— Скажи, — Миша пальцами зарывается в мои влажные волосы и запрокидывает мою голову назад, внимательно вглядываясь в моё лицо, — я хоть раз давал тебе повод для того, чтобы ты мне не верила? Хоть один раз?

Машу отрицательно головой.

— Почему ты не могла мне позвонить и всё спросить? Поговорить со мной, как это делают нормальные люди? Почему нужно было заставлять меня волноваться? — Мишку трясёт.

— Потому что ты мне не звонил целый день. Не позвонил ни вечером, ни утром, ни днём. Я увидела, что ты дома и пошла к тебе. Что я могла подумать, Миша? Ты мне не звонишь, а у тебя дома красивая девушка. До этого, накануне ночью, ты довёл меня до оргазма, а сам не разрядился. Что я могла подумать? Только то, что ты решил найти другой способ, чтобы сбросить напряжение.

— Малышка, — голос Мишки становится мягче, — мне не нужны другие женщины, чтобы удовлетворить моё желание. В ту ночь мне помог холодный душ и моя рука, — я вспыхиваю от смущения.

— Почему ты не звонил, Миша?

— У меня было много работы, Ксюш. Я решал один важный вопрос.

Киваю виновато.

— Ну вот… чувствую снова себя истеричной дурой. Я же специально вернулась во второй раз и попросила её позвать тебя.

— Эту овцу я больше в свой дом не пущу. Пусть номер в гостинице снимает, — мой Мишенька начинает успокаиваться.

— Ты злишься? — касаюсь пальчиками заросшего щетиной подбородка. Кажется, Миша не брился все эти три дня.

— Злюсь. Очень сильно.

— На меня?

— На всех. На маму, которая попросила приютить эту Анжелу. На эту тупоголовую дуру, которая за каким-то х*ром решила разрушить чужие отношения. На себя, что позволил нам оказаться в такой ситуации. Мог ведь предугадать эту ситуацию. На Никиту, за то, что он не говорил о месте твоего положения. И на тебя. Что сделала поспешные выводы и не подняла трубку, чтобы нормально поговорить. За то, что уже второй раз всё выворачиваешь наизнанку. Придумываешь какие-то глупости в своей головке. Тогда бы не было этих бесконечно долгих дней, когда я как полный кретин ездил по всему городу, пытаясь найти тебя. А ты была в соседнем подъезде. В одном со мной доме. Давай договоримся, что будем нормально разговаривать, прежде, чем делать неправильные выводы.

Виновато закусываю губу. Обнимаю Мишу и кладу голову на его плечо.

— Я очень сильно тебя люблю, Миш. Поэтому так реагирую на всё. Боюсь тебя потерять. И не могу поверить, что такой идеальный мужчина, как ты, мог полюбить меня…

— Ты же знаешь, что давно полюбил, — ворчит Миша. Знаю, что он любит, когда я ему говорю о своих чувствах.

Мишины пальцы скользнули под воду, коснувшись меня внизу, как он это делал в том домике в лесу. Попыталась свести ноги вместе, но сидя верхом на мужчине, это было немного проблематично.

— Мишка, — схватила его за плечи, — что ты делаешь?

— Впервые в жизни собираюсь нарушить своё обещание.                       

Ксения                                                                              

Палец Мишки скользнул внутрь моего лона. Застонала громко и выгнулась дугой, подставляя шею под жадные поцелуи своего мужчины. Мишка оторвался от исследования пульса на моей шее и с жадностью вглядывался в моё лицо, ловил каждый стон, срывающийся с губ, каждую эмоцию, которая проскальзывала на моём лице. Отчего-то знала, что ему безумно важно знать, видеть, осознавать, что мне хорошо рядом с ним. В его руках. И видя, что я стону в голос, прикусывая припухшие от его поцелуев губы, Мишка довольно сверкал глазами.

Я ногтями впилась в его запястье, пытаясь прекратить эту сладкую пытку. Слишком остро. Слишком чувственно.

Под покровом ночи всё было иначе. Тогда я не видела его лицо так чётко, не видела его обнажённого и возбужденного тела. Не видела жадных глаз, которые вновь и вновь оглаживали каждый изгиб моего тела, который не был скрыт водой.

Пальцы внутри двигались всё быстрее, заставляя меня стонать всё громче и громче. Царапать Мишины плечи, оставляя на них кровавые борозды. Бесстыдно самой подаваться навстречу его ласкам. Просить его о большем одним лишь взглядом, потому что не могла произнести ни слова. Мозг плавился. Мысли разбегались в разные стороны.

