— Дженнсен? — Кэлен задохнулась от страха и замешательства, пытаясь подняться с путаницы простыней.

— Ты следующая, предательница, — сказала ей рыжеволосая девушка, выплевывая кровь и снова сжимая кинжал.

Никогда. Даркен не допустит, чтобы его семья была уничтожена ножом в темноте. Его кулак скользнул по кинжалу под подушкой, и, прежде чем Дженнсен смогла подняться на ноги, он собирался перерезать ей горло.

— Даркен, нет!

Он проигнорировал Кэлен. Разве она не видела, как он устал от этих глупых угроз?

Без паузы его кинжал полоснул по шее Дженнсен.

Только с ужасом он осознал на полпути к удару, что Кэлен отталкивала другую женщину с дороги, пытаясь выиграть время. Кинжал пронзил ее шею и ключицу с дрожащим звуком рвущейся плоти. Кэлен споткнулась, застыв от внезапной боли, и подняла руку к ране на шее, встретившись с ним взглядом с замешательством и страхом.

Воздух был похож на грязь, когда Даркен смотрел, как Кэлен падает на пол, ее глаза расширились от шока, а кровь окрасила ее белую ночную рубашку. Как его мать, как та первая смерть в его жизни. Мир закружился, когда он упал на колени рядом с Кэлен, посадив ее к себе на колени.

— Кэлен, — хрипло попросил он. Что я сделал?

Дженсен была забыта. Всего несколько секунд, а кровь Кэлен уже окрасила его руки, грудь, колени. Его пальцы дрожали и сомкнулись на ее, чтобы закрыть порез. Он снова прошептал ее имя с болью и страхом.

Кэлен ничего не сказала, ее глаза были пусты, когда сознание покинуло ее, и крик вырвался из горла Даркена.

========== Часть 16 ==========

Все, что Далия знала об этом задании, это слова капитана Мейфферта, когда рыжеволосую девушку бросали в темницу.

— Она пыталась убить Лорда Рала. Сломай ее.

— Дженнсен?

Полностью забытая за все эти годы, Далия на мгновение могла только взглянуть на сестру Лорда Рала. Ее черная туника, резко контрастирующая с окровавленной бледной кожей, делала ее крошечной. Жалкой. Ее глаза полны ненависти и страха.

Далия не стала ждать, чтобы сориентироваться — Морд’Сит знала свой долг и не позволила эмоциям мешать. Оставив свою бесполезную ловкость позади, она потащила Дженнсен за волосы, чтобы ее приковали. Девушка достаточно долго сдерживала крик, но когда кнут Далии пронзил ткань и кожу, ее вопли отразились эхом от каждой каменной стены.

— Я не просто маленькая девочка, — сказала Дженнсен через дюжину ударов, тяжело дыша. Ее хрупкая фигура дрожала, сотрясая цепи. — Денна тренировала меня — ты не заставишь меня сдаться.

Отложив слова на будущее, Далия лишь ухмыльнулась, и больше ничего. Только удар хлыста, пока кровь Дженнсен не пропитала остатки ее одежды и не капала на пол, а ее голова не склонилась вперед от усталости.

Тогда, и только тогда, Далия удалилась и смыла кровь со своей кожи. Тогда, и только тогда, она поднялась из подземелья и увидела, что дворец охвачен беспорядками.

— Леди Рал потеряна для мира в лихорадке, — сообщил ей Гарен, сжав губы в твердую линию. — Она встала на пути клинка лорда Рала, когда он защищался от убийцы, а ты знаешь, что его клинки никогда не бывают чистыми от яда. С тех пор она не просыпалась.

С трудом сглотнув, чтобы избавиться от шока в голосе, Далия мрачно задала следующий вопрос.

— А лорд Рал?

— Помимо угроз целителям, он не покидал ее. Он только что послал меня узнать, как ты продвигаешься по делу убийцы.

— Ее послала Денна. — Далия вздохнула и увидела, как скривился Гарен. — Я не завидую тому, кто сообщает об этом лорду Ралу, нет. — Тем более, что она не сказала, что он уже будет чувствовать себя преданным, зная, что это его сестра намеревалась убить его.

Двое Морд’Сит некоторое время стояли молча. Далия не могла представить, что станет с Д’Хара, если Кэлен не выздоровеет — она боялась этого всеми фибрами своего существа. Гарену не нужно было выражать словами, насколько Даркен был переполнен эмоциями. Далия много лет следила за ним и знала его чувства к жене. Если она окажется на грани смерти из-за его неудачи, это сведет его с ума. Он никогда не справлялся со стихийными бедствиями.

