Далия пожала плечами.

— Лорд Рал не понимает тебя так, как я. Он не полностью понимает твой характер. Пока нет.

— Ты тоже, — добавила Кэлен, оправдываясь. Ее опора шаталась, и она не была к этому готова — она выпрямила спину, вспомнив, что сочувствие, а не одобрение — это все, что она могла дать Даркену или Далии.

К ее удивлению, Морд’Сит рассмеялся.

— Мне не нужно знать тебя всю, Кэлен Рал. Я не жената на тебе.

Несмотря на удивление от таких слов, Кэлен почти собиралась неохотно рассмеяться, когда ее взгляд остановился на фигуре позади Далии. Которого она узнала бы даже в кромешной тьме.

Ее легкое выражение лица застыло, когда она увидела темноту на лице приближающегося мужа.

Далия быстро повернулась, удивленно пробормотав:

— Лорд Рал, вас еще не ждали…

— Явно. — Заметное напряжение в его теле отразилось в его словах, и Даркен отмахнулся от нее взмахом руки, а затем пошел к фонтану. Его глаза, теперь похожие на голубое пламя, неотрывно смотрели на Кэлен.

Сердце колотилось от простоты любви и тоски, она не знала, что сказать на угрюмость его лица.

— Даркен…

Как только Далия ушла, он внезапно оказался в ее пространстве, сжав рукой ее плечо.

— Не тут. Мне нужно поговорить с тобой в уединении.

Кэлен быстро вздохнула.

— Ты сжимаешь мою руку.

Его пальцы на мгновение сжались, прежде чем отпустить ее, больше не встречаясь с ней глазами.

— Тогда иди со мной.

— Я не понимаю. — Кэлен, все еще удивленная его появлением, отказывалась двигаться, захваченная его смятением. — Ты действительно смотришь на меня, как на врага? Что с тобой случилось?

Слова повисли в свежем воздухе сада, нагретом и туманном. За несколько сбивающих с толку секунд тихий разговор превратился в ожесточенное противостояние, из-за чего радостный солнечный свет казался дерзким и агрессивным. Даркен прибыл, излучая разочарование, и все эмоции Кэлен были перевернуты с ног на голову.

Он смотрел на нее, как на идиота, несколько секунд, прежде чем вспомнить, кто она такая. Где он был.

— Я не хочу любезностей, Кэлен, после того, что я оставил. Да, я вернулся, но счастливого воссоединения не будет, пока я не получу ответы.

Начав хмуриться, Кэлен наконец коротко кивнула.

— Это понятно.

Дети, правительство, Далия — все было забыто. Его настроение заразило ее, и остальной мир исчез, когда он повернулся к ней, спросив без предупреждения:

— Ты когда-нибудь планировала нарушить свою клятву и привести земли к восстанию против меня?

— Конечно нет. — Кэлен чуть не оборвала слова. — У меня есть честь.

— Ты веришь, что Искатель все еще жив?

Рот Кэлен открылся, но из нее не вырвалось ни слова. Столь же пораженная, сколь он был безжалостен, она встретила взгляд мужа и не смогла ответить. Тяжесть его гнева была ничто по сравнению с серьезностью мысли, охватившей ее сейчас. Был ли ее ответ «да» или «нет»?

***

Судьба… Пророчество… Не было двух слов, которые Даркен ненавидел больше. Панис швырнул их ему в лицо с горьким пренебрежением к самому существованию Даркена. Панис был дураком, а вскоре и мертвым дураком, но его наследие жило.

Ричарду пришлось убить его. Это было пророчество. И Даркен должен был знать, что не сможет этого предотвратить.

— Не было ни тела, ни останков, — пробормотала Кэлен несколько часов спустя, когда огонь в их комнате угас, и они наконец перешли к словам.

Дети душили его любовью и поцелуями, но теперь они были в постели, и были только он и Кэлен. Как всегда. Даже несмотря на то, что за каждым углом скрывалась тысяча теней, все сводилось к Лорду Ралу и Матери Исповеднице.

— Думаешь, я этого не знаю? — Он не хотел ее объяснений. Он знал, что ее слова не сделают его счастливым с тех пор, как задал ей первый вопрос. Правда не имела значения. Не в этот раз. — Ты надеешься, что они правы.

