которая смотрит какой-то сериал во время перелета до Цюриха.
До Гента мы так и не доезжаем, останавливаясь на парковке возле какого-то мотеля, двадцать минут шатаемся по магазину на заправке, дожидаясь пиццу, и открываем ее прямо посреди парковки, потому что по радио на заправке заиграла какая-то классная песня.
Пицца горячая и даже вкусная (неожиданно вообще-то), и она перебивает противный привкус Мальборо (мои остались где-то в машине, и я точно сейчас за ними не пойду), а из какой-то соседней машины вдруг громко начинает играть OneRepublic.
Он еще спит, когда я выбираюсь в утренний туман, чтобы покурить, купить еще одну пиццу и завести машину, листая открытый в навигаторе маршрут.
По радио в такую рань несут какую-то ересь ведущие, включая явно свои любимые треки, поэтому я морщусь и запихиваю в разъем флешку и выкручиваю громкость на минимум.
На флешке подборка Scorpions, Kiss, Rolling Stones и Imagine Dragons (по-моему этот плейлист у меня еще со времен сессий в универе), и к третьей песне я думаю, что неплохо было бы написать Тиму.
У него там вроде всего на шесть часов больше…
Он мне даже отвечает.
Гик с d&d 06:17
Хай, брат
Гик с d&d 06:17
Все еще там же
Гик с d&d 06:18
Видел, что ты свалил в Европу
Надоела Америка?
Гик с d&d 06:20
Серьезно, ты три часа назад писал в твиттер, у тебя опять бессонница?
Вот почему нельзя ему писать. Все знает, сволочь.
Я паркуюсь на заправке в паре десятков километрах от города и открываю окно, чтобы покурить. На соседнем сидении даже на половину не съеденная пицца, а на телефоне висит Лу (откуда у нее вообще мой контакт), заваливая меня сообщениями, по поводу:
а) точно ли мы не поцарапали ее машину (да, точно);
б) кормим ли мы кошку (да, кормим);
в) почему мы не прислали ей в два часа ночи фотки заправки (потому что);
г) и как у нас в целом дела (м-да).
Тим и так все знает про мою бессонницу.
Я вытряхиваю из бардачка хершиз, чтобы перебить противный привкус сигарет.
Темза недовольно кусает меня за руку и сваливает в салон, потому что ее бесит запах табака.
Машину мы так и кинули на этой парковке возле мотеля, предварительно оставив Темзе целую тарелку еды и работающий кондиционер.
До города на автобусе, до центра на трамвае.
– Я давно не ездил на чем-либо кроме метро…
Я цепляюсь за поручень и даже улыбаюсь, смотря на свой телефон.
Рей прислала двадцать фотографий из Цюриха в общий чат, вызвав еще одну волну возмущенных сообщений.
– Очень зря.
В Мельбурне был очень развит общественный транспорт, особенно наземный, поэтому трамваи были очень привычными.
А город немного обычным.
Но замок в центре очень классный. Конечно, такой же, как все остальные, но что-то в нем все равно было. Да и туристов хоть немного меньше чем везде.
