— Выражайся конкретнее, чтоб…

— Лампы были с эфиром. Как в фонарях.

Я вопросительно вскинул брови и непонимающе уточнил:

— И?

— Я заметил это еще на вокзале, — раздраженно начал объяснять Энд, остановившись и развернувшись ко мне. — Здесь они у всех такие. Но в таких лампах используется эктоплазма. Поэтому все же самые оптимальные лампы — электрические. Но здесь они у всех эфирные. Учитывая эктоплазму на вокзале, скорее всего здесь кто-то нелегально производит эфир, причем в немаленьких количествах.

Я устало посмотрел на Энда, буркнув:

— Обязательно строить такие теории сейчас?

Он промолчал.

Когда мы вышли к кладбищу, на моих часах было около девяти сорока.

Я только облокотился на ближайшее дерево, чтобы устало отдышаться, как Энд уверенно подошел к посеревшей и покосившейся от времени ограде кладбища.

Я глубоко вздохнул и выпрямился, просто устало наблюдая. Пусть уже делает, что хочет, серьезно.

Энд задумчиво вытянул вперед одну руку так, чтобы она зависла над самым краем ограды, а другую резко отвел в сторону, рассекая воздух.

Мне в лицо ударил порыв ветра, и я отвернулся, прижав к носу рукав пальто, чтобы не задохнуться.

Я услышал, как Энд хмыкнул. Затем он приподнял левую руку и повернул перстень на среднем пальце (он стоял ко мне спиной, но я до этого часто видел, как он это делает).

Теперь меня обдало воздухом с другой стороны (окончательно уничтожив мою прическу), и я перехватил лампу, чтоб она не погасла. Конечно, технически она и не могла, так как огонь был зачарованным, но на всякий случай…

Я выпрямился и протянул вперед фонарь, разглядывая тень Энда, и поинтересовался:

— Это все?

Он посмотрел на меня через плечо, смахнул с лица пепельные волосы, и ответил:

— Почти. У тебя есть серебряная стружка?

— Немного, — я пошарил в своих карманах и швырнул ему мешочек. Он перехватил его, высыпал содержимое прямо на свою тень (контур которой подсвечивался странным слишком густым черным цветом) и притоптал подошвой.

Затем швырнул мне пакетик обратно, встал лицом к свету и быстро выложил пальцами какой-то знак.

Серебро с тени исчезло.

— Все, пошли, — Энд развернулся, ловко перемахнул через невысокую ограду и выпрямился, разглядывая кладбище.

Я осторожно перелез через ограждение (пальто все-таки у меня одно) и вытащил из кармана свои часы.

21:49:42

Кассандра3 октября

Дом

Я подперла голову рукой и восторженно вздохнула, смотря в окно.

Я лежала на животе на широком мягком подоконнике в своей комнате, болтая ногами.

За окном, вместе с дождем, падали мокрые и грязные листья.

Мне казалось это прекрасным.

Мое красное бархатное платье было почти таким же, как у куклы, сидящей рядом со мной. Кукла была такой красивой! В красивом-красивом красном платье, с туфельками на каблучках с пряжками, в чепчике с красной лентой.

У куклы были длинные светлые волосы и голубые глаза.

Куклу мне подарила мама на мой день рождения.

Я назвала куклу «Касс».

Мне почему-то показалось, что это имя ей идеально шло.

Из большого окна мне было видно улицу.

Красивые домики, падающие листочки.

И дождь.

Я наблюдала за тем, как капли скатываются по стеклу, и пыталась угадать, какая капля будет первой.

Меня зовут КассандраМне шесть лет…

Комментарий к II У меня ощущение, что если собрать все AU по этой вселенной, то они по размеру будут больше, чем канон.

Надо будет посчитать и вернуться в следующей части…

====== III ======

Ал3 октября 24

Эллариус, кладбище под Бэлансом

22:19

Я устало поправил лампу, так болтающуюся на моей руке, и посмотрел на Энда:

— Позволь спросить. И что же мы ищем? Я же уже миллион раз сказал. Нам нужна пе-ще-ра. Или ты глухой?

Энд посмотрел на меня через плечо и задумчиво огляделся вокруг:

— Я смотрю, ты совсем не соображаешь.

