— Мне жаль, что тебе пришлось проснуться из-за этого. Она прокралась внутрь, пока Далия говорила со мной.

— Это неважно, — пробормотал Даркен в ответ и понял, что он имел в виду именно это. Пробуждение с семей всегда было на несколько классов выше любого другого варианта. — Я только надеюсь, что мое королевство не разрушено так сильно, как дисциплина моего наследника.

Кэлен рассмеялась и провела тонкими пальцами по его волосам.

— Нет, Ари — самая неотложная проблема. — Он встретился с ней взглядом, головная боль начала отступать. Слабая улыбка скользнула по ее губам, и она пробормотала: — Но я рада, что ты снова в порядке.

Это был первый раз, когда кто-то сказал это искренне, и Даркен перестал ненавидеть себя за слабость болезни.

— Я тоже, — пробормотал он в ответ. — Теперь об Арианне…

***

В конце концов они проиграли бросок монеты. Вся удача благословила и семью, и брак, и оставила королевство в нищете.

Кэлен держала Даркена за руку, когда они смотрели на горизонт, где горели первые костры гражданской войны.

У нее болело сердце. Чувство вины и страх смешались воедино, в горле появился кислый привкус.

— Что мы делаем? — прошептала она.

У Даркена не было слов для нее. Ничего, кроме более крепкого захвата ее руки.

Совет Мидлендса дал им ответ. Борьба за единство. Не все королевства пострадали от слияния с Д’Хара, и золото торговли говорило громче, чем национальная гордость. Это даже, как обнаружила Кэлен, говорило громче, чем негодование побежденных. Они потребовали ввести войска для «расправы» с мятежниками. Кэлен задавалась вопросом, была ли она единственной, кто заметил, что никто не договорился о том, что произойдет с повстанцами, когда они будут побеждены и взяты в плен. Если бы они были… Если бы весь мир не рухнул…

— Почему мы не можем играть цветами? — спросила Ирэн, прижимая Николаса к груди так, что его руки и ноги болтались. — Ники хочет . Она надулась, а Николас пускал слюни в сторону Кэлен.

— Не дуйся, — сказала Кэлен, сурово взглянув на дочь. — Это уже не безопасно.

— Но почему?

— Ты дочь Лорда Рала… Плохие люди могут захотеть навредить тебе, чтобы заставить твоего отца делать то, что они хотят. — Кэлен еще не сообщила своим детям о своих антиисповеднических чувствах. Некоторые истины были слишком утомительными для молодых умов.

— Может ли госпожа Гарен пойти и защитить нас? — Ирэн ослабила хватку своего младшего брата, но она подняла его обратно до того, как его ноги в тапочках коснулись пола. Губы Кэлен сжались.

— Она не нянька…

— Но Ари сказал…

— Госпожа Гарен учит Арианну, а не играет в няньки, — огрызнулась Кэлен, потому что это все еще была больная тема. Даркен передумал давать Арианне уроки лидерства, но их дочь устроила истерику и так резко надулась, что он сдался. Кэлен сердито посмотрела на мужа, но его ответный взгляд утихомирил ее протест. Для него важнее было то, что Арианна была счастлива. Она была еще достаточно молода, чтобы детское поведение было позволено… По крайней мере, на какое-то время.

Арианна больше не протестовала, а вместо этого потащила Николаса к ящику с игрушками, чтобы они могли поиграть в замок.

Проведя пальцами по волосам, Кэлен подумала о том, что, возможно, все это закончится крахом. Земли в состоянии войны снова были знаком… Но Кэлен не могла сказать, чего именно. Апокалипсис, анархия или просто смена времен года — войны были слишком обычным явлением. Гораздо чаще, чем мир.

Эта мысль взбудоражила ее кровь, и она поднялась со стула. Выполнив свои дневные обязанности, она сменила королевское платье на более практичное. Узкие рукава, юбки с разрезами и толстый и крепкий лиф — все это больше подходило для тренировочной площадки, чем для зала Матери Исповедницы.

Солнечные лучи отражались от шлемов и копий, делая послеполуденные тени пестрыми и теплыми. Кэлен подошла к полям, кивнув последним солдатам, выходящим из огороженной зоны. Никто не сказал ни слова, когда она достала два серебряных кинжала, никто не смотрел, как она приняла знакомую позу.