Они были через комнату друг от друга, он у двери, а она у окна, половина ее лица была в тени. Наступила пауза, а затем она с горечью сказала:

— Конечно. Я любила Ричарда, и он не заслуживал смерти. Желание, чтобы он был жив, не ведет к разрушению нашей страны в тщетной надежде на то, что он жив.

— О, это так?

— Десять лет. — Голос Кэлен разрезал воздух, как ледяную сталь. — Ты не хуже меня знаешь, что те годы изменили самые основы наших миров.

Даркен отвернулся от нее, позволив ей услышать слова, которые он не сказал бы никому другому.

— Но они не изменили моей памяти о тебе и Ричарде и твоей вере в то, что любовь может превзойти все испытания. Если бы ты хотела любить его во времени, ты бы нашел свой упрямый способ сделать это.

Повисла тишина, а затем резкий шлепок по щеке. Боль мгновенно расцвела, и он схватил ее за руку, но она ударила его по другой щеке, а затем вырвалась из его хватки одним движением запястья. Расстояния больше не было, и он был не единственным, кто горел гневом.

— Это все, чем ты являешься, когда снимаешь маску? — спросила она, шипя сквозь зубы. — Импульсивный, неуверенный в себе, недоверчивый? Я бы предпочла, чтобы ты продолжал пытаться завоевать мою благосклонность.

— Ты не ударишь меня, — сказал Даркен, кровь бушевала от прилива эмоций, которые он не мог проглотить. Он схватил ее за руку, чтобы удержать, но она сопротивлялась, и на секунду он возненавидел их обоих.

— Почему? — Она была похожа на раненого зверя, злобного, точно знающего, кто нанес ей рану.

Даркен почти испугался, какой сильной она себя ощущалась, когда он схватил ее в свои объятия, прижав ее к боку.

— Потому что я люблю тебя, — сказал он, как будто это было проклятие.

Кэлен поцеловала его, царапая зубами его нижнюю губу. Даркен не знал, кто выиграл войну за господство, пока, наконец, не сорвался в воздух. Она поймала свою первую.

— Думаешь, если бы Ричард вошел в эту дверь прямо сейчас с Мечом Истины в руке, я бы без раздумий проткнула тебе живот?

Он поморщился. Это был не тот вопрос, на который он хотел получить ответ. Этого никогда не было. Но он придержал язык и сказал только:

— Меня не убьют ни мой брат, ни ты. Пророчество ведьмы умерло в тот день в Западной Грантии.

Кэлен — его жена, мать его детей, Мать Исповедница — кивнула и расслабилась в его объятиях. Усталость окрасила ее глаза, ловя каждое слово.

— Если бы Ричард был жив прямо сейчас, были бы больше, чем просто слухи.

— Я не хочу говорить об этом.

Они приготовились ко сну без лишних слов.

Кэлен любила его. Даркен не сомневался в этом и не отстранился, когда она подошла к его объятиям, тонкая ночная рубашка разделяла их тела. Она легко прижалась к нему, теплая и мягкая, и ее рука на его груди говорила, что они вместе найдут ответы.

Ему не терпелось сказать ей, что это неправда, что от каждой тайны, лежащей между ними, его тошнит.

Если бы Кэлен была книгой, половина ее страниц все еще была закрыта для него. Половина или больше его, были закрыты для нее. Возможно, они не могли жить иначе.

Уставший и чувствуя, что честность была чем-то, к чему он утратил способность в детстве, он удовлетворился их любовью и заснул, баюкая Кэлен на руках.

Потом заскрипела половица.

Глубокий сон исчез в одно мгновение. Даркену хватило лишь мгновения инстинктивно действовать, прежде чем на кровать прыгнула тень, сияющая серебром в ее хватке.

Кэлен ахнула, проснувшись, и кинжал незваного гостя погрузился по рукоятку в простыни, пока Даркен катился, падал, тянулся. Прикроватная лампа упала в хаосе, все масло вспыхнуло вспышкой пламени.

Убийца. Это был бой или смерть, и Даркену не нужно было думать. У потенциальной убийцы были волосы цвета тлеющих углей, и Даркен понял, кто она такая, еще до того, как его нутро успело сжаться от разочарования. Кэлен скатилась на пол, и Даркен не успел схватить свой кинжал, как кинжал его сестры снова направился к его сердцу. Одним ударом наотмашь он отшвырнул ее в сторону, так что она упала рядом с Кэлен.