— И к каким же, позвольте узнать?

— К уютному дому. К семье, — начала я перечислять, не боясь показаться скучной. — К счастливым здоровым детям. Ну и по выходным к равноправию, — добавила в конце.

Озарийский сделал глоток из бокала и склонил набок голову, словно внимательно меня изучая. На шутку о равноправии он ответил улыбкой.

— А вы знаете, что в Тарквинии возможности женщин гораздо шире? Они могут владеть недвижимым имуществом. Иметь отдельный счет в банке. Получать образование по немагическим специальностям.

Я, разумеется, была не в курсе и очень заинтересовалась, услышав подобные новости. Оказывается, не все государства Притэи были столь отсталыми по части гражданских свобод для лиц женского пола.

— Очень рада за жительниц Тарквинии. Андалору явно есть чему у вас поучиться. Кстати, — встрепенулась, вспомнив о том, что дядюшке необходим маг-лекарь. — У вас случайно нет знакомого мага, владеющего даром исцеления?

— Увы, — развел руками Виктор. — Последний маг похожей спецификации умер примерно лет пятьдесят назад. С тех пор медицина, основанная на научном подходе, сильно продвинулась вперед. Но чудес обычные доктора, конечно, творить не научились.

— А нам сейчас нужно именно чудо… — протянула я, испытывая легкое опустошение после ответа посла.

Не только его надежды оказались разрушены.

— Я вижу, вы расстроились. До меня дошли новости о тяжелом состоянии ундера Уркайского. Если я могу быть чем-то полезен, смело обращайтесь.

— Боюсь, что нет, — решив плюнуть на правила светского этикета, я налила себе вина и тут же его пригубила.

От одной мысли о неизбежной потере меня начинали душить слезы бессилия. Прокатившаяся по горлу чуть вяжущая сладость принесла лишь мимолетное облегчение.

— Не отказывайтесь сразу. Меня очень полезно иметь в качестве друга, — весьма серьезно заявил Озарийский, — но супругом ещё полезнее.

Я слегка поперхнулась, удивленно таращась на посла поверх своего бокала.

— Предлагаете мне выбрать? — прямо спросила его.

Виктор кивнул.

— Предлагаю.

Наши взгляды встретились.

Отчего-то я чувствовала себя круглой идиоткой. Какое-то чересчур урожайное утро получилось. Едва я успела выпорхнуть из постели одного красавчика, как на пороге с предложением руки и сердца нарисовался другой. Вот только искушения ответить ему «да» меня так и не посетило. Но и отказать следовало так, чтобы не повредить хрупкий субстрат мужского самолюбия.

— Вы молчите? — наседал Озарийский.

— Не знаю, что вам сказать, — честно ответила я.

— Но я вам нравлюсь, — весьма самонадеянно заметил он. — Не тратьте силы, убеждая меня, что это не так.

— Даже и не собиралась, — хмыкнула совсем неделикатно.

— В таком случае, существует какое-то весомое «но»? — очень проницательно предположил посол.

Я вдруг запоздало сообразила, что за все время нашей беседы Виктор ни разу не прибег к своему магическому дару убеждения. С одной стороны, это сильно повысило его личные рейтинги в моих глазах, с другой — сделало версию о его исключительной осведомленности ещё более вероятной.

— У меня есть ребенок, — в ответ на его вопрос решила сразу зайти с козырей.

— Об этом мне известно, — тут же сообщил он.

— В некотором роде два… ребенка…

— Второй, насколько я знаю, всё же не ваш.

Мне стало смешно и я засмеялась.

— Учитывая, что мы сейчас говорим о семье главы Тайного Приказа, ваша информированность поражает.

Озарийский рассмеялся следом с таким довольным видом, словно я сделала ему самый изысканный комплимент.

— Благодарю. — Он склонил голову в шутливом поклоне. — Впрочем, не стану долго почивать на лаврах. Уверен, что Лорду известно обо мне не меньше…

И снова то ли утверждение, то ли тонкий намек заставили меня вспомнить о подсаженном «комаре».

