А пока, взявшись за руки, мы с Таем потопали к особняку. В этот раз я старалась держаться строго каретной колеи, отчего мы вполне быстро да гладко миновали дикую часть сада и, в конце концов, достигли своей цели.

Проникать в дом я решила с черного входа, ведущего на главную кухню. Так меньше шансов наткнуться на кого-нибудь из братьев и старших слуг, давно присягнувших на верность Рэтборну.

Я отчетливо понимала — соваться к кому-то из Лордов, не собрав хотя бы немного информации о маленьком изгнаннике, не самое лучшее решение. Однако, и на это я была готова пойти в случае провала своей разведывательной миссии. Легализовать Тая в своей жизни следовало срочно и любой ценой.

Остановившись возле неприметной двери, я присела на корточки и ободряюще заглянула в испуганно-распахнутые во всю ширь детские глаза.

— Здесь мы с тобой будем жить. Это большой и немного мрачный дом, но в нём ты будешь в безопасности. Я никому не дам тебя обижать. Хорошо?

— Хорошо, — тоненько пропищал Тай в ответ на моё наставление.

— Сейчас мы с тобой пойдем на кухню, где я познакомлю тебя со своими добрыми друзьями. Герардом — он главный повар и немножко волшебник, и его первым помощником Флоком. Флок — самый обыкновенный, но тоже очень замечательный. Ещё там может оказаться посудомойка Козетт, вот она бывает противная, но, по сути, совершенно безвредна. На кухне мы с тобой перекусим и попробуем разузнать хотя бы что-то о том, откуда ты взялся.

От последней новости малыш ощутимо напрягся, выдавая крайнее волнение касательно сего вопроса. Именно поэтому я решила подготовить его заранее.

— Не нужно так волноваться, Тай. Что бы мы ни узнали, моё отношение к тебе не поменяется. — Я бережно его приобняла, даря ощущение безопасности и опоры.

За время нашего пути мне несколько приходилось нести Тая на руках и теперь он без опаски реагировал на мои прикосновения. Истосковавшийся по материнской ласке, малыш быстро отогревался, жадно впитывая малейшие крохи внимания и заботы.

— Помни, теперь ты мой любимый сынишка, а я — твоя мама. Мы вместе, и никто нам не страшен.

Про себя же я молилась всем Богам, чтобы это действительно оказалось так.

— И потом, не надо бояться правды. Правда — это просто знание. Оно не может причинить тебе боль, если ты сам этого не захочешь. А ведь мы не хотим?

Тай покачал головой. Слушал он меня как всегда чрезвычайно внимательно.

— Вот и договорились! — Я ободрила его улыбкой. — На кухне нас покормят и, если повезет, даже угостят пирожным. Ты когда-нибудь пробовал пирожное?

Малыш снова отрицательно покачал головой.

— О, это такая вкуснятина! Особенно если его приготовил Герард.

***

Наше появление на кухне не обошлось без спецэффектов. Помимо главного повара и его помощника на месте оказалась и склочная Козетт. Так её растак! Увидев меня с Таем на руках, посудомойка ничего лучше не придумала, как всплеснув мокрыми руками, закричать: «Ах!». И с грохотом расколотить пару свежевымытых тарелок.

Тай ожидаемо перепугался и, сжавшись в комочек, доверчиво спрятал лицо в изгиб моей шеи.

Зло зыркнув на бестолковую бабу, я успокаивающе погладила ребенка по хрупкой спинке, на которой ужасающе легко прощупывалась каждая косточка.

— Вот дурная! — прикрыв рукой рот, с глазами, полными неподдельного шока, прошептала Козетт. — Притащила в дом приблудыша Кармы.

За «приблудыша» я этой козе все волосенки повыдергаю. А вот за полезную информацию кое-что, наверное, все-же оставлю.

— Бывшей жены старшего? — побуждая Козетт к дальнейшим откровениям, закинула я удочку.

И Герард, и Флок стояли, как громом пораженные, вовсю гипнотизируя взглядами ребенка на моих руках. Да что, в самом деле, с ними такое?! Не огнедышащего же ящера я к ним сюда привела.

Посудомойка в ответ на мой вопрос лишь утвердительно кивнула, словно больше не могла выдавить из себя ни звука.

— Получается, Тай — сын Рэта?

