— Хм. — Он наклонился, прошептал ей на ухо, когда его глаза переместились на Кэлен: — Но помни, иногда ты можешь сохранять контроль, только если позволяешь другим удерживать его какое-то время. Или, по крайней мере, веришь, что они это сделают.

Арианна лишь озадаченно и скептически посмотрела на него, он поцеловал ее в щеку, позволив ей вернуться к своим играм. Нет, такие уроки можно было усвоить только с опытом и долгой жизнью. Кэлен слегка склонила голову, и он мягко улыбнулся ей.

***

Д’Хара едва ли приветствовал Кэлен, но, по крайней мере, Мидлендс относился к Даркену точно так же. Кэлен одобрила симметрию, даже если бы предпочла, чтобы все было так, как было много лет назад. Лорд и Королева, она и Даркен бродили по объединенной сельской местности и разговаривали, чтобы снять напряжение. Солнечный свет на ее лице, легкий ветерок в волосах и тихий цокот конских копыт разрушили весь мир, в котором она жила. На время она забыла, что ошейник на ее шее все еще делал ее чуть менее чем равной.

В одном Кэлен никогда не сомневалась, так это в харизме Даркена. Стоя рядом с ним, пока ветер шелестел их одежду, он говорил о мире и гармонии, его голос был густым и теплым, наполненным смыслом и гулом, который скользнул прямо в ее сердце и напомнил ей о ночах, проведенных в его объятиях. В этом, сказала себе Кэлен, виновата беременность. В противном случае частота этой похотливой мысли беспокоила бы ее.

Несмотря на то, что это был политический шаг, призванный нанести удар до того, как возникнет восстание, ее муж справился с ним с дипломатической легкостью. Он хорошо говорил, не подвергал цензуре ее слова и не выказывал никакого недовольства окружающим. Кэлен могла сосчитать по пальцам одной руки случаи, когда она видела, как его гнев вырвался наружу, и каждый раз только карта, свеча или пергамент несли на себе всю тяжесть его гнева.

Его сдержанность только заставила ее отказаться от своей. Каждый раз, когда он сдерживался, позволяя человечности управлять темным порывом в его глазах, она чувствовала все меньше и меньше стыда за то, что позволила ему лечь в свою постель. Говорить себе, что это были просто гормоны, или даже просто облегчение от жизни в утробе после столь долгого ощущения пустоты смерти, казалось, не успокаивало бурю в ней.

Подавление вредно для тела и для души, это было ее следующим оправданием, когда она стояла рядом с ним в шатре Лорда Рала. Генералы ушли, но она не сводила глаз с Даркена, который стоял, положив кулаки на стол и глядя на выцветшую карту. Пытаясь решить, какие города они успеют посетить, прежде чем она станет слишком неподвижной из-за беременности. Все, что могла рассмотреть Кэлен, — это мускулистые изгибы его рук, обнажаемые жилетом, и чистое удовольствие, которое она чувствовала, окутанная им.

Ей не следовало наслаждаться временем, которое они проводили вместе, но она наслаждалась, как когда-то этого боялась. Острые ощущения, темнота и силовые игры только заставляли ее сердце биться чаще, даже когда он прикасался к ней только с нежностью. Никогда бы она в этом не призналась, но предпочитала моменты, когда их встречала больше страсти, чем эмоций. Тогда она чувствовала меньше вины и могла потеряться в этом, как Кон Даре.

Кончик ее языка зажатый между зубами, а кончики пальцев скользнули вверх по его руке. Это была такая роскошь, до сих пор, прикасаться вот так. Ее рука обхватила его широкое плечо, скользнула под край жилета, и он с тихим стоном наконец оторвал взгляд от карты.

Он не стал спрашивать о ее намерениях, прежде чем прижать свои губы к ее губам, повернувшись к ней, полностью отказавшись от карты. И Кэлен не могла выразить словами, чего она хотела, но что бы это ни было, она нашла это в том поцелуе и в том, что последовало за ним.

Морд’Сит хорошо выполняли свою работу, держали всех подальше от палатки, когда Даркен усадил ее на стол, ее платье облегало бедра, а каблуки упирались ему в спину. Она вонзила ногти ему в спину и в отчаянии выкрикнула его имя, когда он вошел в нее со всей нуждой, жаром и силой. Что бы он ни дал ей, когда они сошлись, она этого хотела. Это была единственная его часть, которую она хотела — во всяком случае, единственная часть, которую она могла принять.