И он был бы не единственным, кто оплакивал смерть Кэлен. Не желая мириться с этой идеей, Далия взяла себя в руки и вернулась в подземелье.

Там в течение следующих трех дней она заставила Дженнсен сожалеть о том дне, когда она вошла в Народный дворец. Ее разум был занят поиском способов причинить девочке боль без магии эйдила. Дженнсен закричала, и ее кровь пролилась на каменный пол, более малиновая, чем ее волосы.

По-прежнему упряма, по-прежнему молчит сквозь слезы. Далии не удалось добиться большего, чем крики.

— Он хочет знать, откуда это взялось, — сказал Гарен с измученным лицом. — Леди Рал до сих пор не пришла в себя. Прошло пять дней.

Далия лучше своей сестры знала об эйдиле, которое нужно было знать Даркену. Что-то должно было произойти из этого несчастного случая, и по тому факту, что его здесь не было с ней, Далия знала, что он винит себя не меньше, чем Дженнсен. Ради него, ради Лорда Рала, которого она любила, и ради Леди Рал, чья ненадежная судьба исказила сердце Далии так, что она не знала, как описать, Далия снова, и снова, и снова обнажала Дженнсена догола и до крови.

Дженсен не сломалась.

Далия не сомневалась в своих силах, несмотря на бесполезность эйджила в этом вопросе. Ее острый взгляд уловил сталь в конечностях девушки. Работа Денны, жестокая и тяжелая. Далия без сомнения знала, что Дженнсен сломается , независимо от того, что сделала Денна, и она могла видеть, что Денна не сломила ее полностью. Далия не могла ответить, но это не имело значения.

Тем не менее прошла почти неделя, и Дженнсен вздрогнула, содрогалась и плакала, но не сдавалась.

Точно так же была лихорадка Кэлен.

Впервые за семь дней Далия получила сообщение от самого Лорда Рала. Ведя Дженнсен на цепи, выпрямив шею, Далия шла туда, куда было указано, нахмурив брови, приближаясь к королевским покоям.

Даркен встретил ее у дверей. В чем-то он выглядел как всегда — устрашающим, величественным, гладким и сильным. Но безумие в его глазах разъедало ее, как огонь, касающийся бумаги. Оно поглотил его изнутри, и всего за секунду сделал прыжок, чтобы поглотить и ее. Она втянула воздух и склонила голову.

— Лорд Рал.

— Так она не сломалась и не рассказала тебе, где можно найти мятежников. — Слова Даркена плавно сорвались с его губ, натянутых от контроля.

— Ты тиран, но ты слаб, — заявила Дженнсен, даже с дрожащими губами. — Я никогда не сломаюсь из-за тебя.

С шипением и движением, слишком быстрым, чтобы его уловить, Даркен дернул цепь в руках Далии. Задыхаясь, Дженнсен рухнула на колени, но ее тело вырвалось, когда рука Даркена сомкнулась на ее шее.

— Будь осторожна с тем, младшая сестра, кого ты назвала слабым, — выдохнул он ей в ухо.

Далия почувствовала, как по ее спине пробежали мурашки.

Дженнсен задохнулась, широко распахнув голубые глаза, когда Даркен потащил ее к кровати, его лицо было спокойным, но полным скрытого безумия. Кэлен лежала на подушках, едва бледнее ее лица, кожа была мокрой от пота, рана на груди все еще была красной от неестественной инфекции.

На мгновение забыв обо всех остальных, Далия смотрела, и казалось, что ей трудно поймать воздух в легкие. Кэлен посмотрела на дверь смерти, и Морд’Сит не могла продолжать смотреть, чтобы не увидеть, как она проходит через нее.

— Смотри внимательно, — прошипел Даркен, прижимая лицо Дженнсен к Кэлен. — Я женился на Матери Исповеднице против ее воли, и хотя она меня ненавидела, я заставил ее полюбить меня, а потом я сделал это. И если ты продолжишь угрожать моему миру, я убью ее, а затем одного за другим убью ее невинных детей и положу их тела к твоим ногам, пока ты не назовешь имена всех до единого предателей, которые у тебя есть. Я всегда могу получить еще наследников; это были просто праздные фантазии для мирных времен.

Дженнсен захныкала от большего страха, чем раньше. Горло Далии сжалось, и безумие в комнате заставило ее задрожать. Она не знала, как далеко это зашло — она не знала, как далеко она зайдет, чтобы остановить это. Напряжение не было видно, поскольку Кэлен лежала беспомощной, а Дженнсен дрожала в объятиях своего брата.