– Но я видел призрака, – уперся Двутавр.

– А я видела сон про то, как свиней стали брать актрисами. Но мы же оба знаем, что это чепуха.

– Да, чтоб моя левая бицуха сдулась! – Взревел бык.

– Серьезное заявление, – поджал губы козлик. – Теперь я ему однозначно верю.

– Тогда надо поймать это привидение и выяснить чего оно хочет, – зевнула свинья.

Тут в бревенчатом доме распахнулась дверь и на крыльцо вышел Хозяин.

Это был мужчина лет пятидесяти с грубым вытесанным неприхотливо лицом. Глаза и рот его были укрыты под седой растительностью, отчего физиономия имела всегда одну эмоцию – спокойной сосредоточенности. Обычно Хозяин одевался всегда в армейские штаны, да льняную застиранную рубаху. Но сегодня на нем была новое поло и брюки без стрелок.

Хозяин оглядел двор и издал звук наподобие одобряющего кашля. Потом проследовал к старому погрызенному временем и работой пикапу, который всегда стоял у ворот фермы и завел мотор.

Пуговка повела пятачком:

– М-м. Неплохой парфюм.

– В город собирается, – сказал Иванушка, – Надо про это упомянуть в летописи.

Он вытащил блокнот и записал: «Сегодня пятница, а каждую пятницу Хозяин едет в город и зависает в баре до утра. А на ферме наступает ночь демократии».

– Вот где призраку то разгуляться, – пробормотал Двутавр и посмотрел на Кольценоса.

– А что если… – оглядел всех бычок, – Что если пойти и проверить, что это за привидение? Говоришь: оно сначала на сенокосном поле, а потом с клеверного луга и в лес? Так мы ему засаду и устроим.

Варежка затряслась:

– А вдруг оно того…

– Чего? – усмехнулся козлик, – Побреет тебя на лысо?! Кольценос, я за! Мне для летописи нужны занимательные истории.

– А я пойду, но к Пасифайе, – понизил голос Двутавр, чтобы коровы не слышали, – Однако буду рядом. Если нужна силовая помощь, вы свистите.

– А у меня мама болеет, – затряслась Варежка, – Я думаю она не переживет, если что-то случиться.

– А знаете…, – махнула ногой с коктейлем из грязи Пуговка, – И я с вами. Проверю правдивость исследования Каблукова. Покатаюсь голая по росе.

– Я не хочу этого видеть, – Зажмурился Иванушка.

– Тогда условились, – сказал Кольценос, – Как стемнеет встречаемся у задней калитки.

– Не советую. У тельцов сегодня по звездам случиться неудача, – сказал нежданно занудный голос сверху.

Все подняли морды и увидели на крыше сарая серебряный телескоп и красную цепочку от монокля. Индюк Барон важно взирал на заговорщиков с высоты.

– А у овец? – спросила Варежка.

– У овна тоже ничего доброго. Вам перекроют кислород. – Профессорским тоном возвестил барон.

– Бред все эти гороскопы, – сказал Иванушка, – Я их сам могу придумывать. Вот, давай, Барон, прореки и мне.

Индюк не потерял своей важности. Только блеснул глазом через монокль:

– Козерог? Сейчас… У тебя созвездие в левом полушарии…

– Ага. И шило в правом полупопии, – захохотал козлик. – Я же говорю: гороскопы – бред.

Барон поднял голову вверх и посмотрел из-под монокля на Иванушку.

– Очень не советую ходить. Очень. Смерть витает над этим полем. Белая бледная смерть ищет кого бы укусить своими железными зубами. Именно ты, козлик, можешь оказаться в ее пасти…

– Ага. И в челюсть я ее тоже могу лягнуть ногой. – Потешался козлик.

Цепочка от монокля покраснела до цвета раскаленной сковороды. Однако, Барон оставался сдержан, только взирал на Иванушку как директор на школьника.

– Не играй с судьбой, козлик. Сегодня ночью зубы сомкнуться. Звезды никогда не врут.

– Конечно, не врут. Они и разговаривать-то не умеют. – Беззаботно отмахнулся Иванушка. – С чего бы им врать?

"Кто сказал, что у "страха глаза велики"? Бред. У настоящего страха велики когти, зубы и рога. Глазами никого не съешь".

