Эльдар всегда просыпался около десяти утра и спускался вниз, чтобы позавтракать, а потом снова поднимался в комнату и мог часами играть с тремя любимыми машинами, катая их в определенном направлении друг за другом.

И я надеялась, что он не заметит большого дядю, который лежал почти на пороге.

И сломанную дверь, которая лежала там же.

Ничего не должно было потревожить моего маленького лунного мальчика, а иначе быть беде…

Моя комната тоже была на втором этаже. Рядом с комнатой Эди, чтобы всегда можно было услышать, все ли с ним в порядке и что происходит за стенкой.

Но сегодня я не могла оставить этого типа одного внизу.

Не потому, что боялась за его жизнь.

А потому, что не могла допустить того, чтобы он шастал по дому, даже если в его нынешнем состоянии это было весьма проблематично.

Я легла на диване в зале, чтобы видеть его и прихожую, положив рядом с собой ружье. И лопату.

Зябко куталась в одеяло и прислушивалась к его дыханию, которое он иногда задерживал, вероятнее всего, от боли, а иногда хрипел и выдыхал тяжело и протяжно.

Мне было жаль, что ему приходилось испытывать эту боль, потому что она была страшна и сильна.

Каким бы он ни был человеком и как бы ни попал в эту жуткую ситуацию, боль была самым жестоким наказанием.

Несмотря на усталость и полную душевную измотанность, я не могла уснуть.

Крутилась и подскакивала каждый раз, когда мужчина начинал дышать иначе, боясь, что он очнется. И еще больше боясь того, что он перестанет дышать.

Солнце уже встало и светило в окна, когда я устало вылезла из-под одеяла и снова двинулась к нему, прихватив с собой лопату.

Беде на свою голову.

Мужчине стало гораздо хуже.

Каждый его выдох сопровождался хрипом, и не нужно было даже прикасаться к коже, чтобы понять, что у него жар.

На его лбу, висках и мощной груди выступили капельки пота, а мышцы периодически напрягались и замирали, таким образом реагируя на боль.

— Нет. Нельзя без таблеток.

Организм боролся, но ему нужно было помогать, потому что воспаление было жутким, а силы ему было брать неоткуда.

— Хочешь ты или нет, а антибиотики выпить придется, — обратилась я к мужчине, но он никак не отреагировал. Значит, был в беспамятстве, что было в этой ситуации и хорошо, и плохо.

Хорошо, что он не начал вопить о том, что обойдется без лекарств.

А плохо из-за того, что я пока смутно представляла, как смогу запихать ему таблетку в рот и заставить выпить ее.

Пришлось крошить таблетку в порошок, разводить ее в теплой воде, а потом набирать в шприц.

Так я поила только своих четвероногих заступников, которые все это время были рядом и тоже не спали, чутко реагируя на каждый звук и движение незнакомца. Но не приближались к нему.

У меня ломило колени оттого, как долго я пробыла на них перед этим типом, и вот опустилась снова со шприцем. И лопатой, которую положила на полу рядом.

Я не сразу потянулась к нему.

Первое время сидела и рассматривала, увидев впервые при свете дня и без тонны грязи и крови.

Мне сложно было судить о красоте, учитывая то, с какой неприязнью я относилась к мужчинам в принципе, но то, что этот тип был весьма впечатляющий, нельзя было отрицать. Черноволосый, с черными бровями, густыми длинными ресницами и колючей отросшей щетиной, отчего его облик был небрежным и каким-то даже варварским.

Я бы сказала, что у него были правильные черты лица, если бы не нос с легкой горбинкой, отчего его вид становился каким-то хищным и устрашающим.

Казалось бы, всего лишь малюсенькая деталь в его облике, а при взгляде на нее думалось, что он упрям, жесток и крайне самолюбив.

А еще он был просто невероятно огромный.

Теперь, при свете дня, это пугало еще сильнее, чем в темноте ночи.

Мощная грудь с порослью черных жестких волос, которые шли дорожкой по каменному прессу с ярко выраженной мускулатурой и скрывались под одеялом.

Широченные плечи и ручищи с длинными пальцами.

