Взгляд Миши поднимается выше, задерживаясь на губах, которые я тут же нервно облизываю. А потом моё бедное сердце начинает стучать набатом в ушах, когда мужчина смотрит мне прямо в глаза. В глубине его глаз я вижу такую бурю эмоций, что мне становится страшно. Впервые в жизни я сталкиваюсь с таким неприкрытым желанием, которое направлено непосредственно на меня. Не могу поверить, что меня кто-то может желать настолько сильно.

У меня нет сил сделать шаг, чтобы скрыться в комнате. Потому что взгляд Миши лишает воли. Лишает способности шевелиться и думать. Всё, чего мне хочется в этот момент — чтобы горячие широкие ладони проследили путь обжигающего взгляда. Чтобы полные губы мужчины, которые он нервно облизывает, коснулись моих приоткрытых от волнения. Мне кажется, что ещё одно мгновение и мужчина преодолеет ничтожное расстояние, которое разделяет нас, и осуществит всё то, о чём я мечтаю.

Тихое покашливание Ника приводит в себя. Вырывает из странного оцепенение. Михаил вздрагивает всем могучим телом, сжимает кулаки до побелевших костяшек и отводит взгляд в сторону, чтобы через пару секунд вновь перевести его на меня. Впиться глазами в моё лицо с ещё большей жадностью и ненасытностью.

Смотрю на Ника, который чему-то широко улыбается, сверкая зубами. Становится жутко стыдно перед ним. Хоть Никита и говорил, что у него нет ко мне никаких чувств, я чувствую себя изменщицей.

— Я хотел извиниться перед вами за свою… знакомую, — голос мужчины хрипит, будто он выкурил пачку сигарет. — Обещаю, что впредь этого не повторится.

Я неопределённо дергаю плечом, боясь что-то ответить. Потому что знаю, что мой голос сорвется на мышиный писк. Потому что в горле настолько сухо, что мне кажется, что ни один звук не способен вырваться их моего рта.

— Мы не злимся, — отвечает за двоих Ник, протягивая руку Михаилу, которую тот крепко пожимает. — Это всё пустяки.

— Приходите ко мне на новоселье, — предлагает Миша, не сводя с меня глаз.

Я на него не смотрю, но чувствую это каждой клеточкой своего тела. Всем своим нутром, которое тянется к этому мужчине. Высокому, сильному, с добрым взглядом серых глаз.

— Думаю, что будет трудно добраться мне до пятого этажа, — Ник разводит руки в стороны, демонстрируя своё положение, и дружелюбно улыбается. — Лучше ты приходи к нам завтра. У меня завтра день рождения. Совместим. Заодно обсудим разработку сайта твоего ресторана. 

— Хорошо… Ксюша, ты ведь не будешь против моего присутствия? — вдруг обращается ко мне Михаил.

То, как он выделяет моё имя, заставляет меня затрепетать. Он будто перекатывает каждую букву на языке, будто смакует моё имя, как самый изысканный шоколад.

— Я… я не буду против, — практически шепчу я и скрываюсь в комнате, не имея больше сил находиться в коридоре под прицелом серых глаз. 

Захлопываю дверь и сползаю по ней на пол, прижимая ладони к горящим щекам. Какой кошмар. Всё тело ещё напряжено. Мне кажется, что стоит меня коснуться пальцем, я зазвеню, как натянутая до предела струна. Что же этот мужчина делает со мной?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ксения               

Я надеялась на то, что у Михаила появятся неотложные дела, и он не сможет прийти к нам. Или же он забудет о том, что обещал прийти к нам в гости. Но, увы, мои надежды канули в лету, когда в одиннадцать часов утра раздался звонок в дверь. Крикнула Нику, чтобы он открыл дверь, и юркнула в ванную комнату, щёлкнув замком. Застыла у двери, прижимаясь к ней ухом и прислушиваясь к тихим, едва различимым голосам в коридоре. Я не могла разобрать слов, но зато слышала голос Миши. Низкий, спокойный.

Взгляд случайно упал на зеркало, в котором отражалась молодая девушка с лихорадочно блестящими голубыми глазами и раскрасневшимся от возбуждения лицом. Отошла от двери и включила воду, чтобы не слышать звуков голоса Михаила. Вцепилась пальцами в край раковины и попыталась успокоить своё колотящееся в бешеном ритме сердце. Я же не могу весь день прятаться в ванной от Миши. Рано или поздно придется выйти. Встретиться с ним лицом к лицу. Увидеть его серые глаза.