Кэлен не стыдилась издавать хриплый крик и выгибаться ближе к нему, когда кульминация уносила ее прочь, и не признавала вины, когда чувствовала, как его освобождение наполнило ее, когда его руки сжали ее бедра. Затаив дыхание, ее босые ноги все еще обвивали его талию, одежда была взлохмачена и растрепана, они позволили времени пройти, прежде чем неохотно отстранились.

Ей было все равно, что ее прежнее «я» было бы в ужасе от такого действия. Шесть лет — слишком большой срок, чтобы судить о чем-либо заранее, решила она.

Несмотря на свою беременность, она устроила еще много брачных свиданий, пока они путешествовали по двум странам. Награда, наконец сказала она себе, — последнее из ее нескольких оправданий — за все ужасы, с которыми ей пришлось столкнуться. Маленькое удовольствие, которое, в конце концов, ничего не значило.

***

Народный Дворец был жутким местом без Лорда Рала. Госпожа Гарен даже приняла бы Леди Рал, но нет, она уехала с Далией и остальными в их небольшое путешествие по сельской местности. Поскольку в эти дни быть рядом с Лордом Ралом не было никакой награды, Гарен отказался, предложив охранять дома молодых Ралов.

Она самодовольно заметила, что это была работа, на которую она одна вызвалась. Без ведома Лорда и Леди Рал юная Арианна исповедовала одного из своих слуг. Поскольку в то время ее родители едва ли были в состоянии быть добрыми к информаторам, Морд’Сит все это замяли. Слугу убили, а Арианне прочли суровую лекцию о необходимости самообладания. Она горько плакала, но Гарен не взяла бы свои слова обратно.

Следующая няня для молодых Ралов всегда носила перчатки и капюшон, даже в летний зной. Но что касается охранников… то только Гарен осмелилась приближаться к девушкам. Она не любила Исповедников, но и не боялась их. По крайней мере, так она сказала своим сестрам по эйджил.

Пока няня готовила еду для девочек, госпожа Гарен готовилась к обычному стратегическому танцу между ней и старшей дочерью Рала. Ей было всего пять лет, но Гарен научился не недооценивать ее.

— Аха! — Арианна выскочила из-за дивана и ударила Гарена по голени деревянным кинжалом.

Морд’Сит стояла, заложив руки за спину, не обращая на это внимания.

— Это не значит, что ты выиграешь, просто потому, что ты притворяешься, что я тебя не ранила, — заметила Арианна раздраженным тоном, унаследованным ею от обоих родителей.

Гарен даже не вздохнула.

— Мамы и папы нет дома. — Арианна продолжала ходить вокруг нее, тыча своим мечом в обтянутые кожей ноги Гарена. — Значит, я Лорд Рал. И Лорду Ралу нужен Модзит, а значит, ты.

— Я не твоя Морд’Сит.

— Но ты должна быть. Я здесь самый старший Рал, так что ты должна служить мне.

Гарен спокойно посмотрела на пятилетку.

— Я служу Даркену Ралу, твоему отцу, до самой его смерти.

Брови Арианны нахмурены.

— Ты должна служить мне, потому что я Исповедница. Мать Исповедница, когда мамы нет.

— Если ты прикоснешься ко мне, мне придется использовать эйджил, — холодно предупредила Гарен, не моргнув глазом.

Девушка сделала шаг назад и сглотнула, но твердо сказала.

— Мой отец убил бы тебя.

— Лучше он, чем ты.

Эти двое обменялись взглядами, которые могли зажечь детскую. Ирэн тихонько спряталась за стул и молча наблюдала за противостоянием. Будь Арианна всего на пару десятков лет старше, это было бы эпично.

Наконец ребенок сдался.

— Ты не веселый.

— Хорошо. — Гарен, возможно, слегка ухмыльнулась.

Арианна сильно ударила ее мечом и вернулась к террору своей младшей сестры.

Морд’Сит привыкла к жестоким ударам, но ее глаза обиженно следили за юной принцессой Ралов. Она не одобрила. Нисколько.

***

Кэлен была преступно привлекательна, решил Даркен. Морд’Сит были обучены соблазнению, но они также были обучены подчиняться. Было что-то в авторитете, который Кэлен привносила в свою сексуальность, не образ любовницы, а просто пламенная воля, и это заставляло его гореть.