– Может быть, это мама? – предположила Эллен. – Она всегда относилась к моему проклятию спокойно, а папа – нет. Она понимала меня, а папа боялся видений. Может, она тоже видела сны, просто…

– Не торопись с выводами, – прервал ее Дима, – одаренный родитель необязательно должен быть видящим.

– То есть?

– Со времен первых сенсеров столько поколений прошло, сейчас почти в каждом роду намешано по несколько, а то и все способности сразу. Не угадаешь, у кого какая проявится. Твоя мать, если это, конечно, она, могла обладать любым даром.

– Мама тоже называла видения даром, – пробормотала Эллен. – Ты говорил, помимо видящих и внушителей есть еще…

– Слышащие и чувствующие. У первых сильно развит слух, они всегда все знают, засранцы, – Дима улыбнулся. – Вторые управляют мыслями, желаниями и эмоциями. Они считаются самыми опасными врагами. Если бы нам сегодня попался чувствующий элитовец, мы бы вряд ли ушли. Встали бы как вкопанные и не рыпнулись.

– Это точно мама, – тяжело вздохнула Эллен. – Я всегда поражалась, как она влияла на папу, как легко становилось мне рядом с ней. Это она. – Эллен прикусила губу, почувствовав, как ком подступает к горлу, а на глаза наворачиваются слезы.

Она опустила голову и украдкой стерла их. Не хотела снова плакать при Диме. Она не понимала, почему мама не рассказала ей правду.

– Неужели ничего нельзя сделать? – спросила Эллен. – Если с папой что-то случится…

– Поверь, лучшее, что ты можешь сделать, – исчезнуть из его жизни на пару лет. Притихнешь – они какое-то время будут наблюдать за ним, прослушивать телефоны и ждать, когда ты проколешься. Вернешься – тебя заберут, а его, возможно, убьют. Подожди, и через два года вы сможете куда-нибудь уехать и начать жизнь заново.

– Почему два? Откуда такая точная цифра? – недоумевала Эллен.

– Ну, она не совсем точная. У кого-то больше, у кого-то меньше. Все из-за энергии.

Оказалось, энергия – важная составляющая в жизни сенсеров. Как сказал Дима, второе сердце. Если ее исчерпать до последней капли, то смерть неминуема. Все одаренные дети рождаются с небольшим запасом энергии. Она растет вместе с ними и к шестнадцати годам, когда организм окончательно сформирован, достигает своего пика. Наступает энергетическая фаза, которая длится около двух лет. Совладать с энергией в этот период невероятно сложно, она требует выхода, а единственный способ ее выплеснуть – использовать дар.

Казалось бы, в этом нет ничего плохого. Так и было, пока не появилась «Элита». Именно во время энергетической фазы и находят сенсеров – специальное оборудование улавливает энергетические выбросы. К тому же взрослые сенсеры могут чувствовать подростков на близком расстоянии. Скрыться от вездесущей «Элиты» трудно.

– Так у меня эта фаза? Поэтому нам нужно было где-то спрятаться?

– Да, чтобы тебя не почувствовали. Мне девятнадцать, моя давно закончилась, а вот твоя, хм, только началась.

– А что за «хм»? – Эллен недовольно покосилась на Диму.

– Ну-у-у, – протянул он, – все эти твои истерики, взгляды, убивающие наповал, и кулачки, готовые расквасить нос… это не ты, а энергия.

– Что?

Это вполне объясняло, как обычно спокойная и добрая Эллен за последние недели превратилась в бешеную истеричку, готовую рвать всех обидчиков в клочья, включая родного отца.

– Это нормально. Не бойся. У нас полдома таких психов. К счастью, у нас есть чувствующие. Впрочем, прохладный душ тоже справляется. – Дима заулыбался.

Эллен вспомнила, как он обнимал ее в ванной, и покраснела.

– Вода – лучшее успокоительное.

Услышав слова, которые всегда твердила мама, Эллен обомлела.

– Вода? – растерянно спросила она.

– Странно, да? Мы черпаем энергию из воды. Она – наш верный друг и помощник: усмирить, восстановить силы, спрятаться от воздействия других сенсеров… Сама природа позаботилась о том, чтобы у нас всегда был доступный источник.

– Дождь, – шепнула Эллен.

– Да, и дождь тоже. Любимая погода сенсеров.

Эллен спустила ноги с кровати и села спиной к Диме.

– Мама очень любила дождь, – тихо сказала она, глядя в окно.

