— Совсем немного. Уже почти прошло.

— Хочешь попробовать еще? — прошептал медведь, касаясь губами моих и целуя нежно и аккуратно, а я потянулась за ними, чтобы коснуться смелее и выдохнуть:

— Хочу… Но сначала мыться.

Медведь рассмеялся в ответ, но кивнул, только когда я потянулась за гелем для душа и мочалкой, он вдруг взял его, выдавливая на свои ладони, и легко растер, снова прикасаясь ко мне.

— Мыться так мыться, — промурчал он загадочно и сладко, принявшись скользить ладонями по моей обнаженной коже, отчего я задохнулась, не ожидая, что эти медленные, скользящие, горячие прикосновения могут быть настолько чувственными и возбуждающими.

— Не отвлекайся, девочка, — хмыкнул он, когда я застыла с мочалкой в руках над его плечами, будучи не в состоянии пошевелиться сразу и прекратить это волшебство, от которого мое тело оживало и начинало чувствовать просто на триста процентов!

— Ты ведь делаешь все для того, чтобы я отвлекалась, — выдохнула я с придыханием, когда ладони медведя с легкого массирования спины перешли на грудь, и он обхватил их, чуть сжимая, но не причиняя даже капли боли или каких-то неприятных ощущений.

Медведь только заурчал в ответ, не отрываясь от своего занятия и теперь легко играя с затвердевшими сосками большими пальцами.

— Так не больно?

— Нет, — выдохнула я, облизнув губы.

— Приятные ощущения?

Моим ответом были протяжный стон и дрожь по всему телу, которая разносилась волнами от каждого его прикосновения и собиралась капельками жара внизу живота.

— Хотела бы я знать, где ты всему этому научился, — прошептала я, шумно выдыхая, когда его ладони соскользнули немного вниз, принявшись ласкать живот.

— Этому не нужно где-то учиться, девочка. Любить свою женщину и доставлять ей удовольствие заложено в каждом мужчине на уровне инстинктов. А во мне инстинкты особенно сильны.

И с этим сложно было поспорить!

— А вот мне надо учиться, — улыбнулась я в ответ на заинтригованно приподнятые брови медведя, убирая из рук мочалку, и касаясь к нему раскрытыми ладонями. Как делал это он сам.

Если это настолько горячило мою кровь и нравилось мне, значит, и ему станет приятно?

Спрашивать медведя было даже не нужно.

Его низкое хриплое рычание перешло в чувственный стон, а я не смогла сдержать волны восторга и трепета оттого, что мои несмелые и неумелые касания нравились ему.

Как и мне нравилось касаться его.

Водить ладонями по обжигающе горячей гладкой коже, ощущая его силу, его мощь, его выпуклые тугие мышцы, что создавали воистину божественный рельеф тела.

Завороженно я мылила его мощные широкие плечи, его выпуклую грудь с черными волосами, его каменный пресс с ярко выраженными кубиками и закусывала губу, чтобы не улыбаться словно сумасшедшая, слыша, как хрипло и отрывисто дышит медведь от этих простых и незамысловатых движений.

Как напрягается его тело по мере того, как двигаются мои ладони по нему.

В этом было волшебство сродни тому, что я гладила дикого хищника, но не боялась его, потому что искренне доверяла ему.

— Поцелуй меня, девочка.

Его хриплый низкий голос обволакивал жаром и дрожью нетерпения, ведь теперь я знала, что последует за этим. А потому подалась вперед, выше по его коленям, садясь на бедра и не смотря вниз, даже если ощутила весь жар и всю силу его желания на собственной коже, задрожав от этого.

Я обвила его руками за скользкую влажную шею, припадая к губам и забирая в себя его протяжный удовлетворенный стон.

Медведь был доволен.

Его жаркие большие руки тут же подхватили меня за ягодицы, а язык скользнул по губам, проникая в меня и сводя с ума тем, как ласкался и порхал, касаясь моего языка. Так глубоко. Так горячо. Так сладко и терпко, что голова кружилась, и тело наливалось той страстью, которую я хотела познать сполна, окунувшись в нее всего единожды.

Я не ожидала этого сама от себя, знала только одно: все это было благодаря медведю!