Формы, которые она не практиковала годами, вернулись лишь с обрывком памяти. Левая нога вперед, удар, парирование, сальто. Поворот правой ноги влево, переворот, парирование удара. Все больше и больше, пока на песчаной земле не появились квадраты и прямоугольники там, где ее ноги отмечали узоры. Прохладное серебро согрело ее ладони, а мышцы нагрелись старой памятью. Это было частью ее. Каждый удар в воздухе, каждый парирующий свист заставляли ее сердце петь даже на практике. Быстрее и быстрее, пока она не стала делать это с закрытыми глазами, с языком между губами в блаженной концентрации.

Еще один поворот ее ног, и вдруг плоскость ее правого лезвия встретилась с другим. Ее глаза распахнулись. Даркен со своим мечом в руке заблокировал ее руку от завершения удара.

В его глазах было разочарование, которое она хорошо понимала.

Напрягая челюсти для боя, Кэлен высвободила руку из блока Даркена и повернулась к нему, целясь левой рукой в ​​его шею.

Он просто заблокировал удар, несмотря на длину своего меча.

Кэлен атаковала снова и снова, готовая сдерживаться до последней секунды, но в этом не было нужды. Потом каким-то образом ее атаки стали защитой, и она отступала. Взглянув на него сверкающими глазами, она кружилась и кружилась, возвращаясь к вершине.

Бой закончился слишком уж идеальной ничьей, когда они потратили все свои силы. Кэлен чувствовала плоскость меча у своей шеи с каждым вздохом, острие кинжала застряло у него под подбородком.

— Если бы только наши люди могли быть такими точными, — пробормотал Даркен, наполовину запыхавшись.

Она издала звук согласия, убирая кинжалы в ножны, когда он сделал то же самое со своим мечом. Но она знала лучше. Они не были на войне, и слишком долго. Они обрели мир, и теперь их народ взялся за заброшенное дело с большей ненавистью, чем когда-либо.

Даркен все равно поцеловал ее, на мнимом поле боя, и это было тепло и пышно.

— Повстанцы направляются к Агаденскому Пределу, — сказал он тогда. Кэлен кивнула.

— Если это предел их долгосрочного плана, это хорошие новости.

— Я не ожидал большего, — ответил Даркен, пренебрежительно фыркнув, когда он уходил с тренировочной площадки.

— Ты должен, — предупредила Кэлен, следуя рядом с ним. — Возможно, у них нет твоего ума, — и хотя она знала, что ум у него есть, она сделала это слово саркастическим, — но они не недооценивают тебя. Я не сомневаюсь, что они лучше осведомлены о том, что они Недооценка твоих людей привела к не одному твоему поражению. — Он хмыкнул, брови нахмурились.

— И их переоценка привела к еще большему кровопролитию с твоей стороны в первой войне.

— Мы согласны не соглашаться с этим, — сказала Кэлен с некоторым холодом, отказываясь снова вступать в этот спор.

— Мои генералы знают, что делают, — наконец сказал Даркен. Кэлен вздохнула.

— Я знаю. — Она заставила себя немного улыбнуться, прежде чем уйти.

Это был не первый спор, который у них чуть не случился. И это не будет последним. Она предпочитала помнить поцелуи.

Если бы только Д’Хара и Мидлендс поступали так же.

========== Часть 15 ==========

Полночь окрасила небо в цвет оникса, когда Даркен Рал попрощался с Народным дворцом. Слишком много сообщений о колеблющихся генералах, слишком много новостей о людях, не умеющих вести гражданскую войну. Если у них не может быть знаний, то у них будут приказы, которые они не смогут неправильно понять, сказал он Кэлен.

Она взглянула на него. Он ничего не ответил, кроме мрачной улыбки. Это было достаточным утешением. В его глазах не было жажды крови, только решимость. Он, как всегда, будет искать наиболее эффективный способ положить конец этому конфликту. И это уже редко было кровавым.

Кэлен, закутанная в мех соболя, стояла у ворот, когда он уезжал. Ночь окутала отъезд из соображений безопасности и стратегии.