По спине и по коже головы побежали огненные мурашки, когда я вспомнила обжигающий взгляд мужчины, скользящий по моему телу. Как? Скажите, как мне выдержать несколько часов рядом с ним? Я же превращусь в пепел. Сгорю от собственных эмоций, которые прожигают грудь изнутри.

Прижала ладони к груди, пытаясь унять стук сердца и убедить себя в том, что мне не стоит волноваться. Но глупое сердце не слушало доводов разума. Продолжало стучать так, будто хочет выпрыгнуть из грудной клетки? Что со мной творится? Неужели я влюбилась? Впервые в своей жизни…

Схватила с полки косметичку и начала краситься, но руки настолько сильно тряслись от напряжения, что стрелки получались кривыми. Психанув, отшвырнула подводку в угол и стала с остервенением стирать макияж. Снова посмотрела на себя в зеркало и чуть не разрыдалась от отчаяния. Веки припухли из-за того, что я пять раз выводила и стирала стрелки, белки глаз покраснели от детского мыла, волосы намокли и сосульками свисали вдоль худого лица, визуально делая его более вытянутым. Красавица, ничего не скажешь!

Собрала волосы в гульку и немного пощипала щёки, пытаясь вернуть на бледное лицо румянец.

Набрала в грудь побольше воздуха, как перед прыжком в воду, и щёлкнула замком, выходя в коридор. Меня встретила тишина. Бесшумно ступая по линолеуму, направилась на кухню, чтобы начать готовить салаты.

Открыла дверь и, хоть и ожидала увидеть Мишу, но всё равно замерла в проёме. Небольшая кухня нашей однокомнатной квартиры стала казаться ещё меньше, когда на ней оказался Михаил.

— Здравствуйте, — тихо поздоровалась я, справляясь со своими эмоциями и входя на кухню с ровной спиной. Будто мужчина, который сейчас сидит за столом, меня вовсе не волнует. Будто мои коленки не подгибаются. Будто моё сердце не стучит так громко, что я с трудом слышу ответ:

— Привет, Ксюша.

Подошла к холодильнику и распахнула дверцу, прячась за ней от взгляда мужчины. Медленно стала выкладывать продукты на столешницу, оттягивая момент, когда придётся закрыть дверцу холодильника и снова оказаться под обзором серых глаз. Тело колотила нервная дрожь. Всем своим естеством чувствовала присутствие мужчины рядом. Хотелось что-то сказать. Прервать напряжённую тишину. Но я упрямо сжимала губы. Боялась ляпнуть что-то не то. Боялась показаться дурой в его глазах. В очередной раз за день разозлилась на саму себя. Достала колбасу и закрыла холодильник. Обернулась к мужчине, собираясь предложить чашку чая, и испуганно вздрогнула. Михаил оказался слишком близко ко мне.

— Это тебе, — в руки опустился маленький букетик незабудок.

Горячие пальцы всего на мгновение коснулись запястья правой руки, оставляя пылающий след на коже. Но и этого хватило, чтобы меня будто током шибануло. Дыхание участилось. Я вскинула на Мишу глаза и улыбнулась благодарно. Смотря мне прямо в глаза, мужчина тихо сказал:

— Я не ошибся с цветами. Они такого же цвета, как твои глаза.

Против воли улыбка стала шире. Было невероятно приятно слышать такой незамысловатый комплимент.

— Спасибо, — сказала смущенно, пряча лицо в букетике и вдыхая невероятно прекрасный аромат цветов. Ещё более прекрасным он был из-за того, что его мне подарил Михаил.

Набрала в банку воды и поставила цветы на подоконник. Включила чайник и, теребя завязки на толстовке, предложила Мише чай. Мужчина кивнул, делая вид, что не замечает моей нервозности. Чудом не обожгла руки, пока наливала чай, и поставила пол-литровую чашку перед мужчиной.

Отвернулась к Мише спиной, достала доску и нож и принялась нарезать оливье. Яйцо то и дело норовило выскользнуть из рук, а ладошки вспотели настолько, что их приходилось вытирать о ткань толстовки.

— Нужно нарезать так, чтобы все компоненты были одного размера, — раздался вдруг над ухом тихий голос. — И ты неправильно держишь нож. Нужно так.