— Будет слишком больно, если мы обновим метку сегодня, — улыбка медведя была кривая, но такая очаровательная, когда он оторвался первым, придерживая меня за бедра и не позволяя сесть на него, чтобы наши тела нашли друг друга. — Адреналин очень опасен в такие моменты. Опьяненная страстью, ты не почувствуешь боли и не увидишь крови, но наутро не сможешь встать на ноги, Иля.

Моя метка.

Знак того, что я принадлежала Берсерку и стала его женой.

Я облизала губы, жадно собирая его вкус на своем языке, и задумчиво склонила голову к плечу, прошептав:

— То есть достаточно провести ночь с Берсерком, чтобы стать его женой?

Медведь покачал головой.

— Просто провести ночь и остаться после этого в живых не значит ничего. Секс ради секса. Чтобы осталась метка на теле женщины, Берсерк должен испытывать к ней очень сильные чувства…

Он не сказал «любить ее», но я поняла это по тому, как изменился и чуть дрогнул его голос, зардевшись и покраснев, потому что поняла, что это было своеобразное признание зверя в его чувствах. В его звериной хищной любви. Ко мне.

Было ощущение, что даже медведь смутился в этот момент, быстро добавив:

— В метке есть особенный запах. Что-то вроде гормона моего тела, который отличается от всех других. В мире животных такое тоже происходит, когда звери отмечают свою территорию. Просто для людей этот запах не ощутим так, как для животных и мне подобных.

Я была помечена им, но эта мысль не вызывала ни отвращения, ни смеха. Просто так и должно было быть, а значит, все было правильно. С моим медведем просто не могло быть иначе.

Я была его перед древним лицом этого мира.

И я невероятно гордилась этим!

Я хотела быть достойной его!

Медведь молчал, словно всем существом впитывал каждую мою эмоцию, и широко улыбался, а я взвизгнула, поспешно закрывая глаза и задерживая дыхание, когда краем глаза заметила в его руке ведро с водой, которой он и окатил нас, рассмеявшись.

Я рассмеялась в ответ, прогоняя из головы мысли о том, что я только начала познавать, что значит быть счастливой, и вот на горизонте появился кто-то, кто мог отобрать у меня все это. Я обещала себе, что подумаю об этом утром, а пока медведь был рядом и улыбался так красиво, я хотела жить лишь этой минутой.

— Сегодня попробуем кое-что новое, — этот его мурчащий голос обещал так много ласки и стонов, которые я не смогу сдержать, что тело затрепетало, а дыхание стало прерывистым.

Медведь откинулся назад, усаживая меня на свои бедра и разводя колени в стороны, прижимая их к нагретой, скользкой от воды лавке.

Я сидела в самом основании его возбуждения и теперь видела его во всей красе, постепенно краснея и замирая оттого, что размеры просто поражали! Но на теле огромного медведя, кажется, не могло быть ничего маленького и скромного.

— Увидела теперь то, что хотела? — хмыкнул он, конечно же, даже не стараясь прикрыться, и, наверное, даже закинул бы руки за голову, если бы не удерживал за бедра меня.

— М-м-мгу... — только и смогла выдохнуть я, даже не пытаясь скрыть свое ошарашенное состояние. И все-таки медведь был прав в том, что мне не следовало видеть его размеров с первого раза. Прав, как всегда!

— Чувствую легкую растерянность в ответе, — легко рассмеялся он, не пытаясь, однако, насадить на себя, а, напротив, почти придавив свое могучее возбуждение моими раскрытыми бедрами так, что член лег на пресс медведя. — Сегодня будешь кататься.

— Что?..

Вместо ответа он легко потянул меня вперед, тем самым заставляя проехаться лоном по его возбуждению. Сначала вперед, а потом назад. На исходную точку, так сказать.

Казалось бы, такое простое и незамысловатое движение, но от него перехватило дыхание.

Эта близость была на грани скромности и откровенности.

Что-то очень чувственное и необычное.

— Как ощущения? — медведь улыбался и, казалось, был расслаблен, когда повторил скольжение снова, в этот раз придавливая меня сильнее, отчего трение между бедрами увеличилось и затронуло какие-то очень чувствительные точки, отчего кровь прильнула не только к щекам, но и вниз живота.