Миша нажал пальцем на твёрдую горошинку, и я обессилено упала на его грудь, тяжело дыша и вздрагивая от пережитого удовольствия. Ладони мужчины гладили спину, а губы целовали влажный висок. Завозилась немного, повернула голову и поцеловала Мишу в губы. Пальцами пробежалась по крепкому торсу своего любимого мужчины. Какое же это наслаждение чувствовать, как сокращаются мышцы под ладонями. Слышать учащённое дыхание. Ловить почерневший взгляд серых глаз.

Провела по тёмным волоскам и обхватила ладошкой напряжённую плоть мужчины. Мишка застонал громко, хрипло и невероятно сексуально. Возбуждение, которое только улеглось, новой волной хлынуло вниз живота.

— Сядь на бортик, — скомандовала я, вставая на колени на дно ванны.

Мишка, дезориентированный, с затуманенным взглядом, послушно выполнил мою просьбу. Поцелуями покрыла грудь мужчины, собирая капли языком и губами. Поочерёдно подула на горошины сосков, наблюдая за тем, как они скукоживаются. Опустилась ниже, целуя напряжённый живот, повторяя линии пресса языком. Чувствовала невероятный вкус любимого мужчины на языке. Вкусный. Пряный. Самый восхитительный.

Коснулась кончиком языка влажной багровой головки. Миша вздрогнул. Ладонью зарылся в мои волосы, пытаясь оттянуть мою голову.

— Малыш, не надо…

Не слушая возражений, обхватила набухшую плоть губами, выводя узоры языком на головке с выступившей каплей. Мишку подкинуло, и он чуть не упал на пол. Схватился руками за мои плечи, оставляя следы от пальцев, и запрокинул голову назад, рыча, как раненный зверь.

Красивый. Сильный. И уязвимый рядом со мной. Вздрагивающий от каждого моего прикосновения. Мишка опустил на меня глаза и в одно мгновение излился, отстраняя меня от себя за плечи.

— Моя маленькая чертовка, — хрипло рассмеялся он, опускаясь обратно в воду и смывая с моей груди следы своей страсти. Мурлыкнула, подставляясь под огромные ладони, которые нежно проводили по моей груди. Сжимали горошинки сосков.

Поёрзала на коленях мужчины, чувствуя, что Мишка снова возбуждается от моих телодвижений.

— Малыш, ты готова? — мужчина поцеловал меня в плечо, сжимая ладонями мои ягодицы.

Горячая плоть вжалась в развилку между бёдрами.

— Да, — выдохнула хрипло, немного приподнимаясь.

Тугое естество с осторожностью начало проникать в разгоряченное лоно. Мужчина придерживал меня за ягодицы, удерживая меня от резких движений.

— Мишка… Хочу полностью… — бессвязно шептала я. — В себе… Хочу полностью принадлежать тебе.

— Потерпи, маленькая, — просипел мужчина.

Увидела, что по его виску скатывается капелька пота. Прижалась к нему ближе и собрала её губами. Начала покрывать линию скул поцелуями, наслаждаясь чуть колючей щетиной. Почувствовала лёгкую боль и инстинктивно сжала напряжённую плоть мужчины стенками лона. Миша с силой смежил веки и перестал дышать. Поняла, что Мишка снова сдерживается с огромным трудом. Погладила его щёки и сама резко опустилась до конца. Мимолётная боль заставила поморщиться. Миша распахнул глаза и укоризненно на меня посмотрел. Улыбнулась виновато

— Ксюша, — Мишка попытался удержать меня от дальнейших действий, но я слишком долго ждала. И сейчас я хотела насладиться этим мужчиной по полной.

— Миша, — сжала руками его влажные плечи, — не медли. Не могу больше ждать. Хочу…

Мужчина начал медленно двигаться, то ускоряя, то замедляя темп. Я сгорала в его руках. Плавилась, подобно воску, послушно подаваясь вперёд и ловя губами его хриплое дыхание. Когда мир разлетелся на миллионы мелких осколков, зарылась пальчиками в волосы Миши, кусая его за плечо от переизбытка эмоций.

— Люблю тебя, моя родная, — прошептал мужчина, вжимая меня в себя до хруста костей. — Не сбегай больше. Эти три дня были настоящим адом.