Гамбетта быстро сбежал вниз и тут же послышались его короткие резкие команды. Я улыбнулся - кажется до вечера, когда он с полным правом назовет себя капитаном "Фата Морганы", Шарль решил побыть идеальным лейтенантом. Впрочем, он почти всегда был таким, случаев халатного отношения к обязанностям у него можно было пересчитать по пальцам и всегда это были дни после особо ярких его гулянок на берегу. Я лениво стоял на шканцах, наблюдая за перекличкой, объявлением, что именно сегодня ожидается бой, что вызвало заметный энтузиазм у всех, потом разводом на утренние работы. Бой не бой, а приборка это святое у моряков. Точнее именно перед боем и надо уделять особое внимание чистоте - упадет раненный на чистую палубу и его, возможно, удастся спасти, а вот если в рану попадет грязь и начнется заражение, то тут и маг-целитель не поможет, не говоря уж об обычном лекаре. И вот уже палубу окатывают забортной водой из ведер и ручных помп с парусиновыми шлангами, усердно трут швабрами, все металлическое натирают до зеркального блеска. Одновременно к кечу стали приставать лодки с мясниками, булочниками, зеленщиками и молочниками из фактории на берегу, которые наперебой стали предлагать свои товары. Уже через пару минут с ними начал ожесточенно торговаться наш кок. Через полчаса этого упорядоченного хаоса я прошелся по кораблю, сделал для порядка несколько замечаний, которые тут же бросились исправлять, а потом отпустил команду на завтрак, с чем сегодня затягивать было нельзя. Кроме положенной сейчас гороховой каши с мясом, я приказал выдать экипажу по куску бонавентурского сыра, издавна считавшегося излюбленный моряцким лакомством, банану и четверти пинты грога. Хоть для последнего и было очень рано, но подбодрить экипаж перед боем совсем не мешало. Мои распоряжения ожидаемо вызвали гул одобрения у всех кроме Гамбетты, традиционно считавшего, что экипаж можно немного побаловать после боя, но никак не до него.

   Меня самого в каюте ждала, разумеется, куда более изысканная трапеза. Сначала тосты "Альбионский вальдшнеп" с гренками, яичницей, сливочным маслом, анчоусами в виде пасты и филе, потом яйца с беконом, бифштекс с бататами и на десерт кофе с сыром и фруктами, хотя львиная доля последних досталась присоединившемуся ко мне Арчи.

   - Думаю, вы уже знаете, капитан, что сюда приближается какой-то корабль. Вероятно, тот самый?

   - Ты прав. Именно тот.

   - И это означает, что ваше пребывание... - фамильяр помолчал, подбирая слова, - в этом качестве подходит к концу?

   - Ну не так что б вот так сразу, - задумчиво сказал я. - Полагаю месяц, а то и два ты еще понаслаждаешься моим обществом.

   - А... потом?

   - Тебя интересуют мои планы в целом или, скажем так, твое место в них?

   - Да, капитан, именно это.

   - Вот скажу честно - пока не знаю. Вообще-то мне бы хотелось, чтобы ты остался тут, на "Фата Моргане", капитаном которой станет Шарль.

   - Да, я слышал ваш разговор. Вы удивительно сильно заботитесь об этом Гамбетте. У вас на него какие-то виды?

   - Да нет. Просто он впечатлил меня как толковый моряк и офицер. Такое, как ты понимаешь, удается кому-то очень редко. Вот и решил я чуть ему помочь. Что, скажешь, от меня такой благотворительности ждать слишком неожиданно и странно?

   - Ну, что-то такое, да... Все известные мне легенды описывают вас кровожадно-коварным, как, впрочем, и любого вашего соплеменника...

   - А что мои соплеменники, Арчи? - задумчиво сказал я. - Они ведь тоже разные. Очень разные. Кто-то идет к выбранной цели тараном напролом, не щадя ни себя ни других, даже союзников, не говоря уж о врагах. Кто-то предпочитает многоходовые интриги с двойным и тройным значением слов, многочисленными предательствами и разоблачениями. Кто-то соблазняет и совращает слабых духом, но с кучей запретных или недостижимых желаний. А я...

   - А вы? - прервал фамильяр затянувшееся молчание с осторожным интересом.

   - А я слишком отличаюсь от своих сородичей. Конечно, натуру не переделаешь, но я, пожалуй, чаще большинства из них бываю среди людей, а потому давно перестал относиться к ним только как к игрушкам и добыче. Впечатлить меня очень редко кому удается, но если такое чудо произошло, то почему бы и не помочь счастливчику? Но обычно делаю это я не в истинном виде и под всем известным именем, а потому такие деяния и не попадают в легенды обо мне.

   Арчи курлыкнул что-то неопределенно, забавно покачивая головой.

   - Заболтались, однако, мы с тобой, - проворчал я, вставая.

   Скинув на кровать кафтан с камзолом, я подошел к большому сундуку, где хранил доспехи и оружие для абордажа и принялся облачаться. Прежде всего надел поверх рубахи бригантину - панцирь из проклепанной кожи с слоем мелких стальных пластин на изнанке. От ружейной пули не спасет, конечно, да и пистолетную, если и выдержит, то только самую малую на излете, но от скользящего удара клинком предохранит прекрасно, а весит не так уж много и мало стесняет движения.

   - Вот уж не думал, что вы беспокоитесь о защите, - раздался от стола удивленный голос попугая. - Или это только для маскировки?

   - Ну почему же? - отозвался я. - Это тело мало чем отличается от обычного человеческого, а потому вполне уязвимо, и страдать от ран мне, знаешь ли, неохота.

   Когда я вернулся к столу с пистолетами и стал разбирать и чистить их колесцовые замки, фамильяр тоже был немало озадачен.

   - Оказывается вы очень..., Арчи замялся, подбирая нужное слово.

   - Старомодный? - подсказал я с легкой улыбкой.

   - Именно. У всех на "Фата Моргане" капсюльные карабины, мушкетоны, пистолеты. Этот ваш Гамбетта вовсе с парой шестиствольных "перечниц" щеголяет. И несколько новейших штуцеров я замечал. Поэтому думал, что у вас лично парочка револьверов, "Корсаров" там, а то и "Варваров" найдется. А вместо этого... Уж простите за прямоту - архаика с Ойкумены.

   - Ну почему ж архаика-то... Хороший колесцовый замок - это, знаешь ли, куда лучше и надежнее кремнёвого и в общем не особо хуже капсюльного. А старина Мюллер плохих не делал.