— Я или ты? — огрызнулся я, широко зевнув. — Слушай, я спать хочу, давай быстре…

— Ну неужели ты не понял! — Энд резко развернулся ко мне, задев меня своим плащом, и, отобрав у меня фонарь, поднял его повыше. — Вся активность на кладбище! Потому что пещера под ним!

— И что? — я покосился на него. Ну серьезно, какая разница?

Он скрипнул зубами и отвел фонарь в сторону:

— Не будь наивным! Если здесь уже побывали три группы, и все без результата!!! Скорее всего, они или пытались сунуться в пещеру без предварительного осмотра, или банально не смогли найти разрыв!

— И что!

Энд глубоко вздохнул, развернулся и быстро направился вперед. Я чуть не споткнулся, заляпал брюки грязью (черт с ними, все равно выбрасывать) и медленно потянулся за ним, машинально оглядываясь.

Кладбище было… Обыкновенным.

Ничего интересного.

Обычное старое кладбище.

Покосившиеся кресты, отколотые надгробия, какие-то склепы. Вся вот эта вот ритуальная депрессивная атмосфера, грязь, ветки. Я уже даже не обращал внимания на такой унылый пейзаж.

— Ты же некромант, — зевнул я, заложив руки в карманы, и посмотрел на Энда. — Почему ты не можешь просто пощелкать пальцами?

Он посмотрел на меня через плечо:

— Это так не работает.

— А как это работает?

— И вы еще зовете нас безграмотными.

— Эй!!!

— Вся эта фигня лезет из разрыва. И по кладбищу, и в пещерах. Разрыв не может быть в пещере — там слишком сыро. Но нежить там жить любит.

— Какой милый каламбур.

— Завали. Поэтому разрыв должен быть где-то здесь, потому что, представь себе, двигательная способность этой гадости довольно ограничена!

— Ну и на кой черт нам этот разрыв?

— Заблокируем разрыв — скорее всего вся эта гадость прибежит сюда.

— И мы окажемся в окружении толпы зомби. На кладбище. Ночью.

— О да, очень романтично! — огрызнулся Энд, нахмурившись разглядывая надпись на одном надгробии.

— Идеи для свидания хуже ну просто не придумаешь, ага.

— И что ты тогда предлагаешь? Последовать совету новичков и сунуться в пещеры сразу? Тогда будет абсолютно то же самое, только еще и в замкнутом пространстве.

Я, конечно, понимал, что в чем-то он прав, но все равно эта идея казалась мне бредовой. А еще меня бесило то, что он разговаривал со мной, как с ребенком.

— Мы можем подождать до утра.

— И что тогда? — он посмотрел на меня. — Днем зомби все так же активны. Тем более в пещерах, там вообще нет разницы. Зато разрыв мы не увидим.

Я глубоко вздохнул, поморщился, посмотрев на свои заляпанные грязью ботинки, и, вытащив шпагу, нехотя кивнул:

— Хорошо. Пошли искать разрыв.

Энд, фыркнув, быстро направился вперед. Ловко перескочил через поваленное надгробие, наклонился, избегая встречи с веткой, и повернулся ко мне, приподняв фонарь:

— Как же ты обычно работаешь, бедняжка?

— Я медиум, а не грязекопатель, — огрызнулся я, шпагой убирая от своего лица ветку кривого скрипучего дерева. Где-то в лесу истерично заверещала сова. — Я работаю с мыслью, а не с материей. Мои задания обычно выглядят… Не так. А там… Прийти изгнать семейного духа из дома… Или еще что…

— Я понял, — Энд насмешливо фыркнул. — Прийти, построить из себя шута и без грязной работы избавится от какой-то чепухи.

— Не чепухи! — огрызнулся я, начиная раздражаться. — Часто это без пентаграммы не решается!

— Пентаграммы и мы чертим, если ты не в курсе.

— Да брось, эту фигню чертят все!!!

Некоторое время мы шли молча.

Я пытался не скрежетать зубами, ибо не понимал, чего он так ко мне привязался. И чего он злиться! Я ничего не сделал, это все его заскоки!

Тоже мне!!!

Вообще, на самом деле да, пентаграммами пользовались почти все разряды, просто потому что они помогали концентрировать всю силу этой мерзости в одном месте. Но рисовать эту штуку было ужасно муторно, потому что если ошибиться даже в одном знаке, легче было перерисовать тупо все, чем пытаться это исправить.