Такие серпантины – это, конечно, пиздец.

На нашей машине мы спускаемся реально несколько часов через какие-то длинные тоннели.

А потом становится видно море.

Я на ходу натягиваю кеды и выбираюсь прямо через окно.

Всего лишь перебраться через ограждение и забраться по скалам в джинсах и кедах куда-то наверх.

Он устало хватает меня за руку, когда я чуть не падаю с очередного выступа (да, это я умею), но я упрямо забираюсь еще выше и на несколько секунд даже забываю включить камеру.

Отсюда видно длинный серпантин дороги (я даже не представляю, как мы будем по ней ехать), скалы, какой-то небольшой город внизу и море.

Какие-то горы, зелень, дорога и пока что далеко вода.

→@Al.Morten_SomewhereХочу хайкнуть какой-нибудь пик#Wanderlust

@Ray.Jones_ @Al.Morten_SomewhereЯ предлагала тебе «Лестницу в небо»

@Al.Morten_Somewhere @Ray.Jones_Штука баксов и это может повлиять на американскую визу?

@Ray.Jones_ @Al.Morten_SomewhereТы знаешь, с кем ты разговариваешь

@Just_Anthony_End @Al.Morten_SomewhereУ меня есть список всех лучших хайков на Гавайях

До Сплита мы добираемся уже совсем поздно ночью и останавливаемся на ближайшей заправке.

Я жую холодную пропахшую бензином пиццу и пытаюсь закрыть свой чемодан (у меня никогда не было такого, чтобы я упихивал вещи в чемодан), а он пытается вызвонить какого-то своего знакомого, отмахиваясь от меня с уточнениями, почему нормальные люди не спят в два часа ночи.

В итоге мы все-таки решаем по-человечески переночевать, потому что палатки у меня с собой нет.

Темза недовольно кусает меня за руку (снова) и сама забирается в переноску.

Машину он отдает какому-то парню, очень смахивающего на хиппи за счет темных длинных волос, растянутых брюк и майки, и я тупо надеюсь, что ее не разобьют по дороге.

Мы не планировали задерживаться в Сплите, но наш паром только вечером, поэтому у нас есть около двенадцати часов.

Он не смотрел «Игру престолов», и мне требуется десять минут, чтобы это осознать.

Мы добираемся до дворца (я даже не буду пытаться выговорить имя владельца), через нижнюю галерею выходим на набережную, на которой пахнет серой из-за каких-то источников, и доходим до кафедрального собора святого Домния (вроде так).

Я случайно нахожу в статье очень интересный музей и реально не верю, что оно существует, пока мы до него не добираемся.

Здесь серьезно есть музей лягушек.

Каких-то укуренных надутых лягушек, которые сидят за партами и дерутся линейками, курят сигареты у бильярда и плывут на какой-то непонятной лодке.

С лягушек в цепях в зале суда меня выносит тупо до слез, и он устало пытается делать вид, что не со мной (получается хуево).

Темзу мы везде таскаем с собой (в музей с ней пускать не хотели, но он запихал ее в свою спортивную сумку. Моей кошке в целом похуй, где спать, поэтому она даже не возмущалась).

В кафе на набережной подают что-то очень вкусное с очередным сложным названием «паштицада» и какие-то морепродукты.

Я морщусь на перечисление рыбы от официанта, и он замечает что-то про «уберите рыбу», и мне приходится прогуглить шутку по каким-то русским источникам, чтобы въехать.

Какой-то очень вкусный вишневый ликер и настоящий (не сувенирный) папреньяк.

Перед паромом я все-таки дотаскиваю его до моря (Темза очень против), выбираюсь из кед и прохожусь по воде, чувствуя от этого какое-то необъяснимое облегчение.

Паром идет почти четыре часа, и я успеваю каким-то чудом найти квартирку, которая стоит меньше, чем двести баксов за ночь.

Небольшая (все в традициях Нью-Йорка), но зато рядом со старым городом и из мансарды было видно море.

Когда мы сходим с парома на улицах уже почти никого нет.

Горят редкие фонари, подсвеченные рестораны, окна, низкие дома…

Он предлагает мне сначала оставить вещи, но я даже не слушаю, потому что вижу дорогу к пляжу.

На ходу стягиваю кеды, чуть из-за этого не спотыкаюсь, выбираюсь из рубашки и буквально падаю в воду с небольшого причала.