Фермерский философ Цыпцыплен.

Солнце, как известно, прежде чем лечь спать становится красным. То ли созревая под вечер, как помидор; то ли зевая во весь свой красный рот, то ли от стыда за происходящее в мире, потому что сверху оно все лучше видно.

Вот и сегодня напоследок блеснув багряным, светило спряталось за Гремучий лес и сумерки проглотили ферму. Наступила Ночь Демократии. Гуси пробрались в дом и вынесли все конфеты "Гусиные лапки" так как это оскорбляло их достоинство.

Правда, Персика с ними на этот раз не было. С самым упитанным гусем вновь приключилось злоключение. Топая вперевалку около заброшенного сарая в котором никто не жил уже два года – Хозяин протравил сарай от блох – неожиданно гуся пробрал аромат свежего хлеба. Персик не устоял и сунул шею в дверь. За дверью начиналась дорожка из крошек и вела вглубь. Персик как наркоман, напоминая в профиль пылесос, пошел по дорожке. Когда его туловище уже покорило сарай, но хвост еще оставался снаружи, дверь сарая неожиданно захлопнулась, отделив хвост Персика от самого Персика.

Заорав гусь кинулся наружу, чувствуя позади холод. Но увы, на улице не было никого, кто бы был повинен в столь возмутительном происшествии. Проведя крылом по заду Персик ощутил весь свой позор. И заорал еще пронзительней.

Теперь ночь демократии Персик коротал один, сидя на пучке соломы, с тоской взирая на веселье через щель сарая.

А во дворе тем временем барашек Твердолоб устроил состязание со столбом, на котором висели ворота. Коровы занимались йогой по книге, которую подарила им свинская львица.

Но лишь трое животных праздновали Ночь Демократии по своему. Кольценос, Иванушка и Пуговка топали по дороге ведущей от ворот для выгона скота к реке мимо пастбища.

Поначалу дело шло весело. Козлик раздобыл фольгу и соорудил из нее шапочку. Сообщив, что у настоящих охотников за привидениями должна быть соответствующая экипировка. Потом вышла луна и шапочка стала так отсвечивать и блестеть, что Кольценос сказал снять ее. Потом путники пытались углядеть Двутавра в поле, ведь где-то там он со своей коровой. Однако, кроме ночных мотыльков и дальней стены леса ничего не рассмотрели. И козлик Иванушка высказался: "Что все мужики "козлы", хотя бы даже и они быки". Ведь "у него целое стадо, а он налево бегает". Это рассмешило Пуговку, она дала пространную ремарку по поводу мужского сознания.

Потом Иванушка снова принялся утверждать, что злые силы превратили его из развитого человека в козлика:

– И попил я прокисшего пива. Так мне поплохело – до жути. Очнулся я среди базара. На руки гляжу и не узнаю, головой повел – выросли рога. Был "хомо сапиенс" стал "капер сапиенс".

– Так не может быть, – сказал Кольценос.

– Почему?

– Не рационально. Противоречит закону природы.

– И это мне говорит рациональный бычок, который в данный момент охотится за призраком, – воскликнул Иванушка.

Тут подключилась Пуговка:

– Ой, я не могу с тя, Иванушка. Если ты и человеком таким болтливым был, не удивлюсь, что тебя специально опоили.

– Человеком я был отменным. – Задрал голову козлик, – Вы никогда не поймете, каково это – быть человеком! Спать на кровати, по утрам глотать кофе. А книги?! А фильмы?!

Тут Иванушка сделал свой голос похожим на бандитский, понизив тон и добавив уверенности и продекламировал любимую фразу из фильма:

– Эй, ты. Змей. Знаешь, что я сделаю? Я сосчитаю до десяти. И если ты не уберешь свое грязное тело с моего порога, я набью твои кишки пулями! Один, два, десять… Пув, пув, пув!

Иванушка изобразил стрельбу из пистолета.

– Классика! – Вздохнул он, – Разве может простой козлик вырасти таким утонченным?

– Все равно: не верю, – сказал Кольценос.

– Мать моя козочка! Да ты часом не "Фомой" зовешься?!

Тут Пуговка вдруг прервала смех и указала за спину.

– К нам несется что-то белое.