— Давайте вернемся к главной теме, — отвлекая от внутренних переживаний, предложил Виктор. — Итак, как мы выяснили, про всех детей я знаю, и их наличие никак меня на смущает. Скорее, наоборот, я рассчитываю увеличить их количество. Разумеется, если вы проявите благосклонность и ответите мне «да».

Надо отдать Озарийскому должное, действовал он крайне решительно. Причем с такой подкупающей откровенностью, что где-то на задворках сознания даже мелькнуло сожаление о моей истовой влюбленности в другого человека. Вот только отменить собственных чувств я уже никак не могла.

— Виктор, — начала я как можно более мягко, — вы едва меня знаете. Не думаю, что столь поверхностное знакомство может служить основанием для сватовства. Но даже не это главное. — Видя, что посол готов возразить, поспешила продолжить: — Учитывая вашу прямоту, я должна вам признаться. Мое сердце уже занято.

В ответ на эту весьма громкую новость Виктор даже бровью не повел. Словно ожидал услышать нечто подобное.

— Что ж, признаюсь вам и я, — невозмутимо начал он. — Конечно, я надеялся на другой ответ, но и этот не стал неожиданностью. Вы буквально окружены мужчинами. Ничего удивительного, что один из них сумел произвести на вас сильное впечатление. Однако, прежде чем принимать окончательное решение, прошу вас подумать вот о чём. Какая судьба вас ожидает в Андалоре с его закостенелыми законами и обычаями? И, напротив, если вы согласитесь стать моей женой, то я могу гарантировать вам определенную долю независимости. В пределах разумного вы сможете сами распоряжаться своей жизнью и состоянием. А оно у вас будет. Я намерен позаботиться об этом.

Так и подмывало уточнить, кто же будет определять эти самые «пределы», в рамках которых мне обещается свобода. Но я воздержалась от этого. Ещё не хватало, чтобы моё любопытство было истолковано как попытка договориться. Хотя, врать самой себе всё же не стоило. Виктор верно меня разгадал, предлагая в качестве «выкупа» именно то, что я определяла как наибольшую ценность. Уважение, стабильность, право самой распоряжаться своей судьбой.

Видя, что я затрудняюсь с немедленным ответом, посол встал с кресла, в котором до сего момента восседал, угощаясь молодым вином, и, прежде чем откланяться, проговорил:

— Не стану больше на вас давить, рия Ада.

Он впервые назвал меня по имени, и в том, как это сделал, чувствовалось нечто особенное.

— Но обещайте как следует подумать.

— Обещаю, — вполне искренне заверила я.

Дни дядюшки Цвейга, опекающего и гарантирующего мне достойное место в этом мире, подходили к концу. Несмотря на очевидное потепление в наших с Рэтом отношениях, в них все ещё было больше вопросов нежели ответов. Я не могла даже предполагать, какое будущее под сенью этого дома уготовано нам с Таем. Поэтому, несмотря на свои чувства к его отцу, я всё же была тверда в намерении самым серьезным образом обдумать предложение желающего взять меня в законные жены посла.

В тот момент я ещё не подозревала, что уже совсем скоро мысль о том, чтобы примерить на себя статус невесты Виктора и как можно скорее уехать из страны, станет для меня сродни спасению.

***

Прическа графини Унны фон Лару возвышалась над её угловатым морщинистым лицом точно светофор у оживленного перекрестка. Невероятное нагромождение разноразмерных голубовато-белых буклей-башней стремилось к небу, а у её подножия в живописном беспорядке возлежали кисти искусственного винограда. Судя по благородному мерцанию, они были собраны из драгоценных камней фиолетового и зеленого цвета. Не обошлось и без птицы. На винограде, гордо расправив крылья, сидел большой тропический попугай, по случаю, в этот раз не живой, а лишь его искусно сделанное чучело.

— Мин сальмон, моя драгоценная, — пропела старушка, опираясь на трость со вставками из слоновой кости и рукояткой в форме головы аллигатора, — простите за мою назойливость, но я умира-аю от скуки в этом душном болоте под названием столица. Вы для меня как глоток свежего воздуха. Поэтому, во время своего возвращения от давней приятельницы я вдруг надумала навестить вас. Конечно, пришлось сделать крюк, но я уверена, вы не погоните немощную старушку и не оставите её без живительной чашечки бискайского бренди.