Под ногами не песок, а галька, вода пиздец соленая, бухта немного вдалеке от туристов и катеров, над головой старый город и звезды.

Я пытаюсь заново научиться плавать.

Не в прямом смысле этого слова.

Он отказывается стаскиваться в воду, потому что он и так не представляет, как нас посадят в такси, если с меня будет лить, но мне плевать.

Когда мы добираемся до квартиры, я кидаю в коридоре чемодан и подрываюсь к окну, высовываясь из него почти по пояс.

Скоро уже начнет вставать солнце, поэтому я достаю из шкафа любезно оставленную хозяевами банку с кофе, а из своего чемодана большой термос.

На рассвете город кажется еще красивее, чем на фотографиях.

Из-за пиздец раннего подъема мы почти первыми оказываемся возле канатной дороги (там охрененный вид, но обычно там толпа туристов), и я не могу отлипнуть от стекла.

Я не гуглю ни один маршрут и бесцельно брожу по улицам, пытаясь найти рандомный факт про каждый дом, который мне нравится, забываю про обед (он практически насильно затягивает меня в какую-то кафешку с видом на море) и нахожу, где можно подняться на старые стены.

Тыкаю в каждое знакомое по сериалу место, и он окончательно сдается, соглашаясь как-нибудь посмотреть эту хрень.

Княжеский дворец (колонны красивые) (и не только колонны) и очередь за каким-то двойным мороженым (ты как ребенок, и что?), в которой я успеваю нагуглить подборку лучших нетуристических подворотен и пляжей по дороге в Слано.

Он даже ничего не отвечает мне на просьбу взять байк, просто достает телефон и звонит кому-то.

Он устало шипит что-то про то, что это Хорватия, когда байк найти оказалось легче, чем шлем (да хуй с ним, ага, охуенное развлечение – башкой об асфальт), поэтому ведет он пиздец как осторожно (моя жажда адреналина бесится).

Слано оказывается очень мелким, но очень приятным городом с какой-то маленькой кафешкой с европейской кухней, в которой наконец-то говорили по-английски, и практически не было туристов.

Особенно на пляже.

На абсолютно пустом.

Он шутит что-то про тягу к утоплению, когда я стягиваю футболку и вваливаюсь в воду с небольшой пристани, потому что ходить по этой гальке босиком невозможно.

Я морщусь от слишком соленой воды, хватаю его за футболку и стаскиваю в воду, игнорируя возмущенный мат.

Я дотягиваюсь до лежащей неподалеку сумки (ни за что не полезу на гальку) и вытягиваю оттуда банку колы.

Я перестаю следить за временем и выбираюсь из воды только за тем, чтобы поставить таймлапс, который будет снимать закат.

В Дубровник мы возвращаемся уже ночью, чуть не съезжая на байке с какой-то лестницы (кто делал эту блядскую разметку блять сука пиздец), и швыряя в коридоре сумку с мокрыми вещами.

Темза возмущенно шипит что-то и сваливает спать на подоконник, но я даже не обращаю на это внимания.

У него пустые от промокших (из-за тебя) браслетов руки, а от волос пахнет морем и солью, и меня окончательно ведет.

Адреналин в крови, кайф и туман в голове, соленый воздух в легких.

Дышать сложно, и совершенно не из-за духоты.

Я просыпаюсь около двух дня от запаха кофе и горячих тостов.

Он находит в магазине через дорогу молоко и сушеную лаванду и пересказывает мне десятиминутный монолог продавщицы по поводу того, что это идеальнейший напиток в мире (похоже на молоко с травой если честно, вкусно же).

Я никогда не чувствовал себя настолько живым.

Автобус до дендрария Трстено (одни сплошные фанаты «Игры престолов», кошмар), форт Ловриенац и вид из парка Орсула вечером.

Пятнадцать минут на катере до острова Локрум, какая-то мелкая кафешка там и сплошной лес с видом на город.

Мертвое озеро (нет в нем ничего мертвого, меня и это бы не остановило), обойденной стороной нудистский пляж и гребанные павлины в кустах, из-за которых я чуть не разбил свой телефон.

Когда мы возвращаемся к Мертвому озеру еще раз, начинает идти дождь, и я снова затаскиваю его в воду, потому что я хочу остаться в этом моменте, потому что я чувствую себя как никогда живо.