– Ничего страшного не наблюдаю. Через пару дней выйдет естественным путем. Это всего лишь резинка. Поверь, – обратился я к Полине, как бы между делом коснувшись ее плеча, – некоторые глотают иглы и благополучно их… ну ты поняла.

Полина закатила глаза, цокнув языком.

– Ты точно врач?! – язвительно поинтересовалась она, выходя со мной из комнаты.

– Конечно, – кивнул я, расправляя плечи, – правда, ветеринар…

– Что? – зашипела Полина, косясь на дверь детской. – Да ты, ты.

– Хорош собой и умен. А тебе пора прекращать грустить, дети должны мечтать о велосипеде в ее возрасте, а не… – последнюю фразу попытался произнести строго, но Полина не позволила закончить речь.

Девушка дернула плечом, словно желая избавиться от моего внимания.

– Заткнись, как там тебя… Кажется, Денис.

– Если ты не будешь артачиться, у нас появится возможность узнать друг друга получше.

– Ну ты и нахал, – скрестила она руки на груди, сморщив носик. – Даже и не надейся, и почему я только еще полицию не вызвала?!

– Я б тебе объяснил, – приблизившись к ней на максимум, прошептал прямо в губы, – но мы здесь не одни.

Ее зрачки расширились, а в глазах сверкнуло пламя. Я чувствовал ее дыхание и, кажется, уже хотел плевать на все, что творится кругом. Приятель в штанах напомнил о себе, предательски выступив бугром под ширинкой, и Полина, явно почувствовав это, отшатнулась в сторону.

– Извращенец, – сквозь улыбку произнесла она. – И почему мне постоянно на пути встречаются одни придурки?! Ты псих. Самый настоящий. Да и я не лучше, раз впустила тебя в свою квартиру, – обхватила она руками виски, печально опустив плечи.

А меня словно кто-то толкнул в спину в это мгновение. Я просто сделал шаг к ней, а в следующий момент бесцеремонно вторгся в ее рот языком.

Это был какой-то взрыв. Когда от прикосновений сносит крышу, а жизнь начинает напоминать больше апокалипсис. Всего несколько секунд длился поцелуй, ровно до тех пор, пока Полина не пришла в себя от моей наглости. А потом она с нескрываемым удовольствием залепила мне пощечину, одарив при этом таким взглядом, что впору пойти и прыгнуть с моста. Рука у красотки оказалась тяжелой. Но, черт возьми, я бы ни на что не променял эти мгновения. Момент, когда я смог ощутить ее вкус. В моих руках она была такой беззащитной, слабой, и я знал, знал, что никто и никогда не будет ее целовать с большей нежностью, чем я.

Пытаясь ловить ее запах, словно хватаясь расцарапанными пальцами за выступ скалы и желая спасти свою шкуру, я не сводил с нее взгляда.

Промокшая до нитки под осенним ливнем, она дрожала, наверное, проклиная все на свете. Мне было непросто, а уж каково ей я даже не представлял. Водоворот из чувств, мыслей, настоящая каша в голове. Да елки-палки, что же все так сложно в этой жизни.

Я все тридцать лет, как перекати-поле. Гулянки, женщины, работа, может, и не самая правильная, но кто-то должен и этим заниматься. Лишь изредка закрадывалась мысль, что не все правильно в моем существовании. Оглядывался на друзей, которые остепенились, и не верил, наоборот, отшучивался, что в моей жизни подобного никогда не будет. Но вот ведь встретил ее и пропал. Провалился ко всем чертям. И в первый раз выть захотелось от безнадёги. Потому что не имел права ломать ее уклад, не имел этого гребаного права ослушаться приказа.

С ребятами шутки плохи. Закончиться все может печально для меня – просто спустят шкуру, и поминай как звали. Да и участь Полины, скорее всего, предрешена. Но разве теперь я мог позволить, мог допустить такой исход?!

И дело здесь даже не в человеколюбии, не в моих мыслях и эмоциях, а дело в ней… в той маленькой девочке, которая еще несколько минут назад льнула к матери, смотря лучистым взглядом.

– Прости, не сдержался, – серьезным тоном произнес я, видя, что слезы текут по щекам Полины.

Она прижалась спиной к стене в коридоре и рассматривала ламинат под своими ногами.