Флок отмер, а услышав, как я назвала главу Тайного Приказа — опустив приставку «господин», и по имени, да ещё и умудрившись его фамильярно сократить — поспешил присесть. Видимо, подобного было достаточно, чтобы ноги перестали его держать.

Гер же свел густые брови и привычным жестом сложил могучие руки на бочкообразной груди. По опыту я знала — эта поза означала активный мыслительный процесс.

От моего предположения Козетт совсем побледнела и стала по стеночке сползать на пол. Герард её великодушно поддержал, не позволив расшибиться, но поднимать с пола не стал. Мол, полежит и очухается.

— А почему Тай? Его зовут Рокфорд, — таки подал голос Флок.

Карма и Рок, вы только подумайте! Это было до того иронично и нелепо, что я засмеялась. Таю, видимо, стало любопытно, что это меня так веселит и, немного отстранившись, он пытливо заглянул в лицо.

Я поцеловала его в чумазые щечки и погладила по белокурой, нуждающейся в мытье и стрижке головке.

— Ты слышал? У тебя прекрасное первое имя. Рокфорд! Очень грозное.

— Здесь живет мой папа? — выдавая незаурядный ум, вдруг спросил меня Тай.

Из всего произошедшего и сказанного, несмотря на свой малый возраст, малыш сумел выделить самое главное…

Вопрос ребенка снова вверг всех в странное оцепенение. Мне изрядно надоела эта пантомима и, в раздражении вздохнув, я прошла вглубь помещения и усадила Тая на высокий табурет подле обеденного стола.

— Если это и в самом деле так, то мы всё непременно выясним, — обратилась к своему ангелочку. — Тем более, пришли мы с тобой по адресу. Оказалось, что дядя Гер и дядя Флок прекрасно осведомлены.

— Я ничего не знаю! — тут же занервничал Шнурок.

— Поздно, — обрадовала его я. — Ты себя рассекретил.

Первый помощник досадливо поморщился. Он уже достаточно меня знал, чтобы понимать — теперь я с него не слезу, пока не выпытаю все подробности.

— Мама, а почему тетя лежит на полу? — снова подал голос Тай, не сводя горящего любопытством взгляда с живописно раскинувшейся Козетт.

Все, как по команде, посмотрели на посудомойку, которая ровно в этот момент неосторожно приоткрыла один глаз, видимо, в конец устав ждать, когда же о ней вспомнят и начнут уже спасать.

Хранивший до сего момента суровое молчание Герард, неожиданно громко засмеялся. Да так заразительно, что к его хохоту быстро присоединились все, включая не в меру артистичную Козетт.

Не смеялся только Тай, он лишь робко улыбался, но даже эту малость я посчитала добрым знаком. Мальчик был откровенно диковат и до крайности запуган. Очевидно, что положительных эмоций в его жизни было прискорбно мало, поэтому каждая улыбка — победа над всем тем, что от рождения пыталось его уничтожить. Я вновь приобняла малыша, попутно пригладив растрепавшиеся серебристые локоны.

— Мама? — вдруг вспомнив о ещё одном удивительном несоответствии, переспросил отсмеявшийся Герард. — Почему он так тебя называет?

— Потому что теперь, — заявила без тени колебания, — так оно и есть. Я его мама.

— Но… — разинув рот, протянула Козетт, так и оставшаяся сидеть на полу, — что скажут хозяева?

— С этим я как-нибудь разберусь, — демонстрируя уверенность, которую на самом деле совсем не испытывала, отмахнулась я.

— А что же его нянька Периза и одноглазый Брокс? Как ты отбила мальчонку у этой злобной парочки? — продолжала допытываться женщина.

Она была столь же любопытна, сколь и истерична.

— Надеюсь, больше эта ведьма никому не причинит зла, — решила не вдаваться в подробности. — А никакого Брокса там не было. Кто это вообще такой?

— Да много кто, — вмешался в разговор Флок, при этом так кривя лицо, что сразу становилось понятно — некий загадочный Брокс вызывает у главного помощника стойкое отвращение. — Он и сторож, и конюх, и кучер, и охрана. Да вот только натура у него гнилая. С Перизой они сработались прекрасно.

— Брокс плохой, — вновь став белее полотна, усилил и без того нелестную характеристику Тай.