А ещё — верить последним словам дядюшки и исполнить его волю. Нужно лишь как следует выспаться и собраться с мыслями.

12. Вся королевская конница…

Глава двенадцатая

ВСЯ КОРОЛЕВСКАЯ КОННИЦА…

Почему мир так жесток к женской душе? Ужасно….

А ведь пару ласковых слов и объятий, как счастлива и женщина, и тараканы вокруг.

Соцсеть. Комментарий к паблику.

Прошло несколько дней. Сколь бы ни была ужасной грядущая потеря, а простые повседневные заботы брали своё. Постепенно мы привыкали жить в соседстве со смертельно больным дядюшкой, хотя атмосфера в доме и изменилась далеко не в лучшую сторону.

Зато, к моему великому облегчению, благополучно разрешился вопрос, касающийся участи нашего прелестного подкидыша-Софии. Почти целый день Ланзо бегал от меня, как от прокаженной, прикрываясь заботой об Эльмаре, которого с некоторых пор взял под своё крыло.

Юноша подавал большие надежды по части воинских умений, в том числе и магических. Что изрядно удивило много чего повидавшего на своем веку главу Гэнмортиса. По всему выходило, что клейменный грубым антимагическим тавром Эльмар никак не мог управлять источником собственной силы. Однако, несмотря на страшную печать, магия его нет-нет, да прорывалась наружу, порой самым причудливым образом и в самый неподходящий момент.

Она была жаркой и дикой, словно пламя огненного смерча. И если мой горделивый темный феникс стремился всё просто и быстро превратить в остывающий пепел, то огненный лис Эльмара сначала желал устроить зрелищный фейерверк.

И всё же юноша страдал, не имея возможности пользоваться своим даром свободно. Я не переставала ужасаться, насколько жестокосердно, совершенно не заботясь о последствиях, сильного перспективного мага расточительно превратили в магического калеку. Ланзо, к его чести, озадачился целью найти способ исправить содеянное. Он задействовал все свои связи и проводил много времени, тренируя своего нечаянного подопечного.

Но сколько бы мужчина ни избегал необходимости познакомиться с собственной дочерью, в конце концов, эта эпохальная встреча все же состоялась.

К тому времени у нас уже завелось проводить вторую половину дня в саду в одной из наиболее удобных беседок. Вот и в этот раз мы собрались в ней уже привычным составом: я с Таем и Софией, Клара со своей малышкой и старшим сыном. Рядом, развалившись на мягких тюфяках плетенного дивана, расслабленно возлежал внезапно присоединившийся к нам в последний момент Каспар. Зажав в губах травинку, он дремал, вполне благосклонно относясь к спящему на его голове Клопику.

Остальные хомарчики гонялись друг за другом вокруг пышной клумбы, то и дело подбегая к растянувшемуся на вечернем ласковом солнышке Фру-Фру.

Не так давно отобедавшие Соня и Марина также изволили почивать в своих переносных люльках. Мальчишки, стараясь по нашей просьбе сильно не шуметь, покоряли нижние ветви старого кряжистого дуба, растущего неподалеку. Мы с Кларой тихо переговаривались, обсуждая содержимое моего профессионального чемоданчика, которое поразило её в самое сердце.

Где-то на середине нашего разговора в беседку и шагнул Ланзо. Внешне он казался как всегда невозмутимым, однако лихорадочный блеск в глазах все же выдавал его истинное состояние.

— Как хорошо, что ты пришел, — как можно мягче сказала я вместо приветствия. — Вот, — достала из кармана простого домашнего платья, которое теперь могла носить без опаски, письмо, адресованное Уркайскому его бывшей любовницей.

Понимая, что рано или поздно этот вопрос всплывет, я постаралась быть готовой ответить на него в любой момент. Поэтому письмо все время носила с собой.

Ланзо развернул послание, бегло прочитал, а затем смял. Он вскинул на меня глаза, на мгновение выдав те боль, разочарование и растерянность, которые сейчас попеременно владели им. Затем снова закрылся, стирая с лица всякий намек на эмоции, и перевел напряженный взгляд на люльку.