Дима вздохнул.

– Ну, теперь ты точно знаешь, что она была сенсером. И это хорошо. Так у твоего отца больше шансов спастись, потому что элитовцы со скрывающимися сенсерами долго не церемонятся.

Эллен спрятала лицо в ладонях.

– Подожди! – Она резко обернулась. – Ты сказал, первенец всегда наследует этот ген?

Дима кивнул.

– Значит, мамин старший брат – тоже сенсер?

– Ну, если он у нее есть, то да.

– О, нет. Мама никогда с ним не ладила и даже близко к дому не подпускала. Мы даже из Питера из-за него переехали.

– Эллен, в Питере логово «Элиты», там негде от нее спрятаться.

– Значит, он работает на них, поэтому мама его не любила.

– Возможно, но кое-что не сходится, – задумчиво произнес Дима. – Если он элитовец, за тобой не охотились бы: ты была бы в списке и тебя забрали бы сразу после шестнадцати.

– А если он скрывал наше существование? Такое возможно?

– Вот это более вероятно. Но был большой выброс, и тебя все равно засекли, – предположил Дима.

– Если дядя за них, но все время прикрывал нас, то он поможет папе!

– Эллен…

– Он же может попросить, чтобы его не трогали. Давай позвоним ему! Скажем, что меня пытались поймать…

– Эллен! Мы не знаем точно!

– Опять ты за свое! Всего один звонок! Можно позвонить из холла перед отъездом, чтобы нас…

– Нет! Ты не знаешь, можно ли ему доверять.

Только появилась надежда хоть что-то сделать для папы, как Дима перечеркнул ее своим «нет».

«А вдруг он прав?» – зашептал внутренний голос.

– Эллен, я знаю, как тебе трудно. Прости, но сейчас я могу помочь только тебе. Когда приедем в убежище, Георгий Маркович обязательно свяжется с твоим отцом.

Эллен понимала, что не имеет права что-то требовать от Димы. Он не обязан рисковать жизнью ради нее. Хотя именно это он сегодня и делал.

Дима встал, обошел кровать и присел рядом, так близко, что их руки соприкоснулись. Эллен неловко взглянула на него.

– Все будет хорошо. Верь мне. – Дима по-дружески толкнул ее плечом.

Эллен с благодарностью улыбнулась ему. Ей показалось, что перед ней впервые настоящий Дима: заботливый и нежный. Такой, какой он есть на самом деле.

Дима первый отвел взгляд, лишь на секунду задержав его на губах Эллен. Этого хватило, чтобы ее сердце застучало быстрее. Дима встал и подошел к окну.

– Что еще ты хочешь узнать? – спросил он.

– Все! Про «Элиту», про вас, кто тебя послал, откуда вы узнали про меня, как работают способности и…

– Эй, эй! – Дима с улыбкой повернулся. – Тормози, не все сразу.

– Ладно. – Эллен не сдержала ответной улыбки.

До приезда человека, который должен был их забрать, оставалось около трех часов. Все это время Дима рассказывал о мире сенсеров.

В России филлиал «Элиты» появился около сорока лет назад. Его основал наш соотечественник, вернувшийся из Англии, где находится центральное управление этой организации. Власть и деньги – вот что единственно важно для элитовцев, остальное – мусор. Они готовы идти по головам, наплевав на жизни обычных людей, наглым образом использовать свои способности, чтобы достичь цели. Поэтому они ищут одаренных подростков.

Те сенсеры, которые в свое время избежали поимки, завели семьи. Их дети знают, кто они, кто такие элитовцы и зачем они однажды придут. Им известно, что придется скрываться и переезжать с места на место каждый раз, когда необузданная энергия вырвется наружу. Они знают, что их семьи под угрозой.

Некоторые сами уходят в «Элиту». Одни – чтобы защитить родных, другие – ради денег. Каждый сенсер с детства готов к произошедшему сегодня с Эллен. Но не она.

Вопрос, почему родители все скрывали, не давал ей покоя.

Дима рассказал, что в Доме – так он назвал убежище – тоже есть оборудование, способное улавливать выбросы энергии, но оно не такое мощное, как у «Элиты», и не может поймать сигнал из Ростова. Сигнала и не было! О том, что элитовцы придут за Эллен, основателю Дома сообщил тайный информатор. Дима подозревал, что этим человеком был кто-то из «Элиты», потому как глава их убежища, Георгий Маркович – бывший элитовец.