Либо он был большим поклонником спортивных клубов.

Либо у него была крайне тяжелая физически работа.

Такого быка с руками и ногами оторвали бы для работы в лесу, потому что я была уверена, что он без труда был способен таскать на себе кругляк без помощи какой-либо техники.

Даже сейчас, лежа в беспамятстве, он не выглядел беззащитным, и казалось, что был напряжен и готов ко всему.

Одним словом, жуткий тип!

Рядом с ним я выглядела еще более нелепой и до смешного безоружной, даже если рядом со мной были ножи, лопата и ружье.

Протяжно и тяжело выдохнув, я потянулась к нему, не касаясь пальцами и стараясь шприцем раскрыть его губы, чтобы протолкнуть его немного глубже и заставить проглотить то, что было крайне необходимо.

Только то, что я увидела, заставило меня содрогнуться и тяжело сглотнуть.

Клыки.

Неестественно длинные и острые для людей.

Сказала бы, что мне мерещится от недосыпа и крайне изматывающей ночи, но с моей головой и глазами было все в порядке. К сожалению.

Потому что КАК объяснить этот феномен, я пока не знала.

Только вспомнила о том, как он промолчал, когда я упомянула о том, человек ли он.

Сказала бы, что полный бред, но и этого не смогла.

Только замерла на долгую мучительную минуту, а потом заставила себя надавить на шприц, отправляя в рот этого создания порцию антибиотиков.

…Больше язык не поворачивался называть его человеком. Даже мысленно.

Он дернулся, и можно было понять почему.

В растворенном виде таблетки были еще более противными, чем если их глотать целиком.

Но выбора уже не было. Для его же блага.

Но чего я никак не ожидала, так это того, что он сядет, делая это настолько резко и порывисто, что глазу было даже не видно само движение! Он словно лежал, и уже потом я увидела его сидящим, а лицо скривившимся. И яростным.

Я даже пискнуть не успела, как его ручища схватила меня за шею, сдавив с такой силой, что я захрипела, распахнув глаза и покрываясь холодным потом от макушки до пяток, потому что он зарычал, словно зверь, оскалившись и больше не скрывая своих нечеловеческих клыков.

Не человек!

Господи боже!

Это были не руки! Это были самые настоящие клешни, способные раздавить в мокрую лепешку!

А я дрыгалась изо всех своих смешных и нелепых силенок, с ужасом понимая, что если он сожмет руку еще сильнее, то это будут последние минуты моей короткой жизни!

Я пинала его по торсу, стараясь попасть в раны, и судорожно хрипела, пока он вдруг не придвинулся ближе, вскидывая меня как тряпичную куклу, чтобы уткнуться носом в мою шею.

Он вампир?!

В последнем отчаянном рывке я дернулась, ухватившись за рукоятку лопаты в тот момент, когда этот монстр издал странный звук, похожий на низкий короткий «МУР», а я огрела его лопатой что было сил.

Это существо застонало и отшатнулось, наконец ослабляя хватку, чтобы я подскочила на ноги, воспользовавшись этой секундной заминкой, тут же принявшись лупить его лопатой со всей дури, уже не глядя, куда именно я попадаю.

Он не пытался отбиваться или даже защищаться от обжигающих ударов, отчего на его большом теле тут же проступали красные следы, но вот сознания не терял, в какой-то момент рыкнув:

— Ну хватит уже! Все!

— Что ты такое, черт тебя дери?!

В этот момент он открыл глаза, а я отшатнулась, потому что их цвет был просто какой-то нереальный — сиреневый!

— Я — медведь.

Повторив его ответ про себя три десятка раз, только моргая и глядя на него, я понимала, что верю ему.

Да, вот так просто.

— …Тот самый, которого я встретила в лесу? — тихо и хрипло выдохнула я, на что он кивнул в ответ, и все это безумие, что творилось с прошлого вечера, наконец стало обретать хоть какой-то смысл.

А ведь он был действительно похож на зверя, несмотря на человеческие черты.

Огромный, волосатый, клыкастый, говорящий так низко и так странно.