– Полина, – несмело протянул к ней руку, коснувшись ее ладони.

Девушка подняла глаза и резко отшатнулась в сторону. Она боялась меня. Боялась, словно я был самым мерзким существом на планете, словно я был дьяволом.

– Кто ты? – смахивая слезинку, шмыгнула она носом. – Что тебе нужно от меня?!

– Я?! – да твою же… слов не было и ответа не находилось. Вот вроде простой вопрос, а что сказать – не знал. Действительно, все когда-нибудь случается в первый раз.

– Ты, Денис. Кто ты на самом деле?! Не надо только разыгрывать представления, заявляя, что всего лишь простой парень. Не простой, отнюдь.

–Значит, в случайные встречи ты не веришь? – изогнул я бровь, скрестив руки на груди.

Полина покачала головой. Не верила и правильно делала. Только вот мои обязанности шли вразрез с тем, что творилось в моей душе. Для меня это все было ново и неожиданно. Да я тысячу раз уже все проклял, что согласился взяться за это дело. А с другой стороны, если бы на моем месте был Тимур, то шанса у Полины не было ни единого.

– Денис, – промолвила Полина, делая шаг ко мне, – я взрослая девочка, не надо меня считать идиоткой. И уговаривать тебя не буду. Смысла не вижу, тем более, ты все сам знаешь: зачем и почему появился.

– Не драматизируй. Считай, что ты мне понравилась, и я решил так глупо подкатить, – хмыкнул я, понимаю, что актер из меня хреновый.

– Ну-ну. Подкат тебе не удался. Так что проваливай. Выход найдешь сам.

Финита ля комедия!

Я нарочито медленно застегивал куртку, решив, что буду тянуть время специально. Конечно, не стоило злить Полину еще больше, но второго шанса оказаться так близко к ней могло больше и не выпасть. Поэтому брать нужно было сейчас по максимуму. Когда оставалось только попрощаться, хотя до безумия этого делать не хотелось, из комнаты вышла Вера.

– Мама, а доктор уже уходит?! – прижавшись к Полине, поинтересовалась девочка.

– Да, милая, дяде нужно на работу. Его ждут дела, – улыбнулась она, натягивая маску беспечности.

Внутри противно кольнуло. Только сейчас, на толику секунды, я смог увидеть неподдельную грусть в ее глазах. И слова Веры, как подтверждение моим выводам – Полине больно. Так больно и горько, что она сама губит себя. Просиживает ночи напролет в одиночестве, шатается под дождем, литрами пьет кофе. Убивает себя изнутри, пытаясь кого-то или что-то стереть из памяти.

Насколько я знал из отчетов, она была в разводе, когда-то муж променял ее на расфуфыренную курицу. Единственное, странным показался тот факт, что слишком мало было информации. То ли он не представлял интерес для босса, то ли все было настолько с ним кристально чисто, что верхи решили не тратить на него время.

Я присел на корточки рядом с Верой. Игнорируя недовольный взгляд Полины, сгреб детскую ручку в свою большую ладонь и заглянул в глаза малышки.

– Мама права, я должен идти. Хотя скажу честно – мне не хочется этого делать. Но давай не будем ее злить, – ткнул я пальцем в Полинку, отчего она закатила глаза.

– Она добрая на самом деле, – чуть наклонившись вперед, Вера обхватила меня ручками за шею, тараторя в самое ухо. – И очень хорошая. Просто из-за того, что у нас нет папы, она много работает. А бабушка на нее постоянно ругается…

– Вера, иди в свою комнату, – повысила голос Полина, явно не обрадовавшись тому, что дочка так откровенно все выбалтывает.

Малышка отпрянула от меня, насупилась, но ослушаться не решилась. Глубоко вздохнув, побрела в свою комнату. Я лишь собрался возразить… но тут раздался стук в дверь. Мы с Полинкой уставились друг на друга, будто бы каждый из нас задавал другому немой вопрос. Она на цыпочках подошла к двери и взглянула в глазок. После чего резко развернулась, прижавшись к настенной вешалке спиной. Ее обеспокоенный взор не смог скрыться от меня.

– Кто там? – тут же собрался, чувствуя, как напрягся каждый мускул.

Да, может я и ублюдок по жизни, но сейчас готов был лечь грудью на амбразуру, благополучно забив на свои обязанности.