— Это она? — на всякий случай уточнил и, дождавшись моего молчаливого согласия, подошел ближе.

Он надолго замолчал, просто рассматривая безмятежно спящую малышку.

— Как думаешь, она на меня похожа? — шепотом спросил, словно боялся потревожить крепкий детский сон.

В то же мгновение я поняла, что беда обошла нас стороной. Ланзо принял свою незаконную дочь и теперь пытается как-то привыкнуть к мысли, что она у него есть.

— Сейчас трудно сказать, — ответила я. — Она слишком маленькая, черты со временем могут поменяться. Но характер у неё определенно твой. — Я позволила себе хитрую улыбку.

— Не самая лучшая новость, — привычно ухмыльнулся он.

Внезапно София сонно заворочалась, забавно чихнула и резко открыла свои невозможно-серые, словно сотканные из дыма и серебра, глаза. Секунду молча таращилась на нависшего над ней отца, а затем взяла и улыбнулась. На пухлых щечках появились ямочки, делая и без того очаровательный образ до невозможности умилительным.

— Похоже, я ей нравлюсь, — ошарашено протянул командир самых смертоносных во всем королевстве головорезов.

— Конечно, нравишься, — подыграла ему, — ведь ты её любимый попочка.

— Любимый? Она меня даже не знает, — справедливо усомнился Ланзо.

— В твоих силах это исправить, — заверила я его и, достав малышку из её колыбельки, осторожно протянула мужчине.

Он посмотрел на меня округлившимися глазами. Вряд ли первый воин его величества прежде перед чем-то пасовал, а тут оробел.

— Смелее, она не кусается, — подбодрила Уркайского и помогла устроить девочку у него на руках.

Словно чувствуя важность момента, София вела себя покладисто, с интересом наблюдая за происходящим.

— София, — прошептал он, будто знакомился.

В том, как Ланзо держал своё крошечное дитя, в том, как они зачарованно смотрели друг на друга, в том с каким сковывающим горло трепетом он произносил её имя, тоже была какая-то особая вечная магия. Глядя на их воссоединение, я улыбалась, сияя, как начищенная медная ваза, и ничего не могла с собой поделать.

— Ну, ты, братец, конечно, меня удивил, — внезапно подал голос до сего момента притворявшийся канделябром Каспар.

— Тс-с, — цыкнула я на него и кинула подушкой. — Не порти момент!

***

На этом приятности текущей недели не закончились. Впрочем, как и неприятности, но обо всём по порядку.

В субботу, убедившись, что это будет уместно, визит нанесла мидресса Урелия Кларк, моя добрая знакомая по швейной лавке. Она пришла вместе с дочерью, разговорчивой бойкой девочкой, разряженной по последней моде.

Впрочем, при взгляде на подвижную Матильду весьма быстро становилось очевидным, что решением нарядить её в пышные банты и рюши она была обязана прихоти своей матушки. Сама же маленькая бандитка семи лет отроду подобным гардеробом лишь тяготилась.

Она с завистью смотрела на простые, хоть и сшитые из дорогой ткани штанишки Тая, а также на кюлоты из сукна попроще у Александра и, видимо, страстно желала заиметь себе такие же. Мальчишки же смотрели на свою новую яркую знакомую девчачьего пола в немом изумлении и даже, кажется, боялись дышать. Словно впервые в жизни увидели девочку. А уж после того как Матильда, презрев неудобство своего щедро украшенного кружевами платья, ловко вскарабкалась на самый высокий сук и начала распевать задорную песенку, и вовсе прониклись к ней самым настоящим обожанием.

Глядя, как дети знакомятся, а затем вместе играют, мы с Урелией провели несколько приятных часов. Затем тепло распрощались, условившись, что она будет приводить Матильду почаще. Сама мидресса, увы, не могла уделять походу в гости так много времени, как хотелось. Заботы о лавке отнимали почти всё её время.

Наконец настала пора Лорда исполнить своё обещание. Он прибыл в особняк довольно поздно. Но мы с Таем ещё не спали.

— Я задержался, — стряхнув с коротко стриженных волос мелкие капли моросящего на улице дождя, констатировал он очевидное.